Анастасия Баталова - Исполнитель желаний

• Название: Исполнитель желаний
• Автор: Анастасия Баталова
• Жанр: Русское современное

Головокружительные и непредсказуемые виражи сюжетной линии в этой притче-сказке с элементами боевика и детектива закручены так, что порой вылетаешь на обочину, пытаясь опомниться. Перед вами – рецепт волшебства, которое каждый будет готовить из тех ингредиентов, какие окажутся под рукой. Рецепт счастья, которое каждый понимает по-своему. Книга, полная загадок, закрыв которую, хочется начать читать снова, чтобы разгадать их все… "Исполнитель желаний" – это роман о женской душе, о том, как эта душа с самой первой секунды своего существования начинает искать любовь и находит. Однако, это не женский роман. "Исполнитель желаний" – своеобразная сказка для взрослых, полная доброго юмора и трогательной романтики, соединившая в себе мудрость притчи и лёгкость истории, рассказанной за чашечкой кофе…

---

– А если неверие окажется слабее?

– Ну… Тогда пиши пропало. Чаще всего маги убивают «серых». К людям они ещё иногда бывают милосердны, но к нам… Ведь, становясь посвящёнными в Тайну, мы в каком-то смысле перестаём быть просто людьми… Поэтому они и называют нас «серыми».

– Ой! Вот как, оказывается… Я-то думала – из-за формы!

Билл рассмеялся.

– Да нет. Это форма задумана в соответствие с этим прозвищем. Командование решило, что нам не следует его стыдиться.

Заметив небольшой пролом в пластиковом ограждении, Билл свернул с шоссе на глухую одичалую просёлочную дорогу.

– Кажется, здесь.

Машина мягко покачивалась на рессорах, попадая колёсами в рытвины мокрой глинистой почвы. Фонари остались далеко позади, и вокруг сгустилась синяя весенняя ночь. Ближний свет фар выхватывал из темноты зеркальца небольших луж, придорожные кусты и камни. Зеленоватый край небосвода был срезан зубчатой кромкой леса.

– Мы почти на месте.

Мало-помалу Кира начала различать в глубине надвигающегося леса мелькающие огни. Приглядевшись, она догадалась, что это – освещённые окна огромного здания – дворца или даже, пожалуй, настоящего замка.

– Приехали, – констатировал Билл, глуша мотор, – дальше дороги нет. Придётся нам немного прогуляться пешком по болоту…

– Не беда! – с весёлой готовностью воскликнула Кирочка, распахивая дверцу и восторженно вдыхая свежесть ночного весеннего леса.

– Конечно, – шутливо проворчал Крайст, – С твоими-то лосиными ногами! Только по болотам и носиться.

– Да когда ты уже перестанешь меня подкалывать? – рассердилась Кирочка.

– Когда ты начнёшь адекватно реагировать, – с усмешкой ответил Билл, – как Куратор я призван оберегать вас от различных опасностей, от ложных важностей в том числе; запомни, что бы люди не говорили о твоей внешности, это не должно нарушать твоего душевного равновесия, ибо они почти никогда не говорят правды, по разным причинам, хотят польстить, бояться обидеть… Ложные важности создают уйму лишних сложностей…

Кирочке сразу вспомнилось, как Нетта при любом удобном случае напоминала ей о её росте и нескладности.

– Я считаю, что у тебя очень красивые ноги, – бросил Крайст в темноту, – но этому, как я уже сказал, не следует придавать большого значения.

2

В замке их, по-видимому, ждали. Внешние ворота отворились почти сразу, после того, как Билл трижды стукнул в них тяжёлым железным кольцом.

Высокий, но очень сутулый пожилой человек с необыкновенно длинными серебристо-седыми волосами, по всей вероятности, слуга, не говоря ни слова, повёл гостей по садовой дорожке к дверям замка. Вокруг стояла удивительная мягкая ночная тишина, лишь мелкий гравий чуть слышно ворковал в такт шагам.

Поднявшись по широкой парадной лестнице вслед за молчаливым спутником, Билл и Кира очутились в громадной гулкой зале с двумя рядами окон – вдоль каждой из боковых стен. Эта зала была одновременно и проходом из переднего крыла замка в заднее.

В центре её был установлен длинный, как и сама зала, но очень низкий стол. На ярко-оранжевой скатерти была расставлена нетронутая глиняная посуда. Вокруг стола на полу, поджав под себя ноги, расположилось несколько человек.

Один из этих людей, сидевший ближе к дверям, ловко встал и направился к вошедшим.

– Славная ночь, не так ли? Община Детей Солнца приветствует вас.

Говоривший был белолиц, светловолос, в отличие от сопровождавшего гостей молчаливого старца очень коротко стрижен. На лбу у него была широкая расшитая бисером лента, в центре которой красовалась блестящая нашивка в виде большого круглого солнца с короткими и загнутыми таким образом лучами, что казалось, будто оно вращается по часовой стрелке.

– Лейтенант Крайст и курсант Лунь, Особое Подразделение, – сказал Билл, протягивая руку.

– Прошу меня извинить, но рукопожатия у нас не приняты. Внутри общины мы здороваемся объятиями, а с чужими телесные контакты стараемся по возможности исключать.

– Как вам будет угодно.

Кирочка тем временем разглядывала сидящих у стола людей. Они все были разные – мужчины и женщины, совсем молодые и пожилые, светлокожие и смуглые, длинноволосые и стриженые – но одно их объединяло: у каждого на лбу была широкая лента с вращающимся солнцем в центре.

