Виктор Меркушев - Петербург в произведениях поэтов «Золотого» и «Серебряного» века русской литературы

• Название: Петербург в произведениях поэтов «Золотого» и «Серебряного» века русской литературы
• Автор: Виктор Меркушев
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-91638-130-6

В книге собраны произведения поэтов, живших в первой трети девятнадцатого века, и тех, чья творческая активность пришлась на конец XIX века и на начало ХХ. Эти поэты во многом обязаны своей судьбой Санкт-Петербургу, а великий город обязан им своей памятью.

---

…………………………..

Плавание дней Отрывок

Всё взморье – серебро
литое!
Погодный день! – и солнце
золотое
Глубоко в зеркале воды
горит!
Уж Петербург от нас, как
пышный сон, бежит:
Чуть видны острова с
зелёными елями,
И домы с флагами, и башни
со шпилями…
На левом береге мелькает
монастырь,

И мыза Стрельная с
дворцом своим белеет;
Кругом по берегам то дачи,
то пустырь;
Вдали Кронштадт и
Сестрорецк синеет…
Спокойствие… погода…
тишина,
И стекловидная поверхность
вод яснеет,
Как ясный слог Карамзина,
Как верная земных событий
повесть,
Как, в чувстве правоты,
светлеющая совесть…

………………………………………

Моё занятие Отрывок

………………..

Как весело тут быть
вечернею порой!
Прекрасные места!
прекрасная природа!
На круглом куполе
лазоревого свода
Направо, далеко, за Токсовой
горой,
Садится солнышко…
насупротив луною
Сребрятся облака, летящие
грядой.
Как я любуюсь сей высокой
стороною!
Сады, и фабрики, и куча
деревень,
И в разные края бегущие
дороги…
Так на Олимпе жили боги!
Но здесь не высмотришь
всего за целый день!
Тут нет без красоты
порожнего местечка.
Я вижу ясно Петербург:
Адмиралтейский шпиц горит,
как свечка;
И, в сорока верстах, мелькает
Шлиссельбург.
Ещё… но дунул ветр… стихи
мои упали,
Летят с карниза на карниз,
И голову сломя, я опрометью
вниз, —
Чтоб девушки не прочитали
Карандашом написанных
стихов
И, прочитав их, не сказали:
«Тут мало толку – много
слов».

Буря

Что небо стало без лазури,
И волны ходят по Неве,
И тени облаков мелькают по
траве?
Я слышу приближенье бури.
Я здесь не знаю, что
творится надо мной,
Но близ меня, в щели
стенной,
Уныло ветер завывает,
И он как будто мне о чём-то
вспоминает
И будит давнюю какую-то
мечту.
О ветер, ветер! Ты
свободен, —
Зачем же рвёшься в
тесноту?..
Ах! Если бы я мог, оставя
суету
И в чувствах нов и
благороден,
Летать, как ветер по полям!
И только рано по зарям,
Прокравшись близ тюрьмы
сторонкой,
Несчастным узникам
тихонько
О чём-то милом напевать
И горьких в сладкое
забвенье погружать!..

Михаил Данилович Деларю (1811–1868)

Поэт пушкинского периода. Закончил Царскосельский Императорский лицей. Его стихотворения печатались в различных журналах, в том числе и пушкинском «Современнике». Пушкин находил в поэзии Деларю «много искусства», хотя ценил в ней, в первую очередь, «правильность» и ясность высказывания. Дельвиг был в этом отношении гораздо благожелательнее: «Пишите, милый друг, доверяйтесь вашей Музе, она не обманщица, она дама очень хорошего тона и может блестеть собственными, не заимствованными красотами».

К Неве

Снова узрел я, Нева, твой ток
величаво-спокойный,
Снова, как юная дева в
объятьях любовника страстных,
Ты предо мною трепещешь,
лобзая граниты седые.
Нет, как прежде, ты блещешь
волною кипучей; – но те ли
Думы, то ли веселье на душу
мою навеваешь?..
Много светлых волн умчала
ты в дань Океану…
Много дней незабвенных
ушло в беспредельную вечность.
Помню тот сладостный вечер,
когда над твоими волнами
В горький час разлученья
бродил я с девою милой;
О, как игриво, как шумно
волнуясь, когда протекала
Ты в объятьях высоких
брегов и, казалось,
К гордым гранитам ласкаясь,
шептала им с трепетом звуки,
Сладкие звуки любви
неизменной…
Но что же? уж тучи
Месяца лик покрывали в
трепещущей влаге, и втайне
Мрачно-спокойное недро
твоё зарождало ненастье!
Помню: вот здесь, на устах,
распалённых любовью, пылали
Девы коварной уста;
убедительно, пламенно было
Полное неги её лепетанье…
И что же? Уж в сердце
Девы обман зарождался и
перси изменой дышали…

Город

Холодный свет, юдоль забот,
Твой блеск, твой шум не для
поэта!
Душа его не обретёт
В тебе отзывного привета!
От света, где лишь ум
блестит,
Хладеет сердца упоенье
И, скрыв пылающий свой вид,
В пустыни дикие бежит
Испуганное вдохновенье.

