Олег Петров - Крах атамана

• Название: Крах атамана
• Автор: Олег Петров
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-8826-3

После громкого убийства бандитами в мае 1922 года видного большевика, представителя ЦК РКП(б) по Восточной Сибири и Дальнему Востоку Петра Анохина и гибели от рук бандитов начальника угрозыска Дмитрия Фоменко к ликвидации банды Константина Ленкова подключаются чекисты – Госполитохрана Дальне-Восточной Республики. Связанному с главарем банды депутату Народного Собрания ДВР Григорию Бурдинскому начальник Госполитохраны Лев Бельский предъявляет ультиматум: доставить уголовного атамана в руки правосудия «живым или мясом». Разворачивается широкомасштабная оперативная игра по уничтожению банды…

---

Давно уже, в сентябре 1917 года, за 5000 рублей он сдал дома во временное содержание так называемой «Монгольской экспедиции», занимавшейся в годы войны с германцами закупкой скота для действующей царской армии. В связи с развернувшимися в России революционными событиями эта заготовительная экспедиция просуществовала до конца января 1918 года, а после дома освободила. Тут же сюда вселились самочинные квартиранты, однако ненадолго. В феврале 1918 года помещения были заняты под милицейский участок, через полгода, когда в Чите воцарился семеновский режим, здесь тоже частично размещалась обновленная милиция, а уже в период ДВР дома Берковича окончательно отдали под милицейские учреждения.

Кисловых принял и внимательно выслушал помощник начальника гормилиции Арказанов, тут же связавшийся с дежурным по городу Зайцевым.

– Меня из участка Васильев отпустил, – пояснил Федька. – Просил его вернуть хотя бы часть денег… Куды там… Еще и пригрозил мне: молчи обо всем, деньги я у тебя не брал, это все – уголовный розыск, но если рот разинешь, то завтра же будешь пущен в расход.

Тут же Арказанов, Зайцев и Кисловы поехали в 4-й участок. Но там не оказалось ни Васильева, хотя он и числился дежурным по участку, ни второго помнача – Коршунова. В участке сообщили домашний адрес Васильева, подтвердив, что появлялся он не так давно, был крепко выпимши, поговорив, отпустил вот этого самого пацана, вокруг которого весь сыр-бор.

Тогда поехали на квартиру Васильева. Он там и оказался. Храпел, пуская слюни, на кушетке. Еле добудились.

Несколько минут Васильев мало чего соображал, наконец тупо уставился на Федора Кислова.

– А, воровская рожа! Што, еще чего-нибудь натворил?

– Васильев, ну-ка, встряхнитесь! – сурово прикрикнул Арказанов.

– Оп-па-чки! Граждане начальники пожаловали! – с пьяным весельем глянул Васильев на окружающих.

Тихо заплакала, утираясь кончиком фартука, его жена, поникшая за спинами пришедших.

– Зайцев, составляйте протокол. Уже одного этого непотребства хватит, – приказал Арказанов, с брезгливостью взирая на Васильева.

Когда в его присутствии Федор, снова заплакав, рассказал подробности вымогательства и избиения, Васильев, прямо на глазах пришел в себя, уже трезво и снисходительно глянул на Кислова-старшего, издевательски усмехаясь.

– Ты, значит, их папашка? Ну-ну… Стало быть, всю эту карусель ты закрутил… Слышь, товарищ начальник, – перевел наглые глаза на Арказанова, – ты што же это, заарестовать меня решил? Ладно, давай!

Опять уставился на Ивана Яковлевича.

– Давай, давай! Ты нас арестуешь, а двадцать человек за мной останутся! Ты от нас не уйдешь!

– Вот ты как запел! – покачал головой Арказанов, переглянувшись с Зайцевым. – Занеси-ка это тоже в протокол. А ты, Васильев, сдай оружие и удостоверение!

Этот случай стал для Федора Кислова большим потрясением.

Почему так жестоко подошли к нему те, кого поставили защищать людей? Выходит, что он, отсидев в тюрьме, превратился уже в человека ущербного, постоянно находящегося под подозрением? Раз сидел в кутузке – значит, навсегда преступник? И сам дальше катишься по наклонной дорожке, и друзьями могут быть у тебя только такие же…

Что получилось в тот день, теперь ясно раскрылось перед его глазами. Еще отец говорил, что владелец столовки Филипп Притупов якшается с темными личностями. Потом и этот Васильев сболтнул с пьяных глаз, что сидят они в столовке в засаде… От оно как! Стало быть, коли он, Федька, побывал в тюрьме да зашел в подозрительное для милиции место – значит-ца, это он неспроста, – хватай, потроши!

Обида жгла душу. Жутко возненавиделись милицейские власти Федору!

Даже когда, в начале марта, к ним на дом пришла бумага о том, что помощники начальника 4-го участка Читинской городской Нармилиции Гаврила Федорович Васильев и Иван Филиппович Коршунов обвиняются в нанесении гражданину Кислову побоев, отнятии у него денег, – и данными дознания это доказано, – потому начальник гормилиции В. Сержант постановил: заключить оных в Читинскую областную тюрьму под стражу «с зачислением содержанием за Нарполитсудом», Федор презрительно скривился, слушая, как отец бумагу от милицейского начальника зачитывает.