– Присоединяйтесь к нашей общине. Мы будем рады разделить с вами трапезу, – с эффектным приглашающим жестом произнёс человек, только что отвергший руку Билла.

– А зачем вы едите ночью? Это же не слишком полезно для здоровья, – неуверенно продвигаясь вперёд, спросила Кирочка.

– Мы едим только ночью, – ответил шаман, – таков обычай. Лишь когда Священного Солнца нет на небосклоне, мы можем позволить себе удовлетворить низменные телесные потребности – дабы не осквернить взор Его.

– Какой кошмар! И это в век информационных технологий, глобальной автоматизации и активного освоения космического пространства… – со смешком шепнул Кирочке Билл.

– Да уж… – отозвалась она.

За столом можно было сидеть только на полу. Ни стульев, ни чурбаков, ни даже подушек нигде поблизости не наблюдалось. Да и сам стол был едва ли выше лестничной ступени.

Делать нечего. Подражая хозяевам замка, Билл и Кира устроились возле странного стола на пятках, подогнув под себя ноги.

Молодая женщина, блондинка с янтарным отливом в золотых волосах, дружелюбно улыбаясь, поставила перед ними глубокие глиняные чаши. На дне каждой обнаружилась малюсенькая горстка холодных варёных бобов.

– И они считают, что это ужин? – с насмешливой досадой шепнул Билл Кирочке в самое ухо, – Я бы сейчас не отказался от хорошей отбивной с картофелем или здоровенного сандвича с салатом, курицей или креветками.

– Я вообще не ем после шести часов вечера, – пробурчала она в ответ, – Тем более такую гадость.

– Вы привыкли получать максимум удовольствия от жизни, а мы служим Свету, – нравоучительно заметил сидящий рядом с Биллом человек, который, по-видимому, случайно расслышал обрывок их разговора.

Кирочке стало очень неудобно. А Билл моментально нашёлся и ловко отпарировал:

– У нас просто свои обычаи, сын Священного Солнца.

Шаман в ответ на это полушутливое подражание своей манере общения вежливо поклонился.

Златояра, девушка с янтарным блеском в волосах, которая тоже, по-видимому, заметила некоторое неудовольствие гостей, слегка брезгливо прокомментировала:

– Да, наша пища проста, и не так питательна и разнообразна, как ваша, но мы не употребляем, подобно вам тела убитых, мы не плотоядны, мы берём в пищу лишь то, что вбирает в себя лучи Солнца. Мы проповедуем ненасилие.

Билл с натугой проглотил тугой жёсткий боб и изрек:

– Я не могу сказать, что на каждом шагу встречаю тех, кто открыто проповедует насилие. Конечно, история таких товарищей помнит, но, насколько я знаю, все они кончили плохо…

Златояра вскинулась:

– Проповедовать можно, и не произнося ни слова. Проповедь в настоящем понимании – есть твоя жизнь, твой след, твой пример. Вы едите убойную пищу и, значит, тем самым одобряете убийства.

– Ну, знаете… – Билл попытался подавить улыбку, – ворон, выклёвывающий глаз мёртвому лосю не проповедует насилие. Он просто ест. И для меня, например, все куры, лежащие на прилавке в супермаркете просто умерли, я их не убивал, потому, собственно, и не могу возложить на себя вину за их смерть.

– Если бы никто не ел кур, их бы не убивали, – чуть побледнев, с поджатыми губами, процедила Златояра.

– Животные не понимают, что такое смерть, поэтому к ним неприменимо понятие насилия, – не унимался Билл, – я в детстве смотрел какую-то передачу о природе, я плакал тогда над ней, там показывали, как молодая зубрица почти три дня пролежала возле тушки своего погибшего зубрёнка, она регулярно облизывала его, пыталась растормошить, приносила ему какую-то пищу и клала возле мордочки. Сам факт смерти не был ею осознан, и она до последнего надеялась, что зубрёнок встанет, если к животным применимо понятие «надежда»…

– Отчего же вы плакали? – спросила Златояра, почти злорадно. По её лицу было понятно, что некоторое время назад она сделала свои выводы о Билле Крайсте, как о личности, и вряд ли что-либо могло уже повлиять на них, – Вам было жаль зубрёнка?

– Нет, мне было жаль материнских иллюзий. Такое трудно выразить в двух словах… В общем, это всегда больно, когда кто-то на твоих глазах не способен принять очевидное…

Остальные сидящие за столом не обращали на их разговор никакого внимания, не вмешивались в него. Каждый был занят своими бобами.

– Вы, – снова заговорил Билл, после паузы, несколько изменив тон; теперь в его глазах, мгновение назад глубоких и почти страшных, запрыгали весёлые чёртики, – вы сами, я уверен, не вполне скрупулёзны в исполнении вашей концепции о ненасилии. Ведь, к примеру, вам не приходит в голову, когда вы едите мёд, что он тоже является продуктом насилия, – все вегетарианцы и прочие натурофилы, каких развелось видимо-невидимо, я знаю, очень любят мёд – так вот, довожу до вашего сведения, что любой, кто добывает это золотистое тягучее лакомство для вас совершает поистине ужасное насилие над пчёлами! Просто варварство! Он пугает их дымом из дымаря, сея среди них панику, выгоняет из улья, и, в довершении всего, лишает бедных насекомых честно запасённой на зиму пищи, заменяя её самым обыкновенным дешёвым сахаром…