Дмитрий Сафонов - Ласковый убийца

• Название: Ласковый убийца
• Автор: Дмитрий Сафонов
• Жанр: Детектив

«Новенькая "девятка" бесшумно летела по ночному шоссе. Изредка проносились встречные машины: сначала между деревьями появлялось слабое свечение, затем из-за поворота выскакивали плотные конусы лучей, еще ближе – резкий желтый свет с разноцветными искрами бил прямо в глаза, и, наконец – прохладный ночной воздух, пропитанный запахом асфальтовых смол, плотной упругой волной врывался в открытое окно. На прощанье – сладкий запах выхлопа, и все: снова один на пустынной трассе.

"Уже недалеко", – думал он про себя. "Еще минут тридцать-сорок, и буду на месте. Скорей бы. Эта чертова жара сведет с ума кого угодно. Приеду – пивка холодного на сон грядущий. Пару бутылочек. Хорошо!"

Немного сбавил скорость – машина новая, обкатку еще не прошла, гнать не стоит. Он купил ее две недели назад – пришло время поменять старенькую "семерку" на что-нибудь более солидное. Вишневая "девятка" с литыми дисками, двигатель – инжектор от General Motors, все просто замечательно…»

---

Алексей Борисович не понял ничего из прочитанного, буквально ни единого слова. Все было непонятно: почему Николай летел с такой скоростью ночью, почему не включил фары, почему ехал в сторону Москвы, хотя ему надо было в противоположную и, почему, наконец, он взял попутчика.

– А что это за пассажир? – спросил он. – Странно, насколько я знал Николая, он никогда бы не взял ночью пассажира.

Милиционер за столом пожал плечами:

– Пассажир как пассажир. Правда, оказалось, что это другой человек. Не тот, что указан в военном билете.

– То есть? – Болтушко поперхнулся от удивления. – Как это?

Человек за столом был напротив, непробиваемо спокоен:

– Мы позвонили в воинскую часть, номер которой был указан в военном билете в графе "Место службы". Капитан Щипаков там действительно служит, он как раз стоял в наряде – дежурным по части, – мужчина скривил губы: наверное, улыбнулся, вспоминая этот забавный эпизод. – Так что такой вот вышел случай: капитан Щипаков приехал в морг, чтобы опознать самого себя.

Болтушко замотал головой, пытаясь уложить вихрем носившиеся мысли:

– Так кто же это был?

– Лейтенант Игнатенко, – снисходительно ответил мужчина. – Он служил взводным в роте, которой командовал Щипаков. Полтора года назад уволился в запас. У Щипакова тогда пропал военный билет: он даже выговор за это схлопотал. Оказывается, все это время его документами пользовался Игнатенко. Жена Игнатенко знала об этом, она сказала, что муж поступил так, чтобы иметь бесплатный проезд на общественном транспорте: офицеров контролеры не трогают. Денег в семье не было: знаете, как трудно сейчас найти работу. Особенно уволившемуся в запас офицеру.

Неудивительно: у нас полгорода ездит по каким-то поддельным удостоверениям – денег нет у народа. Это в Москве, может, зарплату выдают регулярно. А здесь… – мужчина махнул рукой. – Вот и шустрит каждый, как может.

Болтушко молчал, обдумывая услышанное.

– А может, этот Игнатенко угнал машину? – выдвинул он свое предположение.

– Как это? – удивился мужчина. – За рулем-то сидел ваш друг. Игнатенко был рядом. И потом – на месте происшествия не нашли никакого оружия. Как он его мог заставить выключить фары и влететь под грузовик на такой скорости?

Марина заплакала громче. Болтушко с опером прекратили препирательства и посмотрели на нее:

– Ну ничего, Марина. Ничего, – ласково сказал Болтушко, слегка приобнимая ее за плечи.

– А вот, не хотите ли водички? – участливо спросил мужчина, взял стакан, плеснул туда воды из графина, покрутил стакан в толстой руке, ополаскивая стенки, и вылил в засыхающий на подоконнике цветок. Затем налил уже почти полный стакан и протянул Марине. Она высморкалась, вытерла глаза и кивком головы поблагодарила их за участие.

Мужчины посмотрели на нее: вроде успокоилась, переглянулись, и Болтушко продолжил:

– Как он вообще попал в машину, этот Игнатенко? Почему Николай посадил его? Среди ночи? Это очень странно. Николай был осторожным человеком, – он с опаской скосил глаза на Марину; но она сидела тихо и внимательно слушала.

Опер пожал плечами:

– Не знаю. Тут могут быть разные варианты. Может, они были знакомы? – он перевел взгляд на Марину. Она энергично замотала головой. – Ну, вы могли об этом и не знать. И потом – военный человек подозрений не вызывает. Погибший мог посадить его в людном месте: например, еще в Москве. Или где-нибудь на посту ГАИ по пути следования. Чтоб не скучно было ехать.

Болтушко покачал головой, давая понять, что эти объяснения его не устраивают:

– А почему они направлялись в Москву? Ведь Николай ехал из Москвы. На дачу. Почему они ехали в Москву?

