Александра Глазкина - Заклинатель книг. Роман для книгочеев

• Название: Заклинатель книг. Роман для книгочеев
• Автор: Александра Глазкина
• Жанр: Современные любовные романы

Среди писателей есть такое понятие, как «синдром второй книги». Неважно, был ли дебютный роман успешным или провальным. Решиться на то, чтобы написать следующий, очень сложно. Так и в жизни, прошлое вынуждает нас осторожничать. Или мы боимся того, что новое не сравнится с прошлым счастьем, или боимся повторной неудачи. Но есть только один способ узнать, что будет – взять ручку и писать. Иначе на полке так и останется одна-единственная книга, которую придется перечитывать всю оставшуюся жизнь.

---

Ладно, к любому положению можно привыкнуть. Тем более, для меня главным было то, что я уехала из дома, здесь меня никто не знает. Можно передохнуть и попробовать жить спокойно.

Закончив на этом, я погрузилась в чтение и просидела так, пока не стало смеркаться. Возвращаясь, увидела, как мягко светятся сквозь густую листву окна главного дома и меня охватило радостное предвкушение чего-то необычного. Все сомнения и тревоги улетучились, сменившись приподнятым настроением. Как же я рада, что приехала сюда!

В дверях я столкнулась с Милой Сергеевной. Мне показалось, что она встревожена.

– Забыла предупредить, в десять часов вечера мы выпускаем собаку во двор, на всю ночь.

У меня прошлись мурашки по спине, когда я вспомнила тень за забором. Значит, второй двор тоже принадлежит им?

– Спасибо, что сказали.

– Извините, – бросила она мне в спину.

На часах было без четверти десять.

Глава 4

– Как Вы понимаете, в стране, выросшей на гайдаевских фильмах, «Семен Семеныч» звучит как приговор!

Я невольно улыбнулась.

Мы сидели в кабинете Саймона, огромной комнате, из окон которой открывался прекрасный вид на излучину реки. В свете утреннего солнца она сияла, как расплавленное серебро.

Саймон только что объяснил мне, почему предпочитает пользоваться псевдонимом и в повседневной жизни.

– В связи с этим у меня к Вам один вопрос. Так сложилось, что мое окружение – это и русские, и американцы. Поэтому возникла традиция: каждый сам выбирает, какой версией имени он хочет пользоваться: русской или иностранной, полной или сокращенной. Ульяна – прекрасное имя, но сейчас Вам нужно решить, какое обращение Вы хотите слышать, общаясь со мной.

Я растерялась, потом сбивчиво объяснила ему отношение к собственному имени.

– На усмотрение собеседника, говорите? И в то же время ни Яна, ни Уля Вам не нравятся? Что ж, тогда позвольте посамовольничать и «схлопнуть» Ваше имя. Уна.

И не дожидаясь моего согласия, Саймон продолжил:

– Нам дана великая власть, Уна: с помощью имен и названий утверждать свое господство над миром. Вы ведь чувствуете, как что-то меняется, стоит подобрать предмету или явлению правильное определение? Сейчас Вы не просто выбираете себе имя, Вы выбираете судьбу!

Тут же, видимо, смягчая пафос, он улыбнулся. Я ответила:

– Наверное, мне нужно будет привыкнуть.

– И еще одно, давайте перейдем на «ты». Не терплю официоза.

Я растерялась, как-то непривычно. В итоге мы сошлись, что обращаемся друг к другу по имени, но Саймон ко мне – на «ты», а я к нему – на «Вы».

– С этим разобрались! Теперь поедем в магазин, твои задачи я объясню на месте.

В магазине со вчерашнего дня ничего не изменилось, но ощущение у меня было совсем другое. Вчера я была больше сосредоточена на персоне Саймона, сегодня проникалась атмосферой, которая мне всегда так нравилась: книги, книги, книги. Библиотека, в которой я работала, не отличалась разнообразием: детективы, любовные романы и второсортная фантастика. Именно поэтому долгожданные новинки сначала читались из-под полы сотрудницами, а уже потом выставлялись на полки, как это произошло с последним романом Чармера. Здесь же, несмотря на год простоя, меня ждали настоящие сокровища, судя по тем названиям, которые я успела прочесть краем глаза.

Я пришла в радостное возбуждение. Такое, наверное, испытывает сладкоежка перед витриной кондитерской или любительница украшений в ювелирном магазине. Только мне предстоящее удовольствие не будет стоить ни копейки. С большим трудом подавила в себе желание тут же броситься на поиски интересных книг и сосредоточилась на словах Саймона.

– Итак, Уна, – мягко произнес он, – основная задача – навести здесь порядок до декабря. Каждое произведение должно быть только в одном экземпляре, от «дублей» необходимо избавиться.

– Распродажу устроить не хотите?

