Максим Александров - Сеть Индры. Сеть Индры, Мистерия о Геракле, рассказы, стихи

• Название: Сеть Индры. Сеть Индры, Мистерия о Геракле, рассказы, стихи
• Автор: Максим Александров
• Жанр: Русское современное

Все мы в Пути. Кто-то идёт сам, кого-то несут волны обстоятельств. Дорогам нет числа, а цель – за пределами обычного человеческого понимания. Но карта миров едина для прошлого, настоящего и будущего, для сознательного и бессознательного. Герои мифов – это мы сами и наши современники. В книгу вошли художественные произведения автора, написанные на рубеже веков.

---

А возможно, Синяя Дама была и не такая уж сумасшедшая… Или это просто Фире нравились низкие голоса?

Она действительно любила всё синее и оставляла после себя едва уловимый аромат каких-то нездешних духов – запах древних ларцов, где когда-то хранили благовония, дыма прошлогодней осени, сандалового дерева и чёрного кофе. Когда Елена Аркадьевна уезжала, она пела вполголоса, позвякивая на кухне чем-то старинным, вроде фамильного серебра, чем-то, чем больше никому не удавалось так благородно и старинно позвякивать.

– Девочка, – говорила она Фире, – девочка, если это не ваш сон, то зачем же Вы его смотрите?

* * *

Елена Аркадьевна боялась сквозняков и молчания, ей всегда не хватало денег и времени, и она считала своим долгом поддерживать Фиру морально.

– Глупости, – заявляла она бодрым голосом, – он вернётся. Поймёт, что не прав и вернётся. Человек не может жить один и он, конечно, тебя найдёт.

Но Фиру эта перспектива почему-то не особенно радовала.

Теперь Фиру навещал Зверь.

Со Зверем можно было молчать, а можно было разговаривать.

Он мог часами сидеть в кресле, заложив ногу за ногу и лишь иногда поводя ушами.

– Вы напрасно скрываете свою мохнатость, – говорила Фира, – она вам к лицу. А также тяжёлость, чёрность, пушистость и грациозность, – ей нравилось угадывать в Звере его подлинные черты. – Вы знаете, в юности я собственноручно сводила себя с ума: на нашем курсе модно было быть чокнутым. Всем хотелось быть оригинальными. Вот и результат.

И Зверь грустно и понимающе улыбался.

– Вообще-то, православной девушке негоже с вами якшаться. Но так уж и быть, оставайтесь, – великодушно дозволяла Фира, – но помните, во крещении меня зовут Февронья.

За стеной чихали, но как-то мелодраматически: сначала долго и тоненько – «А-аа», как бы готовя к эффекту, и вдруг – «пчхи!». У Елены Аркадьевны была аллергия на кошек.

С отвращением к себе Фира зажгла свет и поглядела на часы. Двадцать пять минут четвёртого. Фира застонала. Нет, больше ей не выдержать. Пойти бы на кухню, вскипятить чайничек. Ага, а утром Елена Аркадьевна скажет: «Опять ночью кто-то ходил по квартире. Как стадо слонов!» А потом начнёт рассказывать, как у неё болит голова. Уродка. Да что она понимает в головной боли! Головная боль. О-оо! Одно дело, когда вкручивают в висок такое маленькое свёрлышко. А другое – когда глаза застилает красный туман, а по затылку отбойным молотком, завёрнутым в вату. А ещё бывает, когда голову закручивают стягивающим обручем. Интересно, как такая пытка называется? Наверно, «испанская тюбетейка». Раньше Фира так и представляла себе испанцев – в старинных, страшно неудобных обтягивающих костюмах, полупридушенных тугими воротничками, хромающими в своих на два размера меньше испанских сапогах.

Стараясь не шуметь («И вовсе слоны не шумят. Они ходят по джунглям бесшумно. Книжки читать надо!»), Фира слезла с кровати, уселась в кресло и стала слушать, как скрипит дом.

Когда внезапно забили часы, Фира вздрогнула, а потом захихикала:

– Это Елена Аркадьевна их заводит. Но они всё равно идут только когда захотят. – Она помолчала. – Зверь, расскажите что-нибудь умное.

– Эти часы, Фира, боем отмечают смену космических суток, – сказал Зверь. – Когда это происходит, наступает час, когда обычное время перестаёт идти, и всё живет во времени, бывшем до сотворенья мира.

– Врёте! Они всего три дня назад куковали!

Гость пожал плечами. Фира осталась одна. Только в форточке маячил чёрный кошачий силуэт.

