Вадим Олерис - Чародейка

• Название: Чародейка
• Автор: Вадим Олерис
• Жанр: Боевое фэнтези

"Дорога легче, когда встретится добрый попутчик!" Так думал и бард Саймон, когда встретил в дороге симпатичную девушку и решил проводить ее до ближайшего города. Кто же мог знать, что путешествие окажется намного длиннее, опаснее и интереснее, чем ожидалось.

---

Уже стемнело, когда девушка услышала слабый запах костра. Свернув в сторону от дороги и неслышно проскользнув между деревьев, беглянка с осторожностью выглянула из-за кустов.

В центре небольшой полянки, со всех сторон окруженной еловой стеной и поэтому не видной с дороги, горел костер. Над костром на укрепленной на двух рогатках палке висел котелок, в котором что-то булькало и очень аппетитно пахло. На бревнышке у костра, спиной к девушке, сидел человек и деловито помешивал длинной ложкой в котелке.

Желудок девушки настойчиво заурчал в унисон бульканью готовящейся еды. Человек тем временем повернулся и полез в лежащую рядом с ним сумку, дав возможность рассмотреть себя. Это был мужчина неопределенного возраста, один из тех, что выглядят одинаково и в двадцать пять, и в пятьдесят лет. С очень симпатичным, даже красивым, лицом, на котором рассеянно играла легкая и располагающая улыбка. Длинные темные волосы собраны в хвост на затылке. Одет в темные потрепанные штаны и кожаную, неопределенного коричневатого цвета, куртку с множеством серебряных заклепок. Обут в мягкие шнурованные сапоги до колена.

Из сумки мужчина достал небольшой флакончик, откупорил его, и вылил содержимое в котелок, отчего запах резко усилился, изменившись с аппетитного на откровенно подозрительный. Впрочем, повара это не смутило, и он продолжал размешивать ложкой варево.

– Ох неужели… – прошептала девушка. – Вот и не верь после этого в случайности и совпадения.

Девушка замерла на мгновение, осознав, что сама немного улыбается, незаметно подхватив улыбку от мужчины, усмехнулась этому, поправила волосы и вышла на полянку. Однако так, чтобы подойти с противоположной стороны костра.

Мужчина удивленно поднял глаза на внезапно шагнувшую в освещенный круг неожиданную гостью. Высокая стройная фигура. Длинные снежно-белые волосы, заплетенные во множество тонких косичек, откинутых за спину. Красивое, немного курносое лицо, на котором выделяются сверкающие в свете костра огромные зеленые глаза. Одета в черные шелковые брюки и вязаную белую водолазку, при этом все порядочно грязное. Босиком. Она стояла по ту сторону костра и молча смотрела поверх огня.

Мужчина подвинулся, как бы освобождая место на бревне, и сделал приглашающий жест рукой.

– Обогрейся у моего очага и вкуси моего хлеба, – произнес он древнюю формулу гостеприимства.

– Да не погаснет твой огонь, и не исчезнет твой хлеб, добрый хозяин, – как и подобает вежливому гостю ответила девушка, усаживаясь, однако, напротив. Прямо на землю, на скрещенные ноги.

Мужчина снова полез в сумку и достал оттуда еще одну ложку, которую осмотрел внимательно, разве что не понюхав, и протянул гостье. Затем снял котелок с огня и, поставив его на землю рядом с костром, между собой и девушкой, зачерпнул ложкой получившееся блюдо. Девушка последовала его примеру.

Только вежливость и воспитанное уважение к чужому труду удержали ее от высказываний на тему кулинарных талантов автора этого пищевого чуда. Складывалось впечатление, что готовилась не еда, но колдовское зелье. Есть можно – все только натуральное – однако лучше уж поголодать. В бульоне явственно чувствовался привкус смолы. Плавающие на поверхности листики петрушки были почему-то веселого морковно-оранжевого цвета. Попавшийся кусочек мяса по консистенции напоминал ту же смолу, разжевываться упорно не желал, вяз на зубах, и, наконец, целиком проскочил в горло.

Сам повар изобразил на лице неподдельное удивление таким результатом готовки, неопределенно хмыкнул, как бы намекая, что похлебка все же съедобна, но сам есть тоже больше не стал, отложив ложку. Вместо этого он достал из сумки ковригу хлеба, разломил надвое, половину отдал девушке:

– Ну что ж, придется буквально – вкушать хлеб.

– И то хорошо. Спасибо.

После того как хлеб был съеден, на что не потребовалось много времени, мужчина вытащил из сумки два одеяла, передал одно гостье, второе раскинул на земле.

– Говорят, умеренное голодание полезно для здоровья, – проговорил он, укладываясь поудобнее и заворачиваясь в одеяло. – Спокойной ночи.

– Так умеренное же, а не экстремальное. Но все равно, большое спасибо, – произнесла девушка, также готовя себе постель около костра. Одеяло, хоть и тонкое, оказалось сделано из верблюжьей шерсти и к тому же, судя по легкому покалыванию в кончиках пальцев, еще и зачаровано. – Кстати, меня зовут Лайза.

