Всеволод Колесник - Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия

• Название: Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия
• Автор: Всеволод Колесник
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-4329-0011-1

В трилогии вскрыты причины кризиса коммунизма в СССР, несостоятельности командной «плановой экономики», дан новый взгляд на возможные пути развития России. Особого внимания заслуживают идея о создании партии нового типа и новая идеология регулятивизма, являющиеся, по мнению автора, великим историческим шансом для России. Книга, написанная истинным патриотом, проливает свет на многие проблемы современности и представляет интерес для всех, кто обеспокоен судьбой Отечества.

---

Петр Алексеевич неожиданно для себя услышал, что есть проблема поважнее – как переделать то, что в человеческом черепе.

Речь шла о том, как человека-индивидуалиста преобразовать в коллективиста. А ведь это было тогда, когда идеи равенства импонировали народу. Опорой революционного правительства стали фабрично-заводские рабочие, бывшие крестьяне, объединившие вокруг себя многомиллионные слои тех, кому нечего было терять, кроме своих цепей. Но Ленину не удалось предвидеть, что станется с людьми, когда они заживут лучше. Современный человек горой за частную собственность, своего не отдаст, за доллары отца родного продаст. Сейчас мало кто захочет взглянуть на наше ближайшее прошлое (когда мы жили относительно достойно) хотя бы из чистого любопытства, не отдавая предпочтения никакой априорной доктрине, не становясь на позиции какой-либо социальной категории людей, не выдвигая никаких программ избавления людей от зла коммунизма или построения некоего «подлинного социализма с человеческим лицом». Современному человеку это просто не надо.

Заблуждение шестое. Ничего не надо предпринимать – все само собой «устаканится». Самое гнилое заблуждение. Необходимо давать по ушам недобросовестным, конъюнктурщикам-доброжелателям, всяким борцам за «правду», оплачиваемую подачками из-за бугра. В народе говорят: плохое быстро забывается. Утверждение такое связано с житейскими отношениями. Сложнее обстоят дела в общественной жизни, особенно если в ней живучи неверные оценки крупных событий, явлений прошлого. Тут забывчивость приведет к тому, что в будущих энциклопедиях и учебниках истории будут описаны события, далекие от исторической реальности.

Заблуждение седьмое – полное отрицание идеи коммунизма. Если рассматривать его абстрактно, то он – ни благо и ни зло, так как в нашей стране возник закономерно. Приписывать ему только то, чем он должен был быть согласно политической демагогии, или, наоборот, понимать его только как объективно существовавший факт, на который одни смотрят глазами пострадавших, а другие – выгадавших, значит, не быть в ладах с диалектикой и объективностью. Независимо от того, насколько правы были марксисты.

Благодаря Октябрю, пока существовал Советский Союз, все угнетенные народы мира имели наглядный пример, как им обустраивать свою жизнь, а капиталисты мало-помалу вынуждены были отпускать вожжи («дабы и у нас такого, как у них, тоже не случилось»), пока не дошли до пресловутых «демократических» свобод с пособиями наркоманам и нежелающим работать.

Главное – мы потеряли общество социальной справедливости. Хотя каждый знает, что абсолютной справедливости в мире просто нет. Ее и быть не может: один умный, красивый и здоровый, а другой – ленивый, да еще и кривой.

Являются, к тому же, и относительными сами критерии оценки явлений, как справедливых, так и несправедливых. Поэтому правильнее говорить о том, как нормы справедливости реализуются в тенденции. С тенденцией в СССР все было в порядке.

Утверждение, что при коммунизме общий жизненный уровень был гораздо ниже, чем в обществах другого типа, не совсем верно. Если при сравнении с западным обществом принимать во внимание ряд специфических факторов – гарантированный оплачиваемый отпуск, оплату времени болезни, бесплатное медицинское обслуживание, пенсии по старости и инвалидности, дешевое жилье, практически бесплатные детские сады, образование, обучение профессиям и др., то можно и поспорить. Основные жизненно важные потребности советских граждан так или иначе удовлетворялись. Действительно, работающие граждане у нас получали меньше, чем представители соответствующих профессий «там». Но и трудились они меньше. Степень эксплуатации есть отношение вознаграждения за труд к трудовым усилиям, затрачиваемым при этом. При коммунизме степень эксплуатации ниже. И следствием этого является и более низкий жизненный уровень.

В брежневский период общий жизненный уровень в Советском Союзе был самым высоким за всю историю России. А в некоторых районах (например, в Грузии) он был выше, чем в западных странах.

В стране никто (за редким исключением) не думал ни о каком возврате к капитализму. Даже жулики не помышляли об этом, поскольку имели возможность жить нечестным путем именно в условиях советского общества.

