Николай Шмигалев - ПЕРВЫЙ ВИТЯЗЬ, или ХХ с гаком лет спустя

• Название: ПЕРВЫЙ ВИТЯЗЬ, или ХХ с гаком лет спустя
• Автор: Николай Шмигалев
• Жанр: Юмористическое фэнтези

Продолжение богатырской былины о богатыре славном Переборе Светлогорыче. В этой истории заматеревшему богатырю (как-никак лет двадцать с гаком уже минуло) защитнику земли родной, впервые в своей "карьере" предстоит покинуть княжество и отправиться в "загранкомандировку", то бишь в дальний поход по велению князя великого. Новые друзья-соратники, новые подвиги и приключения и… старые враги (личные и государства) – все они терпеливо ожидают вас, уважаемый читатель, на страницах этой книги, чтобы всем скопом пройти этот полный опасностей и неурядиц путь. В добрый путь, друзья!

---

Расписал, значит, ему Архиплут «картину маслом» и не забыл «честно» упомянуть, что дорого туда дальняя, и кое-какими опасностями изобилует. Всё равно, что дорога «из сваряг в гречки», только в два раза дальше и раза в три – опаснее. А у князя уже глаза загорелись. Плевать ему и на опасности, и на расстояния. Ясное дело, не ему же в эту даль переться. Однако подавай ему серебристое перо Пегасуса на блюдечке и всё тут. Старики, они же как дети малые, только ещё вреднее. А в нашем случае ещё и князь великий. Вообще дело швах!

Даже Перебора Светлогорыча вызывали на князя воздействовать. Тот и так, и сяк, и эдак уговаривал князя не дурить и не истерить (конечно же другими, более вежливыми выражениями). А Свистослав Златоглавый и слышать ничего не хочет, вызвал пред очи грозные свои тридцать трёх юных ещё толком не обстрелянных, и не закончивших обучение богатырей и зачитал им написанный сию же минуту, с помощью скорописного услужливого дьяка, указ княжеский, которым отправлялись его «головорезы» в загранкомандировку за пером Пегасуса.

Понял Перебор Светлогорыч, что не отговорить ему правителя, искренне пожалел обрадовавшихся «командировке» юнцов и предложил князю… свои бескорыстные услуги.

Не ожидавший такого предложения от своего богатыря, князь даже опешил поначалу и, чуть было не отказался от затеи. Как это он здесь без силушки богатырской, эти вон совсем ещё юны да необстреляны; как на них охрану и оборону отечества оставлять. Ещё бы чуток и замяли бы досадный инцидент, да «душка» дьяк вмешался. Стал хвалить Перебора перед князем, верность и силушку его восхвалять. Задурил, запудрил князю мозги и подсунул ему другой указ, заранее им приготовленный, по которому Перебор Светлогорыч должен был отправляться в путь один-одинёшенек. Знал Архиплут куда посылал богатыря рунийского – туда, откуда не возвращаются. А в его отсутствие с «блаженным» Саваном он и сам по тихому разберётся.

Князь и подписал документ не глядя, а затем и Перебор Светлогорыч, грозно глянув на дьяка, на указе подпись свою размашистую поставил и резолюцию, мол, принято к исполнению. Теперь уж ему деваться некуда было.

– Ты уж там береги себя, Переборушка, – немного придя в себя, проинструктировал князь собиравшегося уходить богатыря. – На рожон не лезь, заграничье всё-таки. По-быстрому туда, перо выдрал у коня окаянного и мигом назад. Ты родине здесь нужон. Эти-то, ученички твои, ещё сопляки совсем, им ещё учиться и учиться. Какие из них защитники.

– Вот и я о том же, – огорчённо ответил Перебор Светлогорыч. – Им ещё учиться надо родину защищать, а не в «командировках» да «горячих точках», головы почём зря сложить.

Князь отчаянно вздохнул и по-стариковски охнул (давал знать о себе недавний приступ радикулита).

– Ладно, княже, не грусти, – подбодрил Перебор старика, по доброй рунийской традиции любил и уважал богатырь государя, несмотря ни на что. – Постараюсь поскорее управиться. Мне на чужбине тоже нет охоты долго задерживаться.

Приобнял богатырь князя за плечи и резво вышел прочь из его кабинета.

На улице построил разочарованных учеников-дружинников, сделал им отеческо-командирское внушение, проинструктировал, чем в его отсутствие заниматься должно и отправился пешком домой, благо недалече от княжеских палат его терем стоял.

Как только ушёл богатырь от князя, обрадованный таким оборотом Архиплут, скоренько удалился к себе в каморку. Всё как он задумал, так и получилось. Экий, ловкач!

Вытянув из-за ликоны плоскую бутылочку бренди, он плеснул себе на два пальца, подумав, плеснул ещё столько же и, чокнувшись с рунийским святым, залпом выпил. Благородный напиток приятно обжог горло. Дыхание чуток сбилось, но сразу же похорошело и тут же по телу расплылось блаженное тепло. Архиплут подмигнул рунийскому святому, и ему вдруг почудилось, что святой в ответ нахмурился, сведя нарисованные брови. Дьяк вздрогнул. Протерев кулаками глаза, он ещё раз поглядел на ликону. Нет, показалось. Нарисованные, пусть и святые, не могут ни радоваться, ни сердиться. Это всё сказки для простаков.