– Ты чо, тятя, это же полная фикция!

– Каво несешь! Печать и подпись проставлены, на бланке казенном!

– Суд их оправдает, ежели воопще состоится! – убежденно проговорил Федор.

С тех пор он стал еще угрюмее и неразговорчивее.

Доля истины в рассуждениях Федора Кислова была. Безусловно, что первое внимание милиция всегда уделяла ранее судимым. Более питательной среды для совершения преступлений и не было. Но откровенный побор, наглое вымогательство… Чем тут крыть?

Окончательную точку в воспитании из Федора Кислова преступника поставил еще один, произошедший с ним случай.

4

«Из протокола заявления:

1922 г. марта 17 дня около 7 час. утра ко мне врид. надзирателя 1-го участка мил. г. Читы Басманникову явился гражданин Кит. республики Сю-гуй-ля, содержатель бакалейной лавочки на Хитром острове по Муравьевской ул. д. Потякушина и заявил: что сего числа в 6 ½ ч. утра в лавочку вошли четыре неизвестных человека и спросили сигарет. Мой компаньон Тян-Хо-лин был в это время в лавочке и хотел только что достать сигареты, в это время один из грабителей наставил в бок винтовку, второй грабитель скоро прошел в жилое помещение и стал у задних дверей с бомбой в руках, а двое из остальных грабителей, один с винтовкой, а другой с наганом, стали сбрасывать еще нашего третьего компаньона и знакомых двух китайцев, которые ночевали у нас. Сбросив троих в подполье, оставили одного Тян-Хо-лина и стали спрашивать, где деньги. Я сказал, что денег нет, тогда они забрали из кассы деньги, посадили меня в подполье и на крышку навалили кули с картошкой и просо, забрали товар и ушли. Я побежал заявлять.

Грабители были одеты:

1) роста большого, лицо белое, чистое, нос не большой, одет в желтый не крытый полушубок, на голове имеется папаха, в руках была винтовка; 2) среднего роста, лицо черноватое, небольшой нос, на голове фуражка, одет в короткий френч темного цвета в полоску, в руках был наган; 3) среднего роста, лицо черное, небольшие усы, одет в солдатский крытый защитного цвета материи полушубок, на голове солдатская папаха; 4) роста среднего, лицо круглое с небольшими усами и бородой светлой, одет был в солдатский крытый полушубок, на голове была солдатская папаха, на ногах унты. Особых примет не заметил.

Было ограблено следующее: 70 руб. мелким серебром, 10 руб. золотом, 8 долларов серебряных, 15 долларов бумажные, товару взято: 8 фунтов чаю байхового фирмы “Высоцкий”, стоющего 32 руб. сер., сахару 5 фунтов кускового стоимостью 7 руб. 50 коп., монпансье 2 банки по 5 фун., стоющие 12 руб. сереб., сигарет “Киссна” 1000 шт. стоимостью 25 руб. сер., 10 кор. папирос по 25 шт. Выдумка” стоимостью 12 руб. сер., 3 фун. турецкий табак “Болкан” 10 руб. 80 коп. сереб., 10 пачек спичек, стоющие 5 руб. сер., 2 фун. пряника, стоющ. 2 руб.

Вещей взято 2 романовские шубы, одна натуральная, воротник сзади немного потертый, вторая с белым мехом, стоющая 65 руб. золот., одна пара сапог хромовых, стоющих 24 руб. сереб., ботинки новые хромовые, стоющие 35 руб. сереб., френч с брюками темно-синего цвета диагоналевый, стоющий 150 руб. сереб., френч и брюки японского сукна, стоющие 135 руб. сер. 1 брюки черные, стоющие 20 руб. сереб., 2 рубашки сатиновые и одна пара белого нижнего белья, стоющ. 40 руб. сереб., папаха черная 15 руб. сереб., никелевые часы на руку, стоющ. 45 руб. сереб., 1 скатерть красная полосатая, стоющая 20 руб. сереб., 1 боты желтые на 15 руб. серебр. Всего похищено на сумму: золотом 75 руб. и серебром 690 р. 30 к. и 23 доллара».

Басманников тут же направился с потерпевшим в его лавочку, где застал полный беспорядок. Заверив китайцев, что все меры к поимке преступников будут приняты, он возвратился в участок. Поделился подробностями с присутствующими милиционерами.

Тут же случилось быть бывшему надзирателю, недавно уволенному из милиции. Басманников помнил, что его зовут Феликс, а фамилию напрочь запамятовал. Этот самый Феликс сразу заявил уверенно и безапелляционно:

– И не гадай почем зря! Неподалеку тертый пацанчик один проживает. Недавно тока из тюрьмы вышел. Его проверь. Кислов, по-моему, его фамилия. Или его сродственник, такой же оболтус.

Про Кислова Басманников знал. Даже удивился, как это не подумал. Зачитывали же им приказ начгормилиции по происшествию в 4-м участке, где из-за этого Кислова, малолетнего уркагана, погорели два помнача.

Забрав с собой милиционера Краснова, Басманников отправился к Кисловым.

В то злополучное утро, около восьми часов, Иван Яковлевич с Гликерией Федоровной собрались на базар за провизией. Кислов-старший заглянул в комнатку, где крепко спали Федор и Илья.