– Нет, – решительно объявил Саймон. – Только раздавать. Бесплатно. Я уже переговорил с сотрудниками местной библиотеки, они с радостью примут книги в дар. А ведь есть еще школы, детский приют, не знаю, еще какие-то организации. Думаю, ты сможешь все организовать. Мне главное, чтобы ничего нужного не упустить, поэтому ничего без моего ведома не отдавай. Ты составляешь каталог и каждый вечер привозишь мне список книг, отобранных за день. Я отмечаю те, которые остаются, а от ненужных ты избавляешься.

– По какому принципу мне совершать отбор?

– Я этом ничего не понимаю. Знаю, у каждого библиотекаря есть свои предпочтения, как распределять книги. Выберешь, что тебе удобнее.

– А книги отвозить к Вам домой?

– Нет, там не будет столько места. Пусть остаются здесь. В перспективе я планирую перебраться работать сюда, на втором этаже будет кабинет. И, несмотря на доступность интернета, я консервативен и предпочитаю иметь дело не с электронными, а с печатными изданиями. Листать, отмечать, выписки делать. Чтобы не путаться, предлагаю отмеченные мной книги переносить на второй этаж, а остальные разбирать здесь, в залах. Должен же я оправдывать гордое звание творческого человека и иметь хоть какую-то прихоть?

– Если книги встречаются в нескольких экземплярах, я сама решаю, какой оставить?

– Нет. Отмечай содержание сборника. И, если издание переводное, обязательно указывай переводчика. Сама знаешь, как можно исказить текст. Отчасти из-за этого работа предстоит долгая, пока найдешь все повторяющиеся книги. Было бы проще, если бы они стояли рядом, но, как видишь, никакой системы здесь нет и в помине.

– Так странно. Столько книг. Такой огромный магазин для провинциального города!

– Как я понял, это было скорее развлечение, чем доходный бизнес. Я не вдавался в подробности. Главное, наконец-то, сбудется моя мечта об огромной личной библиотеке!

После такого объяснения мне стало легче. Работу всегда приятнее выполнять, когда понимаешь ее смысл. К тому же меня порадовало решение Саймона о книжной благотворительности. Не только его мечты сбудутся! Я вспомнила, с каким трудом мы выбивали право закупать в библиотеке новинки. Сколько на это уходило обоснований, и какие скудные средства выделяли нам в итоге. Оставшееся смутное беспокойство я списала на то, что завидую Саймону, ведь он смог приобрести то, что для меня оставалось несбыточной мечтой.

Следующие несколько дней слились в череду разнообразных впечатлений, от которых слегка кружилась голова. Я осваивалась на новом месте, изучала дом и его окрестности, ближе знакомилась с семьей Саймона и горожанами, оценивала масштаб предстоящих работ в магазине. И ни разу не пожалела, что приехала сюда!

Мне нравилось работать в библиотеке. Помню изумление нашей новой сотрудницы, наивно полагающей, что она будет днями напролет читать книги в тишине. На деле же оказалось, что почти нет ни минутки свободной. Посетителей у нас всегда было много: в основном, старики, страдающие бессонницей и болями. Для них чтение становилось истинным спасением и развлечением. Многие были одиноки, а переживать угасание в одиночестве просто страшно. И я всегда искренне радовалась, что могу им хоть как-то помочь. А помимо выдачи книг пришлось заниматься инвентаризациями, тематическими выставками, книжным клубом, волонтерством.

Что ждет меня здесь, кроме знакомства с Саймоном и работы в привычном окружении книг, я не знала. Я ведь не столько стремилась приехать сюда, сколько – уехать из дома. И дело было не в рутине, не в моем безрадостном существовании, сулящем унылое однообразие. Будь у меня внутренние ресурсы, я и на прежнем месте смогла бы по-другому обустроить свою жизнь.

Но в силу недавних событий я была истощена и душой, и телом. Не сработал принцип «помогать другим, чтобы забыть о собственных проблемах». Пока я была счастлива, то дарила радость другим, но с горем справиться не смогла. Осушать чужие слезы, когда самой хотелось плакать, оказалось выше моих сил.

Нужны были внешние ресурсы для восстановления. Герои книг в моем случае отправляются в дальнее путешествие. И смена пейзажей за окном кареты или бортом корабля возвращают им былое равновесие. У меня такой возможности не было. Привольск мало чем отличался от родного города. Та же провинциальность с охочими до чужих историй жителями, чье радушие и искренность в любой момент могли обернуться отчуждением и презрением. Те же степные просторы, выцветающие под палящим июльским солнцем. Те же молчаливые тома, со смиренным достоинством ждущие, когда до них доберутся и найдут им подобающее место.

Новым было лишь одно. Никто не знал меня, моих тревог и переживаний, сомнений и перенесенных утрат. Я могла стать какой угодно, оставаясь собой. Да, такой вот парадокс. Все, что тянуло меня ко дну, здесь стало всего лишь «тенями прошлого», с которыми мне предстояло разобраться, но среди которых мне уже не нужно было находиться каждый день. Конечно, воображение услужливо подсовывало ситуации, заставляющие невольно вздрагивать. Но я почему-то была уверена, что смогу избавиться от своих переживаний.