Андрей Константинов - Дело о «красном орле»

• Название: Дело о «красном орле»
• Автор: Андрей Константинов
• Жанр: Детектив

Агентство получает из конфиденциальных источников информацию о ритуальном убийстве. Настолько экзотическом, что по приказу ГУВД дело засекречено. Официальное следствие зашло в тупик: личность жертвы не установлена, никаких улик, указывающих на убийцу, нет. Потрясенный обстоятельствами дела Обнорский начинает собственное расследование.

Перед вами очередной сборник историй о полюбившихся читателям и телезрителям сотрудниках Агентства, об их приключениях.

---

— Хорошо, — сказала я, — передай Обнорскому, что ты выполнил его поручение.

Увидимся в пятницу.

С этими словами я отвернулась, давая ему понять, что визит завершен.

— Ух и язва ты, Горностаева! — обиделся Скрипка. — Я к тебе, как к человеку, думал, мы вместе вернемся сегодня в город.

— Нет уж, дудки! — заявила я. — У меня еще день оплаченного отдыха.

— Как знаешь, — сказал он, садясь в машину и захлопывая дверцу.

***

Ночью я долго не могла заснуть, размышляя о том, что могло случиться в Агентстве. А утром сразу после завтрака стала готовиться к отъезду. Нина Викторовна была огорчена моим внезапным решением, но из деликатности воздерживалась от вопросов.

Срок ее пребывания в пансионате заканчивался завтра, и она с нетерпением ожидала племянника, который должен был приехать.

— Жалко, что вы уезжаете сегодня, — сказала учительница. — Я бы познакомила вас с Геной, он бы отвез нас вместе на машине.

— Вчера я уже отказалась от такой возможности, — ответила я.

— Этот молодой человек, который приезжал, — ваш друг? — осторожно спросила она.

— Нет, это друг моей бывшей подруги, — ответила я.

— Жаль, — сказала Нина Викторовна, — он такой славный и, по-моему, уехал очень расстроенным.

— Вам показалось, — усмехнулась я, подумав о том, что «славный» по отношению к Скрипке — явное преувеличение.

Мы тепло попрощались и обменялись номерами телефонов.

Перед самым моим уходом на станцию Нина Викторовна протянула мне маленький пакетик.

— Возьмите, Валя, на память. Я люблю от нечего делать вязать крючком маленькие милые пустячки. А потом дарю их приятным людям. Это — воротничок для блузки. Некоторое время назад я подарила такой же одной симпатичной даме. Она заходила к Геночке по делам и увидела, как я рукодельничаю. Представляете, пришла в такой восторг от моего кружева, что я решила подарить его ей. Она хотела деньги дать, но я не взяла. Пусть носит на радость. И вы — возьмите. Мне от этого только приятно. А вам, думаю, пойдет…

Сидя в электричке, я вспоминала Нину Викторовну, знакомство с которой стало самым ярким эпизодом моего летнего отдыха.

***

— Как ты к этому относишься? — спросила меня Агеева, когда в пятницу я появилась на работе.

— Положительно, — ответила я, полагая, что речь идет о золотом армировании.

— Да ты совсем ненормальная, Валентина, ввязаться в такую авантюру…

Договорить Марина Борисовна не успела, потому что на пороге возникла фигура Обнорского.

— Ну что, Горностаева, достукалась? — привычно пошутил шеф. — Пойдем потолкуем.

Предчувствуя недоброе, я пошла за ним.

В кабинете уже сидели Спозаранник, Повзло и Скрипка, который упорно делал вид, что не замечает меня. Ничего хорошего это не предвещало. Обнорский опустился в кресло и придвинул к себе пепельницу.

— Пока вы, госпожа Горностаева, любовались репинскими пейзажами, — начал он, — случилось страшное.

Зная склонность Андрея Викторовича к подобным словесным конструкциям, я молчала, ожидая продолжения.

— Валентина Ивановна! — продолжил за Обнорского Глеб. — Поскольку составление мониторингов кажется вам занятием утомительным, мы решили внести разнообразие в вашу жизнь.

Привычка Спозаранника выражаться эвфемизмами всегда выводила меня из себя, но сейчас я не среагировала даже на нее.

Поэтому паузу Глебу пришлось нарушить самому, что он и сделал весьма эффектно.

— Вам срочно предстоит стать горничной в квартире начальника Ревизионной палаты Карачаевцева.

От неожиданности я подавилась табачным дымом.

— Вы что, совсем рехнулись? — вырвалось у меня.

Спозаранник поморщился, он не любил грубых выражений. Строгим голосом он начал говорить о том, что если бы я внимательнее относилась к своим обязанностям по составлению мониторинга рынка недвижимости, то от моего внимания вряд ли укрылся бы факт приобретения начревом новой квартиры.

— Ну и что? — спросила я и подумала о Нине Викторовне.

— А то, — сказал Глеб, — что роскошная восьмикомнатная квартира на Дворцовой набережной, стоимость которой вместе с ремонтом составляет не менее ста тысяч долларов, досталась ему практически за копейки.

