Юлия Вельбой - Жюли и Мишка. Роман

• Название: Жюли и Мишка. Роман
• Автор: Юлия Вельбой
• Жанр: Русское современное

Любовный четырехугольник. За короткое путешествие длиной в две недели герои должны выяснить, кто из них кого любит. Решиться изменить свою жизнь или оставить все, как есть?

---

– Что стоишь? – спросил он.

– Думаю, где мой самолет, – пролепетала я.

– Какой у тебя гэйт?

– Что?

Он молча взял из моих рук билет, который я до этого задумчиво теребила, и прочитал:

– Гэйт 63.

– Это что?

– Гэйт 63 – это выход, откуда будет производиться посадка на твой самолет, – он внимательно посмотрел на меня. – Ты в первый раз?

– Да.

– Надо билет читать перед вылетом. Английский знаешь?

– Плохо, немецкий лучше.

– Значит, не заблудишься. Вон указатели с цифрами, видишь?

– Вижу.

– Иди по ним, ищи свой гэйт, – он еще раз заглядывает в мой билет, – у тебя в запасе три часа, успеешь.

– Спасибо.

– Не за что, – и он пошел, улыбнувшись на прощанье.

Русские своих не бросают.

В циферках я плохо понимаю и вообще не доверяю всему написанному – мне лучше у людей спросить, оно и надежнее. Поэтому я подошла к служащей Люфтганзы, чтобы узнать, где мне найти этот самый гэйт. Она очень охотно и с улыбкой мне все объяснила. Хоть язык я забросила три года назад, но понимаю и говорю легко. Все-таки хорошо знать язык той страны, в которую прибываешь.

Все же гэйт 63 я ищу довольно долго, потому что аэропорт большой, а мне на каждом углу хочется поглазеть.

Вот группа корейцев (или китайцев?) – все маленькие, черненькие, как галчата, ходят гуськом. Если останавливаются, то сразу выстраиваются вокруг главного и внимательно его слушают. Один говорит, а все молчат. Потом построились гуськом и – оп! снова пошли.

Одеты так, будто у них конкурс «самый нелепый наряд». Здесь и шелковые халаты с жиденькими горжетками вокруг шеи (на дворе конец марта), и спортивные костюмы; у одной дамы на голове настоящая детская панамка – старенькая, с линялыми цветочками; вторая в умопомрачительных бусах поверх пальто; шляпки с перьями, балахоны до пола… Может, им с самолетов сбрасывают гуманитарную помощь в виде одежды, и они просто надевают кому что досталось?

А щебечут как! Когда главный в кругу замолкает (но не раньше), остальные начинают чирикать – это они задают вопросы.

Сидят вальяжные итальянцы – мужчины в безупречных костюмах – глазами цвета маслин лениво поглядывая вокруг себя. Воротнички рубашек на их смуглых шеях ослепительны. А обувь!

Но где же немцы? Ищи самых скромных и незаметных – это и будут они.

Слава богу, что между рейсами у меня три часа. Был бы час, я бы точно не успела. В интернете читала, что пересадка в Мюнхене – плевое дело, думать ни о чем не надо, Люфтганза сама все сделает за вас. Не верьте, люди! Никто за тебя ничего делать не будет. Если сам все не разыщешь, так и не попадешь никуда.

Наконец, нахожу свой гэйт. Подхожу к служащей, спрашиваю. Она подтверждает, что попала я туда, куда надо. Фух, ну хоть одно дело с плеч долой.

От Жана ни звонка, ни эсэмэски…

***

Самолет на Милан запаздывает. Пошла в туалет. Там женщина с большой сумкой-контейнером. В ней – двое маленьких щенков. Она их вытащила, посадила на расстеленную тряпочку и что-то говорит им по-итальянски. Щенки расползаются в разные стороны, она зовет их к блюдцу с молоком. Какие милашки!

Вернулась на свое место – а эта женщина уже сидит рядом, и в ногах у нее сумка со щенками. Они тычутся носиками в сетку, женщина что-то потихоньку говорит им, а щенки начинают игриво нападать друг на друга. Хоть какое-то развлечение в томительном ожидании полета.

Но вот объявили посадку. Люди выстроились в длинную очередь, я тоже. Девушка проверила билеты, и все пошли в большой автобус. Мне холодно, я кутаюсь в шерстяной павлопосадский платок. Настроение тревожное. Что-то ждет меня в Милане…

В автобусе впереди меня стоит итальянка, ей не больше тридцати. У нее туфли-лодочки на шпильке, я заметила их еще на пути к автобусу. На нас опускались хлопья снега, а туфли были совсем открытые… Но не столько туфли на снегу поразили меня, как то, что были они золотые – из плотной блестящей парчи. Это была Золушка, и смеялась она так заразительно, что забывалось о снеге.

