Ульрих Комм - Идти полным курсом

• Название: Идти полным курсом
• Автор: Ульрих Комм
• Жанр: Морские приключения

---

Напрасно марсовый вглядывался в горизонт: спасительного паруса нигде не было видно. И вдруг он с ужасом обнаружил, что чужак развернулся и помчался за «Мерсвином», словно морской орел, ринувшийся из-под облаков на зазевавшуюся утку. Страх клещами сдавил горло марсового, он лишь нелепо замахал руками, не в силах вымолвить ни звука.

Снизу донесся голос капитана:

— Эй, на марсе, протри глаза, приятель!

Оцепенение марсового как рукой сняло и, перегнувшись вниз, он завопил что было мочи:

— Эгей! Они повернули! Господи Иисусе, спаси нас и помилуй!

И в тот же миг на его глазах с грот-мачты сполз голландский флаг и на ветру заполоскал алжирский.

— Пираты! Морские разбойники! Они подняли зеленый флаг!

Карфангер, совещавшийся с боцманом и штурманом, обернулся на истошный вопль. Да, марсовый не ошибался. Теперь нужно было действовать быстро и решительно. Карфангер дал команду свистать всех наверх и принялся распоряжаться подготовкой к предстоящему сражению. Пока осталась хоть малейшая возможность уйти или отбиться, он и не думал спускать флаг.

Прежде всего он приказал спустить на воду большую шлюпку, взяв её на буксир: теперь на орудийной палубе освобождалось место для канониров, уже суетившихся вокруг пушек. Обычно так поступали капитаны военных кораблей. Тем временем боцман следил, как сковывают кусками толстой цепи ядра попарно и заряжают ими пушки, в том числе обе двадцатичетырехфунтовые на корме. Матросам приказали быть в готовности убрать лисели по первому приказу капитана. Затем Карфангер обратился к своим людям, стараясь говорить как можно спокойнее и убедительнее:

— Теперь наша судьба в руках Господних, и одному ему известно, удастся ли нам отстоять жизнь и свободу. Помните: Господь не жалует трусов. Я требую, чтобы мои приказы исполнялись в точности и без малейшего промедления. В противном случае не миновать Господней кары нам всем, а в первую очередь нерадивым. С Богом, братья!

— С Богом, капитан! — откликнулся хор голосов; многие забормотали «Отче наш». Карфангер хотел было их поторопить, но передумал и повернулся к Яну Янсену.

— Штурман, становитесь за штурвал и внимательно следите за моими командами.

Карфангер не спускал глаз с пиратского корабля, который теперь держался в кильватере «Мерсвина» на дистанции в несколько кабельтовых. В том, что он настигает, сомнений не было, но каждая минута становилась для «Мерсвина» дороже золота: пушки все ещё не были заряжены. Прошло не меньше часа, прежде чем боцман поднялся на ют и доложил, что все готово.

— Хорошо, Петерсен, — сдержанно кивнул Карфангер. — А теперь слушайте меня внимательно. Мы будем постоянно держать такой курс, чтобы они оставались у нас в кильватере. Если они задумают обойти нас слева, мы отвернем вправо, если справа — отвернем влево. Чтобы не отстать, им придется повторять наши маневры. Вы, боцман, примите команду над кормовыми пушками, и если не сумеете первым залпом срубить алжирцу фок-мачту — лучше сами бросайтесь за борт!

Но боцман усомнился.

— Вы полагаете, капитан, они подойдут так близко? Я на их месте ни за что бы не полез под дула кормовых орудий.

— Не беспокойтесь, боцман, на этот счет у меня есть свои соображения.

Карфангер подозвал к себе такелажного мастера Хайнриха Моллера и изложил суть своего замысла: для начала убрать лисели, чтобы легче было маневрировать, а когда пираты приблизятся на два-три кабельтова, мгновенно убрать марсели, чтобы «Мерсвин» резко потерял ход.

— Ах, гром и дьявол! — довольно рявкнул боцман. — Вот уж чего они никак не ожидают! Ты, Хайнрих, поддай жару своим ребятам, чтоб живее поворачивались, не то эти бандиты за кормой нас раскусят. А я уж обеспечу фейерверк!

Убедившись, что его намерения правильно поняты, Карфангер приказал убрать лисели. Тотчас десятка полтора матросов, с кошачьей ловкостью перебирая руками и ногами, вскарабкались по вантам на марса-рей, добрались до ноков и мигом взяли на гитовы дополнительные паруса. «Мерсвин» замедлил ход. Карфангер не отводил взгляда от приближавшегося корабля пиратов, чтобы без задержки различить любой его маневр и не промедлить с ответным. Он знал, с кем имеет дело: североафриканские рейсы — так турки и арабы называли своих пиратских капитанов — не зря слыли опытными мореходами.