Мои секретные источники располагают информацией о том, что столь удачным приобретением Карачаевцев обязан некоему депутату Зайчикову, который до того, как занять место в ЗакСе, подрабатывал черным маклером и имеет большой опыт криминального расселения бывших коммунальных квартир.

— Между прочим, Зайчиков, — вступил в разговор Повзло, — является правой рукой небезызвестного Алексея Калугина, он же — Леха Склеп.

— Ну и что? — снова спросила я, краснея при воспоминании о своем плавании на яхте «Фетида» в обществе Калугина.

— Ты что, Горностаева, совсем уже не врубаешься? — взорвался Обнорский. — Склеп близок к опальному Вересовскому, и, если удастся доказать, что Карачаевцев таким образом получил от него взятку, карьере начрева конец.

От всего услышанного мне стало тошно.

Я понимала, что Обнорский, имевший давние счеты с Карачаевцевым, который лишил его заслуженного ордена за поимку преступника, не упустит возможности вывести начрева на чистую воду.

— Во вторник, — заговорил Повзло, — в сводке прошла информация о том, что горничная супруги Карачаевцева Марианны Цаплиной попала в автомобильную аварию.

Месяц ей придется провести в больнице. Мы подумали, что этой ситуацией надо воспользоваться. Нужны факты, без которых публикация материала чревата неприятными последствиями. Мы должны узнать правду об этой квартире. Внедрить туда своего человека — это единственный шанс.

— Каким образом? — поинтересовалась я. — Дать объявление в газете? Или ты собираешься прямо позвонить Цаплиной и предложить ей в качестве горничной сотрудника «Золотой пули»?

— Нет, конечно, — смутился Николай. — Но, учитывая твой богатый опыт внедрения, выбор пал на тебя.

— Спасибо за оказанную честь, — церемонно поклонилась я.

— Не ерничай, Горностаева, — сделал мне замечание Обнорский.

Здесь он снова пришел в хорошее расположение духа и произнес свой любимый монолог о том, что, когда отечество в опасности, каждый мальчишка с фауст-патроном нам дороже… Ну и так далее. На сей раз его слова не произвели обычного эффекта. Затея с горничной казалась мне абсолютно бесперспективной и в высшей степени дурацкой.

— Думать всем! — прозвучал зычный голос шефа.

На этой оптимистической ноте совещание закончилось.

***

— Ты что, не мог мне сразу сказать? — напустилась я в коридоре на Скрипку.

— А что бы это изменило? — резонно заметил он. — Так ты спокойно прожила «еще один день оплаченного отпуска».

— Слушай, — миролюбиво спросила я, — а разве нельзя каким-нибудь другим путем разузнать все об этой злосчастной квартире? Ведь наверняка существуют официальные сведения о том, кто ее купил и сколько за нее заплачено?

— Не будь наивной. Она занесена в специальный закрытый реестр ГБР, как и все подобные квартиры, да и владелец ее — наверняка лицо подставное. История с горничной мне и самому не очень нравится, но, пожалуй, это все-таки шанс. Да не переживай ты раньше времени, — добавил Алексей, глядя на мое расстроенное лицо. — Может, сходим куда-нибудь вечером? Фуа гра не обещаю, но что-нибудь придумаем…

Я была благодарна Леше за его попытку утешить меня, но сегодня вечером с юга возвращалась Сашка, которую я не видела больше месяца.

***

Дома я узнала множество новых подробностей из экспедиционной жизни моей черной, как головешка, сестры. И про ловлю пеленгасов на острове Бульбек, и про скалы-гроты мыса Турханкут…

Мы выпили привезенную ею бутылку «Белого муската красного камня» и, памятуя о том, что градус понижать нельзя, перешли на водку, когда наконец сестра поинтересовалась моими делами. Я рассказала ей про Нину Викторовну и про квартиру Карачаевцева. Идея внедрить меня туда в качестве горничной вызвала у сестры приступ гомерического смеха.

— Знал бы Обнорский, что дома ты берешься за уборку лишь в самых крайних случаях, — сказала она.

— Вечно ты смотришь на проблему с какой-то непонятной стороны, — разозлилась я. — Нет, чтобы посоветовать что-нибудь.

— Говно вопрос, — процитировала Сашка нового крымского знакомого — «дикого прапора» из кефального хозяйства. — Позвони своей Нине Викторовне.

Честно признаться, эта мысль была первой, которая пришла в голову и мне, но я гнала ее от себя. В том, что Нина Викторовна была учительницей Карачаевцева, я видела странное совпадение, которое по каким-то причинам тревожило меня.

— Нет, это невозможно. Да и что я ей скажу — помогите добыть компромат на вашего ученика? И это после того, как я знаю о ее отношении к газетным разоблачениям? Да ты сама-то понимаешь, что говоришь?! — обрушилась я на ни в чем неповинную сестру.