Громко рассказывая что-то своей подруге, Золушка и в автобусе продолжала подхохатывать, показывая белые зубы. Она – блондинка и средоточие взглядов всех присутствующих здесь мужчин. Пока автобус стоит, и мы снова чего-то ждем (Люфтганза ужасно непунктуальна), мужчины со всех сторон косят на нее глазами. На шее у Золушки художественно наверченный шарф, но он не мешает любоваться длинной ниткой искусственного жемчуга, которая спускается до талии и видна в распахнутое пальто – ее не пугают снега и метели. На запястье крупный замысловатый браслет, намеренно выставленный из-под рукава – его можно было бы назвать безвкусным, если бы не тот шарм, с которым она его носит. Из-под второго рукава выглядывает массивный циферблат часов. Что еще? Дешевенькое синтепоновое пальтишко, опять из чего-то блестящего, и разбросанные по плечам локоны. Если бы Золушка не говорила на итальянском, я подумала бы, что она откуда-то из Украинска или Горняка.

Наконец-то сели в самолет. Глаза как песком присыпаны от нервов. Страх того, как встретит меня миланский паспортный контроль, убивает всю радость полета. Сначала нам раздали по конфетке, потом разнесли вина в крохотных стеклянных бокальчиках и какого-то сыра. Проглотила все это, не почувствовав вкуса, только от вина зашумело в голове и загорелись щеки.

Вот уже подлетаем… Боже, что меня ждет?

***

К самолету подогнали какой-то коридор. Я пошла по нему и не заметила, как он плавно перешел в вокзал. Каким образом их так незаметно состыковали? Иду на выдачу багажа, людей почти никого. Сердце сжимается в предчувствии паспортного контроля… Я иду, иду, иду – вижу человека в черном. Прошла мимо, оглянулась, на спине у него написано «Gendarmerie» – жандарм, значит. Снова иду, перехожу из одного зала в другой, а контроля все нет.

Вдруг неясное, но острое чувство заставило меня обернуться. Зал был большой и пустынный; по нему, простирая ко мне руки, бежал какой-то седенький господин. Я пригляделась: усы и бородка на месте – значит, Жан. Он что-то бормотал на бегу – кажется, мое имя.

– Жан? – спросила я, когда он остановился передо мной.

– Жюли… это я.

– Как ты меня узнал?

– По фотографии.

– А я такая, как на фотографии?

– Лючче!

Обе руки у меня были заняты чемоданом и сумкой, поэтому я даже не смогла пожать ему руку. Он же, вместо того, чтобы взять мою ношу, продолжал стоять и смотреть на меня.

– Очень рад тебя видеть.

– Я тоже.

И так как вещей моих он продолжал не замечать, мне пришлось самой вытащить у чемодана ручку, поставить его на колесики и покатить. А сумку я повесила через плечо.

Мы пошли к выходу. У Жана в руках я заметила бомжовский пакетик.

– Я купил тебе покушать, – пояснил он. – Здесь ветчина, хлеб и помидоры. Я знаю, ты голодна.

– Спасибо, я не голодна, – ответила я, – Меня кормили в обоих самолетах. И вообще, я так поздно не ем.

По-русски Жан говорит очень хорошо, практически не чувствуется разницы. Только немного медленно и с мягким акцентом. Мы сели в автобус и поехали в центр города. Когда садились, Жан даже не подумал помочь мне с погрузкой багажа. Просто стоял и смотрел, как я вожусь со своим чемоданом. Где же эти галантные французские мужчины?!

Кроме нас в автобусе почти никого. Водитель выключил свет, и мы едем в темноте. Мимо проплывают какие-то здания, магазинчики… Я вспоминаю, что обещала позвонить маме, когда приземлюсь.

– Можешь дать позвонить? – спрашиваю у Жана, – мой телефон еще не определился.

– Конечно, – он достает мобильник.

Я набираю номер. У нас уже глубокая ночь, и мама давно спит.

– Мам, я долетела, – говорю я в ответ на ее сонное «алло».

– Ой, Юля, ты уже в Париже? – мама потихоньку просыпается.

Она не в курсе моих полулегальных передвижений по Европе, поэтому, чтобы не волновать ее, я отвечаю:

– Да, в Париже. Жан встретил меня в аэропорту, сейчас едем в гостиницу. Ну все, пока, я с чужого телефона.

Наскоро попрощавшись, кладу трубку.

Жан берет мою руку в свою и смотрит на меня без всяких слов. Потом как бы спохватывается и говорит:

– Я очень счастлив видеть тебя. Как ты долетела?

– Хорошо. Немного волновалась из-за своей визы. А почему ты не брал трубку?

– Я не брал трубку?

– Ты поставил телефон на автоответчик. Я хотела позвонить тебе, чтобы договориться о версии, если меня задержат на границе, а ты не отвечал.

– Хм, – Жан пожимает плечами, – я ничего не слышал. Мне никто не звонил. Автоответчик… я не знаю. Я отправил тебе несколько эсэмэсок, но они вернулись.

Жан произносит слова нечетко, но мысль выражает очень верно.

– А почему у меня не проверяли паспорт? Здесь, в Милане.

– Паспорт здесь проверяют редко. Только если смуглый бородатый идет, его останавливают, а такую девушку, как ты, не тронут.