Сергей Вологодский - 365 дней в сапогах!

• Название: 365 дней в сапогах!
• Автор: Сергей Вологодский
• Жанр: Современные любовные романы

В этом блокноте короткие строки жизни. Дружной армейской жизни. А в них заключено многое: дождь, ветер, скрежет зубов, тоска и одиночество среди толпы, вой командиров, сводящий с ума, озябшие руки на холодной броне.

---

– Вешайтесь, духи!

– О мясо молодое ведут!

– Лафа для вас закончилась!

– Рады приветствовать вас в аду!

От таких криков становилось не по себе, а офицер и солдаты, что нас вели, только улыбались. Когда нас заводили в здание, то я успел прочитать вывеску на нем «Распределительный пункт военно-воздушных сил ленинградского военного округа». Как хорошо, что это еще не моя часть. Дальше было еще хуже. Мы были не первые, кто заехал в казарму. Там было около тридцати осетинцев. Они говорили на своем языке, тыкали в нас пальцами и смеялись. В столовой было вообще дико: тарелок и ложек не хватало, поэтому давали, вначале первое, закончил кушать – унес тарелку, потом получил второе, иногда приходилось ждать по пять и более минут. После приема пищи все обязательно шли в курилку, куришь – не куришь не важно. Сходить обязан. Потом все в казарму. В ожидании покупателей, нас эксплуатировали на уборке территории. Это была единственная возможность выйти на свежий воздух.

Однажды, когда нас повели на уборку территории, осетины встали вдоль коридора с обеих сторон и начали нас толкать друг другу. Один пацан не стерпел и ударил осетина, так завязалась драка. Разнимали нас два взвода солдат. Шутка ли? Драка, в которой участвует около сотни ребят. Даже прилетело одному офицеру. На следующий день приехал покупатель. Нас по одному водили к нему и задавали вопросы о том, чем занимался на гражданке. Вскоре было вынесено решение покупателя, он брал с собой десять осетин и одного нашего паренька, от услышанного вердикта тот рухнул в обморок. Что потом стало с парнем, я не знаю, но явно первое время ему было тяжело.

А через три дня и по наши души приехал покупатель, нас подняли в три часа утра и отправили на электричке, после чего в Луге мы пересели на поезд. На станции мы видели ребят – дембелей, они в расшитых формах, со значками и аксельбантами садились в поезда. Счастливые и веселые! А мы еще только ехали в часть. Через год и нас будут точно также провожать наши товарищи. Круговорот событий.

Уже поздно вечером нас высадили на перроне, рядом не было никаких зданий и дорог. Лишь одна тропка уводила в лес, куда же нас и повел молоденький лейтенант. Шли около часа, за это время немало шутили:

– Будем служить в лесу!

– Ага, отряд особого назначения – партизаны!

Вскоре вышли на дорогу, которая вела к КПП, где нас встретил сержант. Миновав КПП, мы очутились в небольшом военном городке. Не высокие здания в два этажа, одна дорога. Блудиться негде. Нас встретил военный, в бушлате с погонами капитана, точнее с одним погоном, второй был оторван. Он нас проводил в одноэтажную казарму:

– Чувствуйте себя как дома. Меня зовут товарищ прапорщик Горин. Прошу любить и жаловать!

Казарма была разбита на кубрики, в каждом из них жило по десять человек. Я попал в первый кубрик, там уже были поселены четыре дагестанца. Мне везет на «черных»! Все они спали на первых ярусах, нам же достались вторые.

Подъем был, как положено в шесть утра, после зарядка, умывание, заправка постелей, утренний осмотр и, конечно же, завтрак. Зарядка далась нелегко: вначале был кросс на три километра, потом подтягивание, отжимание и гусиный шаг, куда без него. Я думал, что легкие выплюну еще на первом километре, но ничего добежал. После завтрака начались занятия. Сержанты нас учили правильно пришивать подворотничок к воротничку, мотать портянки – носки заставили выбросить. Хотя после марш-броска в кирзовых сапогах они стали дыроватые. Каждая следующая утренняя пробежка всем нам давалась легче. Я даже уже привык к зарядке, мне нравилось бегать!

Еще нам поведали, что такое утренний осмотр. На нем проверяются принадлежности, которые должны присутствовать в кармане и ничего лишнего, осмотр подворотничка, бляхи и внешний вид – должен быть побрит и опрятно одет.

В первый день тоже был произведен утренний осмотр, у всех нас, кроме дагестанцев, были свои минусы. Все мы были не подшиты, кто-то не брит, кто начал сдирать краску со своей бляхи.

– Вообщем, духи, смотрите, – обратился к нашему строю сержант Иванов. – Либо вы теперь все чистите свои бляхи от краски, либо пусть они красят, – показал пальцем сержант на троих ребят.