Статуя Перетты в Царскосельском саду

Что там вдали, меж кустов,
над гранитным утёсом мелькает,
Там, где серебряный ключ с
тихим журчаньем бежит?
Нимфа ль долины в прохладе
теней позабылась дремотой?
Ветви, раздайтесь скорей:
дайте взглянуть на неё!
Ты ль предо мною, Перетта?
Тебе изменила надежда,
И пред тобою лежит камнем
пробитый сосуд.
Но молоко, пролиясь,
превратилось в журчащий
источник:
С ропотом льётся за край,
струйки в долину несёт.
Снова здесь вижу тебя,
животворный мой гений,
Надежда!
Так из развалины благ бьёт
возрождённый твой ток!

Михаил Александрович Дмитриев (1796–1866)

Поэт, критик, переводчик, мемуарист. Камергер, обер-прокурор московского отделения Сената. Чиновничья карьера не приносила Дмитриеву удовлетворения, он считал, что «Отечество требует живых людей, а не бюрократов». Михаил Александрович полагал, что его литературная деятельность более значима и полезна для общества, нежели казённая служба. Среди современников были хорошо известны его сатиры, «талантливые пародии», однако стихотворные произведения Дмитриева особой популярности не имели.

Лето в столице

Всё камни!.. камни стен и
камни мостовых!
В домах защиты нет от
духоты и жара!
Деревья чахлые бульвара
Стоят, как вечный фрунт!
Под мёртвой пылью их
Не видно зелени, нет
свежести – и это,
Столица бедная, ты
называешь лето!

О! сдвинул бы на миг один
Громады зданий сих,
спирающие взоры,
И, мира вольный гражданин,
Открыл бы родины моей
поля и горы,
Гремучие ключи, тенистые
леса
И ночь, столь свежую, как
спустится роса
И напитает воздух чистый
Своею влагою живительной,
душистой.
О лето! то ли ты, как в
юности моей!
Грянь снова надо мной
тогдашнею грозою,

Прекрасною на воле, средь
полей!
Пролей дождь шумный
полосою,
И яркой, полною дугою
Ты, радуга, склонись над
радостным селом!
Пускай овраг гремит и
катится ручьём,
А завтра, солнце лишь
пригрело,
Всё снова ожило и всё
зазеленело!

Здесь солнце – духота!
Прольёт ли дождь порой —
Он смоет с крышек пыль и
мутными ручьями
Бежит в канавах мостовой;
Туман висит над головой,
И грязь, и слякоть под ногами.
Всё шумно и мертво! И
самый божий гром
Неслышно прогремит, где всё
гремит кругом,
Где всё сливается в
бесперерывном шуме —
И экипажей стук, и
продающих крик!..
Здесь людям некогда живой
предаться думе,
И забываем здесь природы
мы язык!

Так жалкий юноша, которого
чужая,
Наёмничья, хотя искусная,
рука
Под небом чуждого
воспитывала края,
Не понимает, Русь святая,
Родной земли твоей родного
языка!

Василий Андреевич Жуковский (1783–1852)

Поэт, переводчик. Отец поэта – помещик Тульской губернии Афанасий Бунин, мать – пленная турчанка. Избежать участи незаконнорождённого их ребёнку помог Андрей Григорьевич Жуковский, состоявший на содержании семьи Буниных. Он усыновил мальчика, который, тем не менее, жил у своего родного отца в качестве воспитанника. Сначала будущий поэт получил неплохое домашнее образование, а затем закончил с серебряной медалью Московский университетский благородный пансион. В печати дебютировал в возрасте четырнадцати лет. Однако известность к Жуковскому пришла значительно позже, когда он, будучи в ополчении, написал своё знаменитое произведение «Певец во стане русских воинов». Жуковского справедливо считают основоположником романтизма в русской поэзии.

Славянка. Отрывок

……………………..

И вдруг пустынный храм в
дичи передо мной;
Заглохшая тропа; кругом
кусты седые;
Между багряных лип чернеет
дуб густой
И дремлют ели гробовые.

Воспоминанье здесь унылое
живёт;
Здесь, к урне преклонясь
задумчивой главою,
Оно беседует о том, чего уж нет,
С неизменяющей Мечтою.

Всё к размышленью здесь
влечёт невольно нас;
Всё в душу тёмное уныние
вселяет;
Как будто здесь оно из гроба
важный глас
Давно-минувшего внимает.

Сей храм, сей тёмный свод,
сей тихий мавзолей,
Сей факел гаснущий и долу
обращённый,
Всё здесь свидетель нам,
сколь блага наших дней,
Сколь все величия мгновенны.

………………..