Итак, с коммунизмом не все ясно. Если мы скажем, что знаем подлинную историю нашей страны, то мы, конечно, скажем неправду. В России нет истории, а есть некие легенды, мифы, в которых история постоянно искажается в угоду то одному, то другому режиму. Историю перевирали и переписывали, как хотели, исходя из сиюминутной конъюнктуры, имея социальный заказ. В нашем случае идет неприкрытое искажение нашего революционного прошлого. Не пощадили даже декабристов.

Глава 2 Декабристы и революционные демократы, которые были

С дерзкой фантазией неутомимый Александр Бушков в очередной серии «России, которой не было» с подзаголовком «Блеск и кровь гвардейского столетия», покопавшись в архивах и найдя несколько ответов на чисто бытовые загадки того периода, в одночасье лишил декабристов исторического ореола мучеников. «Восстановив» таким образом историческую правду, сей популяризатор отечественной истории добавил к характеристике Ленина («узок круг был этих революционеров и страшно далеки они были от народа») несколько словечек из современного русского языка: паханы и т. п. Этим самым он добился своей цели – свел на нет цепочку: Пушкин – Одоевский – «из искры возгорится пламя» – ленинская «Искра».

Отказываясь присягать императору Николаю I, 14 декабря 1825 года часть войск Санкт-Петербургского гарнизона подняла мятеж. Офицеры-заговорщики воспользовались невежеством своих солдат и их привычкой к повиновению и подняли восстание против самодержавия и крепостничества.

Все, без исключения, заговорщики являлись членами тайных обществ. Завершившаяся победой война с Наполеоном, как это ни парадоксально, пошатнула царский режим: молодые впечатлительные русские офицеры столкнулись с развитой и неизмеримо более свободной, нежели в России, культурой Запада.

Спустя более сотни лет после победы Советской армии в 1945 году, советское правительство делало все возможное, чтобы оградить страну от проникновения западных идей и изолировать от общества тех, кто был готов к восприятию этих идей.

А тогда русские офицеры не могли не обратить внимание на то, что, несмотря на поражение, во Франции не прекращалась культурная и общественная деятельность. Для России же было характерно крепостничество, попрание индивидуальных прав и свобод.

Первое тайное общество в России появилось в 1816 году.

Оно было построено по типу масонских лож, в то время весьма активизировавших свою деятельность в стране.

За девять лет своего существования это общество неоднократно преобразовывалось и меняло название. В конечном счете оно разделилось на два общества: Северное, с центром в Санкт-Петербурге, и Южное – на базе Тульчинской управы, с центром в войсках 2-й армии на Украине. Северное общество склонялось к идее конституционной монархии с ограничением привилегий. Членам Южного общества, придерживающимся более радикальных взглядов, был ближе пример якобинцев времен Великой французской революции.

Радикальная философия Южного общества базировалась на идеях одного человека, полковника Павла Ивановича Пестеля.

Немец по происхождению, лютеранин по вероисповеданию, Пестель был ярым русским националистом, сторонником централизованного государства. Пестель был как бы прообразом некоторых большевистских лидеров. Отличался от них только тем, что готов был рассматривать православие в качестве государственной религии, да евреев хотел выдворить из России, а Польшу превратить в государство-сателлит. Некоторые идеи Пестеля явно опережали время и производили ошеломляющее впечатление. Он намеревался уничтожить крепостничество и покончить с классовыми различиями, связанными с происхождением.

Считал, что должна быть проведена национализация земель, и давал гарантию, что каждый гражданин сможет получить в пользование земельный надел, достаточный для поддержания семьи. Мало того – предвидел период диктатуры (чем не пророк?) до наступления в России реальной демократии.

Пестель был ярым противником самодержавия и твердо придерживался мнения о необходимости не только полного уничтожения института самодержавия, но и физического истребления действующего императора, всех претендентов на трон и всего царствующего дома. Болезненно-обостренное чувство насилия, развитое в Пестеле как в политическом мыслителе и теоретике, будет характерно для развивающегося революционного движения в России. О том, почему мятеж 14 декабря 1825 года продолжался всего один день и был легко подавлен, написано достаточно много. Но нас больше интересует то, как восстание декабристов и его подавление сказались на тридцатилетнем царствовании нового царя Николая I, присягать которому мятежники отказались. А все это послужило началом новой эры политических бескомпромиссных противостояний в России. Казнь и ссылка революционеров-дворян развеяла миф о ХVIII веке как эпохе российского просвещенного абсолютизма. Царизм начал преобразовывать Россию в полицейское государство. Нововведением явилось создание Третьего отделения Имперской канцелярии – прототипа печально известных учреждений, процветавших в России (и в период самодержавия, и в советские времена) и дошедших до наших дней. Охранка, ВЧК, КГБ разделяли с Третьим отделением грандиозную моралистическую концепцию охраны государства; прозаичные функции обычной полиции не шли ни в какое сравнение с деятельностью этих организаций.