Андрей Орлов - Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года

• Название: Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года
• Автор: Андрей Орлов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4444-8822-5

В книге рассказывается о событиях, предшествовавших одному из самых трагических эпизодов новейшей российской истории – ожесточенному противостоянию Парламента и Президента, завершившемуся расстрелом Белого дома в октябре 1993 года. В начале 1990-х годов происходил мучительный процесс становления новых форм государственности на фоне распада СССР, катастрофического развала экономики и деградации морали, что привело к всплеску криминала и коррупции, которые пытались занять ключевые позиции во властных структурах. Этому противостояли органы безопасности, в течение уже нескольких лет сами подвергавшиеся нападкам радикалов всех мастей, измученные реорганизациями и утратой престижа чекистской профессии. Но как это всегда бывает в истории, в этот сложный период нашлось немало людей, несмотря ни на что самоотверженно выполняющих свой долг, зачастую с риском для жизни решающих задачи по обеспечению безопасности государства, не пасующих перед угрозами и не рассчитывающих на награды.

Автор и некоторые его коллеги сами находились в эпицентре происходящих событий, что предопределило документальный характер повествования. Сотрудники Министерства безопасности и Администрации Президента Российской Федерации делали все возможное, чтобы не дать организованной преступности, праворадикальным группировкам и представителям иностранных спецслужб реализовать их замыслы. По известным причинам имена и фамилии некоторых участников событий изменены, а отдельные фрагменты происходящего имеют иносказательный смысл. В книге приводятся выдержки из подлинных документов того времени, воспоминания участников событий и публикации в средствах массовой информации, позволяющие почувствовать дух эпохи.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

«Хорошо, что там у нас тоже есть свои люди, – с удовлетворением подумал Григорий. – Через них мы сможем провернуть любые дела! Пара-тройка “наших” человек в кадрах позволят нам проводить на должности среднего уровня наших людей. А может быть, и на более высокие должности».

Он оторвался от просмотра списка, поднял голову. Взгляд Григория наткнулся на большую картину в дорогой багетовой раме, изображающую романтический замок среди высоких заснеженных гор. На переднем плане в воинственной позе стоял рыцарь, сжимающий громадный меч. На прямоугольном щите отчетливо виднелся крест с плавно загнутыми концами, поразительно напоминающий известный знак, ставший в двадцатом веке зловещим символом насилия. Какими путями забросила судьба старинное полотно в золотистом обрамлении в этот особняк с помпезной казенной мебелью? Достал ли ее какой-то интендант из трофейных фондов Великой Отечественной или преподнес в качестве подарка иностранный гость? А может быть, ее повесили на стену уже новые хозяева бывшей цековской дачи? Кто-то об этом наверняка знал. Но молодой человек с короткой стрижкой и блуждающим взором, рассматривающий картину, разумеется, не ведал о том. Впрочем, мысли Григория в этот момент были далеко.

«Национал-социалисты называли этот крест свастикой. А по-нашему – коловрат. А смысл-то один: знак этот – символ удачи. По-санскритски “свасти” так и будет – “хорошая удача”. Да, похоже, удача скоро будет на нашей стороне», – так или почти так думал Григорий Рыбин, убирая тетрадный лист со списком в карман пиджака, где уже лежало еще пахнущее типографской краской удостоверение начальника отдела Службы безопасности.

13 марта 1993 года, суббота, день.

Москва. Улица Ильинка. У входа в ГУМ

Орлов миновал КПП у Спасской башни и направился в сторону Старой площади. Все это время его не отпускало нервное возбуждение. Разговор с Филатовым, особенно доверительная его часть, озадачил Андрея. Он был готов ко всему – к сложной и ответственной работе, к активным действиям по предотвращению утечки из высших эшелонов государственной власти сведений, составляющих государственную тайну, к участию в разработке самых разных режимных и организационных мер, которые поставили бы заслон на пути вражеских разведчиков. Но разговор о том, что его главная задача должна заключаться в борьбе с коррупцией среди высших чиновников государства, тем более подкрепленная обязанностью докладывать лично руководителю Администрации Президента или даже самому Ельцину, заставил Орлова задаться вопросом, а способен ли он нести такую трудную ношу. Можно сказать, что он не на шутку испугался и интуитивно почувствовал опасность предстоящей работы. И тем более он не был уверен в том, что сможет даже при поддержке министерства выстроить нечто подобное заслону на пути коррупции в высших эшелонах власти. А масштабы этой напасти, судя по серьезному настрою Филатова, были ужасающи.

СВИДЕТЕЛЬСТВО: «Каждый день ко мне поступали оперативные материалы. Я видел, что происходит в стране, как она разворовывается, как растаскивается! Видел, кто принимает в этом участие! Я и мои товарищи задавались вопросом: почему на это не реагирует руководство страны? Это было ужасно! Стыд и позор заключался еще и в том, что мои подчиненные… от которых ничего нельзя было скрыть, все понимали! Что оставалось делать мне? Закрывать глаза на все? Бубнить одно и то же, что, дескать, ничего не происходит? А государство буквально рушилось на глазах…» (Из воспоминаний Е.М. Бойкова, в 1992–1993 годах – начальника управления Министерства безопасности).