– Очень приятно. А меня – Саймон, – ответил мужчина. – Вот и познакомились. Спи давай, утром про диеты поговорим, и про здоровый образ жизни.

На полянке воцарилась ночь. Моросивший дождь прекратился, тучи разошлись, ветер стих. В бездонной вышине неба ярко сверкали звезды, луна заливала лес зеленоватым призрачным серебром. Изредка слышались голоса ночных птиц. Костер почти догорел, угли багрово светились. Раздавалось тихое размеренное дыхание.

– Саймон? – послышался свистящий шепот.

Тишина.

– Саймон, ты спишь?

– Да!

– Извини…

– Чего надо?

– Спи-спи, ничего.

– Что хотела?

– Нет-нет, спи, не беспокойся.

Саймон выпростал руку из-под одеяла, нашарил поблизости шишку и бросил ее в девушку. В ее сторону, точнее. Постаравшись ошибиться не более чем на сто восемьдесят градусов, в любом случае.

– Ты ужасно готовишь, Саймон, – хихикнула девушка.

И снова тишина.

– Саймон?..

День 2

Лира. При взгляде из космоса это красивый бело-сине-зеленый мир, обращающийся вокруг звезды по имени Коар. Эти имена придумали те, кто жил на планете в очень и очень давнем прошлом – Древние. Самих Древних нет уже много столетий, а названия, как и другое наследие, используются теперешним населением планеты.

На Лире два больших материка, два маленьких и множество островов. Крупнейший материк также называется Лирой. В северной его части находится Озерный Край. Множество кристально-чистых озер всех размеров соединяются тысячами рек и речушек. Обрамляют это великолепие гранитные скалы и могучие хвойные леса.

На маленькой полянке в одном из лесов недалеко от побережья спят два человека. Точнее, спит только одна, а второй ищет свой левый сапог, ночью запущенный в случайную и очень злоязыкую попутчицу, чему последняя только обрадовалась:

– Ай, как замечательно! Будь джентльменом тогда уж до конца и кинь второй, для комплекта!

***

Утром, когда Лайза проснулась, она несколько мгновений пыталась вспомнить, где находится и что здесь делает. Воспоминания о событиях вчерашнего дня всплыли постепенно в ее памяти, заставив девушку поморщиться. Рывком поднявшись, Лайза огляделась. Саймон методично обшаривал полянку.

– Где сапог? – мрачно спросил он.

– И тебе доброе утро, – ответила девушка, направляясь к роднику, выбивавшемуся из-под земли недалеко от места их ночлега.

Рядом с погасшим костром стоял котелок. Около него лапками набок валялись две мыши, белая и черная. Лайза, проходя мимо, опасливо заглянула внутрь. Котелок ответил тихим хлопком поднявшегося из глубин пузырька. За ночь содержимое отстоялось, сверху была прозрачная жидкость, довольно вязкая, если судить по скорости поднимающихся со дна пузырьков.

– Однако!..

Когда девушка вернулась, Саймон, уже нашедший сапог и обувшийся, неторопливо укладывал вещи:

– Завтракать будешь?

– У нас есть завтрак? – удивилась Лайза.

– Конечно. Две мыши и вчерашний ужин.

– Спасибо, что-то не хочется.

– Ну, как знаешь. Ты куда теперь? – поинтересовался Саймон, осторожно сцеживая во фляжку жидкость из котелка.

– В Арелию. Скажи, а зачем тебе эта гадость?

– Напоить кое-кого, если снова встречу, – улыбнулся мужчина. – Кстати, нам в одну сторону. Если хочешь, пойдем вместе.

– Буду очень рада. Но, должна предупредить, что, возможно, ты не захочешь этого делать – за мной гонится контрразведка Империи.

Саймон взглянул на собеседницу:

– То, что у имперцев есть к тебе вопросы, еще не повод избегать тебя. Империя далеко, что бы они там ни заливали о своих длинных руках и сферах влияния.

Саймон закинул сумку на одно плечо, на второе – не замеченную раньше Лайзой гитару в чехле.

– Ты музыкант?

– Бард. Странствую, играю, пою и сочиняю.

– Надеюсь, поешь ты лучше, чем готовишь…

– Ну что, пошли? – бард сделал вид, что не расслышал последней реплики.

Дорога под рыжим осенним солнцем весело бежала вперед, приглашая отправиться в манящие дали, но людей по ней шагало всего двое. Осколки камней, густо усыпавшие дорогу, ощущались даже через подошвы сапог, и ощущались весьма чувствительно. Саймон удивленно поглядывал на Лайзу, которая бодро шагала босиком и не выказывала никаких затруднений. На ее ступнях, которым полагалось бы уже быть серьезно израненными, не было не только царапин, но даже синяков. При этом кожа была не огрубевшей, как у человека, привыкшего ходить без обуви, а нежной и чистой.