Тем временем боцман Петерсен с лучшими канонирами вновь и вновь проверяли заряды пушек, и особо тщательно — обеих кормовых. При этом боцман наставлял:

— Левую наводите чуть повыше, чтобы наверняка перебить им фока-рей. И помните, ребята, не попадете с первого залпа — читайте отходную: на второй залп времени не будет.

Боцман был абсолютно прав: в те годы канониры, способные за час произвести три выстрела из пушки, попадались не чаще, чем серебряные талеры в нищенской суме. У большинства же на перезарядку пушки уходило не меньше получаса.

Пристроившись у шкафута, Петерсен всматривался в пиратский корабль, державшийся в кильватере, но так и не приблизившийся на пушечный выстрел.

Не приведи Господь, — подумал он, — сейчас им отвернуть вправо или влево, тогда все расчеты капитана пойдут прахом.

В этот момент Карфангер скомандовал взять на гитовы марсели, и «Мерсвин» едва не лег в дрейф. Такого маневра алжирцы никак не ожидали, и теперь их корабль на всех парусах мчался прямо на корму гамбургского судна, где боцман Петерсен пытался уловить момент для залпа: судно то взлетало на гребнях волн, то вновь проваливалось. Вдруг за его спиной появился юнга Хайне Ольсен.

— Боцман, капитан велел передать: приготовьтесь, спускаем паруса!

Не оборачиваясь, Петерсен махнул рукой, — мол, слышал, сам продолжая неотрывно следить за пиратским кораблем. У кормовых пушек уже стояли канониры с дымящимися фитилями.

Паруса алжирца заслонили полнеба. Боцман почувствовал, как по спине текут струи пота, прижал к груди стиснутые кулаки, выждал ещё какое-то мгновение — и, выбросив руки в стороны, рявкнул:

— Пли!

И тут же уши его заложило от грохота; обе разряженные пушки рванули канаты, которыми были принайтовлены к борту; весь корпус судна содрогнулся, клубы дыма заволокли обзор, и на несколько мгновений воцарилась тишина.

Не дожидаясь, пока дым рассеется, Клаус Петерсен снова погнал канониров к пушкам. Зашипели мокрые банники, которыми пушкари прочищали горячие стволы от пороховой гари. Но эти звуки заглушили радостные крики остальной команды. Боцман кинулся к борту: теперь у алжирца на месте фок-мачты из дикого хаоса обломков рей и изувеченного такелажа торчал только расщепленный обрубок.

Боцман готов был пуститься в пояс от радости.

— Ну, парни, за такую работу с меня причитается! Ставлю вам в Кадисе добрую выпивку!

Торжествовать победу было рано, и боцман снова принялся подгонять канониров; но те и без того летали, как на крыльях. Карфангер зычным голосом скомандовал брасопить реи и ставить все паруса, кроме лиселей. Отведя «Мерсвин» на добрую милю к югу и оказавшись вне пределов досягаемости, он положил судно в дрейф.

Сквозь скрип рангоута со стороны алжирца доносились дикие крики и проклятья пиратов, лихорадочно суетившихся вокруг бесформенной груды остатков такелажа. Они явно пытались поставить запасную фок-мачту. Штурман встревожился.

— Что у вас на уме, капитан?

— Хочу раз навсегда отучить их от обычая нападать на мирные торговые суда, — ответил Карфангер.

Ян Янсен онемел. Он сам не раз доказывал, что не из робкого десятка, но вот сейчас идея капитана показалась ему слишком легкомысленной и безрассудной. И потому он острожно заметил:

— Не сердитесь, капитан, но я бы хотел заметить, что мы волею Провидения необыкновенно удачно выбрались из переделки. И не стоит без нужды искушать судьбу. Ведь даже у самого искусного ткача нить временами рвется, а то, что приносит прилив, с такой же легкостью уносится отливом.

В голосе Карфангера прозвучал металл.

— Штурман, на судне командую я, а ваше дело — выполнять приказы.

С этими словами он обернулся к команде, сгрудившейся на палубе и крикнул:

— Удача любит храбрых! На волков с зайцами не ходят, поэтому я предлагаю тем, кому не по себе, спуститься вниз. Но только в Кадисе им придется сойти на берег и поискать себе другое судно. Тем, кто остается на палубе и у орудий, хочу объяснить мой замысел. Мы подойдем к алжирцу с носа, где нет пушек, и всадим в ватерлинию по залпу сначала правого, а потом левого борта. Десяти зарядов хватит, чтобы отправить их корабль в гости к морскому черту.

— Или наш, — недовольно буркнул кто-то, но себе под нос, чтобы не услышал даже боцман, не говоря уже о капитане. В конце концов, одно дело защищаться, спасая свою жизнь и добро, и совсем другое — атаковать, пусть даже морских разбойников, которых сам Господь велел топить при любой возможности. Но на судне слово капитана — закон, не подчиниться ему нельзя, и «Мерсвин», взяв курс вест, описал вокруг пиратского корабля, увалившегося под ветер, широкий полукруг.