Мужчина развел руками:

– Ну, дорогой мой. Кто ж теперь об этом знает? Может, потеряли чего по дороге, возвращались назад. А может… Я не хотел говорить при жене… Про покойных, как говорится… Но все-таки, дело было, наверное, так: Бурмистров со случайно встреченным попутчиком употребил алкогольные напитки и, управляя автомобилем в нетрезвом виде, совершил ДТП. Со взаимным смертельным исходом.

Марина опять зарыдала – в голос. Болтушко, пылая праведным гневом, привстал со стула:

– Да вы что? Он вообще почти не пил! А за рулем – никогда! Это невозможно!

– А-а-а, – мужчина помахал рукой, – так часто бывает: никогда не знаешь, чего можно ожидать от человека. Сейчас, подождите минуточку, – он снял телефонную трубку и набрал какой-то номер. – Але! Александр Наумович? Здравствуйте! Тарасов из отдела ГАИ беспокоит. Скажите, по Бурмистрову готово заключение? Да, у меня тут сидят жена и ее друг, – Болтушко сверкнул глазами. – Что? Можно приезжать? Ну а так, предварительно? Вкратце? Ага. Ага. Спасибо. Мы скоро приедем, – он повесил трубку. – Вот видите? Тяжелая степень алкогольного опьянения. Ну что? Поедемте на опознание? Вы на машине?

– Да, – кивнул Болтушко.

– Вот и хорошо. Служебной не дождешься. Это не очень далеко – минут пятнадцать-двадцать, – опер собрал со стола бумаги, запер в сейф. – Ну что ж, пойдемте.

* * *

Больница занимала обширный пустырь на окраине города. Судебный морг, небольшое двухэтажное кирпичное здание, почти полностью скрытое от глаз густыми зарослями декоративных кустарников и молодых деревьев, располагалось в дальнем углу больничной территории.

Въезд на территорию больницы преграждал шлагбаум, но Тарасов предъявил охранникам удостоверение, и машину пропустили.

Александр Наумович оказался милым подвижным человеком лет пятидесяти. Он был очень коротко подстрижен – под машинку. Его крючковатый мясистый нос плотно сжимала золотая оправа очков.

– Здравствуйте, – он вежливо поклонился Марине, – примите мои соболезнования, – Болтушко он просто пожал руку. – Вы готовы? – снова обращаясь к Марине. Она кивнула. – Тогда прошу вас, пройдемте сюда, – они спустились по темной лестнице в подвал. Здесь было сыро и прохладно. Низкий потолок давил на плечи. Алексею Борисовичу стало не по себе, и он зябко поежился.

Санитар, флегматичный мужчина несколько запущенного вида, открыл тяжелую дверь, обитую железом. Она противно заскрипела, царапая бетонный пол. Санитар знаком предложил им войти. Действительно, любые слова – самые обычные, что-нибудь типа: "проходите, пожалуйста", звучали бы сейчас по меньшей мере глупо. И даже зловеще. Болтушко, Тарасов и Марина остались у входа, тесно прижавшись друг к другу.

Санитар подошел к большому, разбитому на множество секций холодильнику, отыскал нужную ячейку и с помощью Александра Наумовича ловко достал труп и положил его на каталку. Подвезли каталку поближе.

Марина заплакала и уткнулась Болтушко в плечо:

– Это он. Это Коля.

Алексей Борисович шагнул вперед, чтобы получше разглядеть тело.

Лицо покойника было словно вылеплено из воска: бледно-желтое и, казалось, прозрачное. Правая половина лица выглядела естественно, а левая была как бы смята, скомкана и затем наспех замазана толстым слоем грима. "Да, это он", – подумал Болтушко, но для верности обошел каталку справа и присмотрелся к левому плечу покойника. Так и есть, на плече виднелись бледно-синие буквы Кр. Ур. В. О. – следы татуировки, сделанной в армии – по глупости и от безделья. Это должно было означать: "Краснознаменный Уральский Военный Округ". Причем точки и маленькая "р" в сокращении "Краснознаменный" получились совсем плохо, отчетливо было видно: К Ур В О: не удивительно, что Николай потом стеснялся этой татуировки.

– Это он, – выдавил Болтушко. Тарасов кивнул санитару, и тот повез каталку обратно к холодильнику.

На этом опознание закончилось.

* * *

Словно кто-то невидимый выключил огромный рубильник: в воздухе раздался сухой щелчок, и солнце, целый день провисевшее над головами как раскаленный добела диск электрической плитки, краснея, стало потихоньку остывать и заваливаться набок, падая за неровный обрез леса, зыбкой дымкой синевшего вдали.

Печальные хлопоты близились к завершению: Алексей Борисович договорился с водителем грузовой машины, и тот обещал – сравнительно недорого – отвезти гроб с телом в Москву.

Болтушко и Марина переночевали на даче Бурмистровых, а на следующий день, проснувшись рано утром, снова поехали в Гагарин. Николая уже подготовили: одели в привезенный женой костюм и положили в гроб. Санитары помогли погрузить гроб в кузов, кузов накрыли тентом, и печальная процессия отправилась в Москву. Марина ехала с Алексеем Борисовичем, а грузовик – следом за ними.

В тот же день Николая похоронили. Поминки были более чем скромные.

* * *

РЕМИЗОВ.

"Посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу". Так сказал один умный дядька. Видать, действительно умный, коли сказал такую правильную штуку. А штука действительно правильная: умный всякую ерунду говорить не станет.