Решение было принято в течение пяти минут – очистить свои бляхи от краски. Как почистить бляхи, нам показали сержанты. Легонечко водишь кончиком иголки по бляхе. Потом берешь пасту гои и тряпочку – полируешь уже очищенную бляху от краски. На это занятие у меня ушло пять дней. Паста гои была на вес золота, очередь стояла большая, вот и бегаешь в свободное время ищешь пасту и чистишь бляху.

Дагестанцы были нормальными ребятами, они нас не трогали, их вообще было не слышно не видно. В кубриках прибирались только мы, они же сказали, что прибираться запрещено Кораном. Уже после мы узнали, что в этой части они на особом положении. Их даже не трогали офицеры и наши сержанты. Мага и Шамиль были мастерами спорта по греко-римской борьбе. Остальные два – Юсуп и Барат – обычные парни, спортивного телосложения, но не выделывались и не показывали свою силу.

Мобильные телефоны у нас у всех забрали и давали их только в воскресенье на два часа. Каждую субботу в семь часов собирали нас в ленинской комнате и заставляли писать письма родителям. Только зачем, мы так и не понимали, ведь сейчас у всех были телефоны, но приходилось это делать.

Каждое воскресенье к десяти утра нас водили в «Дом офицеров» для просмотра фильма, каждый раз были новинки, которые рекламировали по телевизору, пусть они не всегда были хорошего качестве, но нам нравилось. Воскресенье был самый хороший день в армии! Ну, еще и суббота, но только после обеда. На счет столовой в этой части: кормили в ней хорошо, тарелок и всего прочего хватало, пища была на высоком уровне. Правда, хлеб пекли сами – он был не допеченный, если кусок кинуть в стенку, то он обязательно прилипнет. Именно после его поедания, я узнал, что такое изжога. В отличие от Саблина, здесь не надо стоять в очереди в маленькое окошечко за тарелкой супа, а просто берешь поднос и подходишь к раздаче, и тебе все дают повара. Конечно, не «шведский стол» выбора еды не было, это сейчас во многие части его вводят, но были рады и тому, что давали. Обеденные столики были не большие, на четырех человек. В общем, в части обслуживали на высшем уровне. Может, потому что часть была гвардейская?

Каждый четверг нас водили в баню, которая находилась в подвале санчасти. Перед помывкой, нас осматривала молоденькая медсестра. Девчонке было лет двадцать пять, может двадцать шесть, но она без всякого смущения осматривала наши голые тела, на наличие болячек. Мы же ее все стеснялись, ведь в помещение было холодно и наши стручки, по естественным причинам, пытались спрятаться внутрь. Они выглядели маленькими и сморщенными. В самом банном помещении пол был ледяным, удивительно, что еще вода не замерзала на нем. На всю помывку роте отводилось всего пятнадцать минут.

– Вам, салаги, выпало служить всего лишь год! Вы суки, должны понять все тяжести и лишения службы за короткий срок! Значит, и время помывки вам тоже сокращаем! – орал прапор Горин.

Курящим было сложнее, курить разрешалось только после завтрака, обеда и ужина. В остальное же время терпи. Сержанты курили, когда хотели, а вот нам не разрешалось. И с сигаретами тоже проблемы, пока мы не примем присягу, нам не разрешалось ходить в чепок. Хочешь сигарет? Плати сержанту полтинник, и он тебе сходит и купит сигарет. А если не хочешь платить – кури бамбук! В туалет разрешалось ходить только когда соберется десять человек. На вопрос:

– А как быть?

– Своему товарищу в карман сходи! Если терпеть уже не можешь! – кричал прапор.

Горин кричал всегда. Мы никогда не слышали его нормального голоса. Только крик. Не раз он на службу закатывался пьяный и наливал сержантам. Они тихо сидели в своем кубрике, тогда нам разрешалось свободно сходить покурить или посетить туалет. Много ли солдату нужно? Как-то один раз сержант Иванов увидел на моей шее серебряную цепочку с иконкой. Иванов прижал меня к стенке:

– Снимай! – крикнул на меня сержант, дыша своим перегаром мне в лицо.

– Нет, – чуть слышно ответил я.

– Ты, сука, офигел? Цепочки носить в армии запрещено!

– У других тоже ведь есть, – вновь прошептал я.

После этих слов я получил в живот и согнулся пополам. Потом последовало пару ударов по корпусу. На крик из кубрика выглянул младший сержант Матназаров и увел Иванова в кубрик. Горин часто шутил, называя Матназарова – человеком с ругательной фамилией. Так в армии я первый раз получил пилюлей, после них отправился спать. Утром ко мне подошел Иванов и попытался извинить за вчерашний инцидент. Только выдал мне все так, словно это я был во всем виноват.