Текст 12

Я появился на свет в день, именуемый четвергом. День был сухой и серый. Под ногами потрескивали сучья и шуршали листья. Пахло дымом. Голые ветки деревьев царапали тишину. Чёрная кошка возлежала на красной скамейке. Блёклые цвета ещё не родившейся жизни…

Я иду, осторожно касаясь земли ногами. Когда только рождаешься, надо быть предельно осторожным. Чтобы не вспугнуть. Столбы дыма от куч тлеющих листьев. Чёрная кошка. Минуты не спешат, сплавляются в единую прозрачную массу – во время Оно…

Совсем немного оттенков: серое небо, серый асфальт, белый дым, тополя – серебристо-зеленоватые, кусты, деревянные ставни – все оттенки серого и коричневого. Навсегда? Может быть, и навсегда.

Бледно-серое небо, серый кирпичный дом, длинный и двухэтажный, окна без занавесок. На втором этаже за окном неподвижно стоит пожилая женщина в синем. Тополя. Не забыть.

Я буду приходить сюда часто. Подниматься в полутьме, впитывая запахи подъезда. Странно, очень странно, почему дома, построенные после Сталина, пахнут совсем по-другому? В них исчез запах жизни и времени. Времени, в которое я не жил. Хотя к чему толковать о времени, когда я появился в четверг?

Чужие воспоминания липнут на меня, как на клейкую ленту. Небывшее время имеет привычку продолжаться вечно.

Женщина в синем глядит на меня устало и говорит, что чувствует, как растут деревья: «Они всё время растут. Днём и ночью». Потом она говорит: «Выпейте кофе». И мы пьём кофе.

Её часто навещают бывшие люди. Они приходят в сумерках, но она всегда начинает ждать их заранее. Хотя зачем? Они всё равно приходят незамеченными. По двое, по трое.

Сумерки – это лучший из часов. В прозрачном полумраке всё обретает своё первоначальное звучание. Дома и звёзды, деревья и потерянный мяч становятся тем, чем они были когда-то задуманы – символом тишины. Бывшие сидят неподвижно и слушают.

Женщина смеётся и рассказывает, что они думают сердцем. У бывших людей большое и умное сердце, а мозг им совсем не нужен. В их времена совсем не было электричества, и теперь они приходят, чтобы поглядеть на огни – светящиеся окна, фонари… О чём они при этом думают?

С ними так хорошо помолчать. Они очень деликатны и не приходят, когда приезжает Елена. А может быть, она им просто не очень нравится?

Когда приезжает Елена, я тоже стараюсь не приходить. Елена очень глупа, хотя догадаться об этом не так просто. У неё несколько лиц, и она надевает их по мере необходимости, иногда путая. Женщина в синем рассказала мне, что часто застаёт Елену совсем без лица и тогда старается уйти незамеченной, чтобы не смущать дочь. Однажды Елена потеряла лицо, и я подобрал его на лестнице и теперь иногда надеваю в людных местах. Так легче сохранить одиночество.

С тех пор как Елена решила, что её долг – служить ближним, она стала невыносима, её не любят даже кошки.

Трудно сказать, сколько в доме кошек. Я знаком лишь с немногими. Они встречают меня у подъезда, торжественные, как пушистые сфинксы. Рыжие, чёрные, серые… Их лица внимательны и в тоже время сосредоточенно-отрешённы, их позы расслаблены и неподвижно-стремительны. Они не спешат. Они знают своё право. Они знают, что успеют везде.

Это их дом, их мир, и в этом корень их тайны, их потусторонности. Мир потусторонен для людей, они всегда внешни. Пусть каждый и пытается безнадёжно отрезать свой ломоть, собрать, нагрести кучку вещей и людей и вобрать в себя, продолжить себя в них, и сказать: «Это моё, моё, это я, я, Я!» – какая тщета! Кошки знают.

Тщета. На пустыре у путей красный кирпичный сарай. Ободранный, закопчённый, с широкими неряшливыми зазорами между оббитыми кирпичами. И чёрная, огромными неровными буквами надпись: ЛЕНИН – СТАЛИН – КОМУНИЗМ.

Говорят, при Сталине здесь запрещали убивать деревья. Поэтому они остались – эти тополя, липы, лиственницы, столетние, полные памяти и бытия. Их всего лишь разлучили, разгородили бесчисленными заборами.

Заборы как символ. Неужели коммунизма? Жалкая попытка за-я-чить, за-мы-чить пространство. Мой кусочек космоса, ломтик Бога.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.