С одной стороны, Орлов понимал, что ему явно не хватает практического опыта, тем более для работы в среде служащих госаппарата. С другой стороны, он отдавал себе отчет в том, что в этой работе ему неизбежно придется опираться на соответствующие подразделения Министерства безопасности, на опытных оперативников, профессиональных контрразведчиков, немалая часть из которых довольно скептически относилась к новой власти и не доверяла ей. А она, власть, платила им тем же. Конечно, Орлов был готов полагаться на свои собственные силы, но их было, безусловно, недостаточно. Отсутствие же реальной поддержки со стороны министра безопасности Баранникова делало его работу не только проблематичной, но и рискованной.

– Андрей, привет! Куда бежишь? – прервал знакомый голос с хрипотцой тягостные раздумья Орлова. Он повернул голову туда, откуда донесся возглас и увидел… Пашу Русских[23]. Тот стоял у массивной арки входа в ГУМ и потягивал сигарету.

– А ты чего здесь делаешь? – в свою очередь спросил Андрей и заулыбался, не скрывая радости от встречи с товарищем.

Паша, Павел Алексеевич, в прошлом был сотрудником военной контрразведки, уже почти целый год прикомандированным к Государственно-правовому управлению от Министерства обороны. Умница, талантливый аналитик и юрист, одновременно с этим редкий шалопай и разгильдяй, способный на самые неожиданные поступки, человек с тонким чувством юмора, из уст которого, как из рога изобилия, лились шутки, усмешки, хохмы и разного рода словесные изыски, нередко на грани приличия, любитель выпить и подурачиться – все это был подполковник Русских. Как уживались в одном человеке столь противоречивые качества – одному Богу известно.

Среднего роста, с лицом, на котором богатая мимика дополнялась хитрым взглядом и кривой усмешкой, с хаотической походкой и практически всегда мятыми брюками, хранившими только одно воспоминание о стрелках, Паша никак не отождествлялся с хрестоматийным образом офицера военной контрразведки. Он скорее походил на легкомысленного младшего научного сотрудника из заштатного НИИ, которого начальство старалось держать подальше от исследовательской работы и отправляло постоянно то на уборку картошки в подшефный колхоз, то на овощную базу, то на закупку канцтоваров для коллег по работе.

ИНФОРМАЦИЯ: «Паша Русских – незаурядная личность. Его отличают гибкий ум и завидные аналитические способности, умение разобраться в юридической казуистике и молниеносная реакция. Но не только это нравилось мне в нем. Потрясающее чувство юмора и кладезь всяких каламбуров, зачастую совершенно неприличных, – вот что делало его эпицентром мужских кампаний. Бесцеремонный, иногда даже цинично-грубый, он шокировал окружающих. Например, однажды, когда мы вместе с ним собирались сесть в лифт и находившийся в нем тучный человек сделал приглашающий жест рукой, Паша ничего лучше не придумал, как тут же выпалить: “Мы на грузовом лифте не ездим!” А это был достаточно известный деятель» (Из воспоминаний А.П. Орлова).

Андрей был рад этой неожиданной встрече. И не только из-за того, что они с Павлом не виделись несколько месяцев, но и потому, что чувствовал после встречи с Филатовым безотчетную потребность поделиться переполняющим его чувством тревоги. Паша как никто другой мог понять новые ощущения и охватившее Андрея смятение, так как сам уже почти целый год работал в высоком здании на Ильинке, в котором размещалась команда президентских правовиков, легко подмявшая под себя безликое Министерство юстиции и ставшая, по сути, одним из главных инструментов реализации установок Ельцина.

– Ты оттуда? – Паша еле заметно кивнул в сторону Спасской башни. – Из-за «стены»?

– Да. Был на беседе у Филатова.

– Сергея Александровича? – Паша наклонил голову в сторону и чуть вперед. Он так делал всегда, когда хотел высказать какую-то новую и казавшуюся ему важной мысль. – Непростой человек! И, между прочим, очень влиятельный. Он предлагал тебе чего-то? На работу звал?

– Да. И я дал согласие.

– А кем, если… не секрет?

– Не секрет. Первым замом начальника отдела в кадры. Режим, предотвращение утечки информации, ну и такое… всякое…

– Понятно. Давай покурим.

– Давай.

Орлов достал из бокового кармана пиджака пачку «Явы» в мягкой упаковке и протянул ее товарищу. Они с удовольствием затянулись, время от времени пуская в стороны клубы сизого дымка.

– А ты знаешь, что здесь оперативной работой нельзя заниматься? – лукаво прищурившись, спросил Павел.

Уже неплохо зная особенности его характера, Андрей постарался угадать за вопросом какой-либо подвох. Но ни в тоне, ни в самом вопросе он ничего такого не почувствовал.

– Знаю. Я и не собираюсь заниматься.

– А как же ты будешь выявлять каналы утечки? Это может дать только… Ну, ты сам знаешь!

– Паша, я буду работать как официальный сотрудник. Пусть оперативной работой занимаются те, кому положено, – Главное управление охраны, Министерство безопасности…

Павел как-то странно усмехнулся и привел фразу из известного кинофильма, смысл которой дошел до Орлова значительно позднее:

– Оставь свои патроны, Абдула: нечем будет застрелиться.