Архистраху вновь вернулось радостное настроение. Фальшиво насвистывая «Прощание славянки», он быстро написал несколько посланий и, привязав их к курьерским воронам, перекрашенным под сорок, разослал в пару-тройку адресов известие о том, что рунийский богатырь едет туда-то и туда-то. И добавил в примечании, что вдали от земли рунийской богатырь не такой уж и непобедимый силач. Поэтому кто его первым завалит, тем большой куш причитается, и отдельный магарыч для отличившихся.

Сделав все дела, Архиплут ещё выпил бокал бренди и, не раздеваясь, завалился спать. Надо выспаться и набраться сил. Завтра богатырь уедет и дел будет невпроворот. Нас ждут великие дела! Гип-гип ура! Гип-гип ура!

На этой радостной ноте дьяк уснул, а с ликоны на него осуждающе глядел образ рунийского святого.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Да куда ты собрался, Боренька?! – завелась Алинушка, выслушав мужа. – Тебе в обед сорок лет, а ты всё в походы рвёшься.

– Да не рвусь я! – попытался оправдываться Перебор Светлогорыч. – Просто так получ…

– Просто так дети тоже не родятся! – перебила его законная супруга. – Опять сам, небось, напросился?! Как ни глянь, ты у нас всегда родину защищаешь, а дети и всё хозяйство на мне! Ты знаешь, хоть, сколько у нас с тобой детей?!

– Десять.

– Ты их по именам-то помнишь?

– Миконя, Серавим, Сергой, – начал было загибать пальцы, богатырь. – Волька, Вальвара, Василина…

– Да не о том я, богатырь ты мой бесхитростный, – всплеснула руками Алинушка и бросилась на грудь мужу. – Не отпущу тебя! Слышишь, не отпущу! Чую я, не твоё это. Сгинешь ведь на чужбине! Не пущу!

– Солнце моё, ты каждый раз говоришь, что сгину, – нежно глянул богатырь на свою прекрасную вторую половинку, – То «в Проклятых Болотах», то «в Трольих Вертепах», то «в Чёрном Лесу». Теперь вот «на чужбине». Когда нибудь, точно сглазишь.

– В этот раз всё иначе, – ответила Алинушка. – Раньше, ты на чужбине никогда не бывал, максимум – на нейтральной полосе, – а там тебе, не тут, там всё по-иному.

– Можно подумать, словно ты, солнышко, бывала в чужих краях.

– А может и была! – чуть не выдала своё туманное прошлое, богатырская жена, но тут же нашлась. – Даже если и не была, много наслышана про закордонье.

– Да ладно тебе, успокойся, – ласково обнял свою супругу-ладушку Перебор. – Я же, считай, почти на курорт еду. Там, говорят, руничи давно все трактиры и харчевни оккупировали.

– Тем более не пущу!

– Знатных подарков зато тебе и детишкам накуплю, – богатырь поцеловал жену в лоб. – Трехстворчатое Свет-Мой-Зеркало тебе в опочивальню привезу, или Багровый Цветочек, а может даже и Пальму Первенства раздобуду.

– Да не нужны мне твои подарки и трюмо дурацкое подавно не нужно, – вздохнула Алинушка. – Зачем вдове в зеркало пялиться?! Наблюдать как чахну в одиночестве?

Перебор взял её за плечи и, отстранив от себя, заглянул ей в глаза.

– Ну, сама посмотри, какой из меня мертвец? – нежно улыбнулся он. – Пока у нас шестнадцать сорванцов и ладушек не будет, об этом даже не может быть речи. Я обязательно вернусь к вам. Даю честное богатырское слово!

– Ну почему опять ты? – вновь прильнула Алинушка к своему суженному. – Вон сколько у нас хлопцев на Рунии. Не хуже ведь смогут.

– Одни уже либо слишком стары, другие ещё молоды-зелены, – пояснил Перебор, хотя она всё это не хуже его знала – проходила статистику имеющихся «штыков» в разведшколе.

Если бы в тот раз не её любимый муж, Руния была бы захвачена её бывшими сородичами и, как пить дать, разграблена всеми кому не лень. Уж сильно тогда споили руничей, алкоголизировали княжество, мужское население чуть всё поголовно не деградировало от хмеля окаянного. Теперь же когда вроде всё наладилось, она и не представляла, откуда новая напасть пришла и в чём тут подвох: Лорд Фосфор погиб, интригана Крёстного Папаню отправили баклуши из чурбачков набивать, заменив на более адекватного и менее коварного. Ну не этого же, в самом деле, милого дьячка Архистраха Плутарховича подозревать (про Архиплута она даже и не подозревала). А может и впрямь ничего страшного, может её сердечко просто ревнует муженька, и так редкого «гостя» в родном доме, к его военным походам. Может ну их, эти предчувствия, пусть съездит, развеется.

– Так что, Алинушка? – вывел её из раздумья нежный голос благоверного богатыря. – Поеду я?

Она с нежностью провела по его заросшей курчавой бородой щеке.

– Чего уж там, поезжай, защита и надёжа наша, коли вызвался, – молвила Алинушка, но предупредила. – Только смотри мне там, не забалуй: с сиренами и русалками не заигрывай, а то утопят, нет, сама утоплю; к куртизанкам, этим жрицам любви, не соваться; с нимфами и грациями не зубоскалить, с музами не любезничать. Узнаю, всем плохо будет: тебе бороду, а им космы повырываю. Ты меня знаешь!