Александр Тихонов - Я – сталкер. Синдром героя

• Название: Я – сталкер. Синдром героя
• Автор: Александр Тихонов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-104083-3

В Аномальной Зоне начинают пропадать одинокие сталкеры и небольшие рейдовые группы. Узнав, что за нападениями стоит секта каннибалов «Ветер», военные обращаются за помощью к легендарному сталкеру Монголу. Вместе с группой опытных бойцов он должен пробраться в лагерь сектантов и уничтожить выродков. В теории все просто, ведь героям сопутствует мистическая «сталкерская удача». Отправляясь в путь, они еще не знают, что идут навстречу пугающим испытаниям. Герои всегда платят самую страшную цену. Такова Зона. Такова жизнь.

---

Я взглянул вниз. У входа в корпус о чём-то негромко разговаривали Белка и Фрегат. Наконец, сталкер взял спасённую девушку под руку и повёл в темноту. Там, укрывшись от посторонних глаз, они ещё какое-то время перешептывались.

– Как ты узнал? – яростно шептала Белка. – Кто-нибудь ещё в курсе?

– Догадался, – довольный внезапной удачей, расплылся в улыбке Фрегат. – Знаю только я.

– Сдашь меня?

– Кому? Инку? Или Монголу? Не знаю, кто хуже… Первый тебя убьёт точно. Второй сперва долго будет пытать, а потом… убьёт.

– Значит, сдашь, – Белка села на ржавую металлическую скамью, смахнув с неё снег и пожухлые листья, запрокинула голову, – неубедительная я актриса.

– Мы можем договориться. Я не скажу никому ни слова. Но когда всё закончится, ты передашь Иванову, что я тебе помог и хочу работать с ним и с Хозяевами.

Белка засмеялась.

– Работать с Хозяевами? Ты шутишь?

– Просто передай. И это не всё…

Фрегат раздумывал, доводить ли начатое до конца, но теперь, когда Белка над ним откровенно посмеивалась, требовалось унизить её, наказать, заставить выполнять его приказы.

– Что я должна делать? – она с опаской поглядела на сталкера.

– Чтобы я не сдал тебя Инквизитору и Монголу – двум маньякам-социопатам? – Фрегат осклабился. – Для начала разденься.

Белка испуганно вскочила с лавки и начала пятиться, пока не уткнулась спиной в дощатую стену полуразвалившейся беседки.

– Не выкобенивайся, – спокойно и надменно продолжал сталкер, – оба получим удовольствие. А ты можешь считать, что это ради дела. Живее, пока нас не хватились.

Девушка принялась расстёгивать куртку, руки не слушались. Сталкер тем временем снял с плеча автомат, положил на траву и шагнул к ней.

– А ты думала, дурёха… Это Зона, тут свои законы.

Позже, сидя на крыше дома и крутя в руках оставленную мной сигарету, Фрегат думал о произошедшем между ним и спасённой девицей. Грязный, потный, с заросшей мордой, он вряд ли был ей симпатичен. Первая женщина за полгода. Но все предыдущие были проститутками из бара, а Белка…

– Ты – мразь, – донеслось из слухового окна.

Белка, лёгкая и стремительная, прошлась по крыше и села рядом с Фрегатом, свесив ноги.

– Не ожидал, что ты придёшь.

– Чтобы сказать, какая ты скотина…

– Огонёк есть? – словно не услышал её Фрегат. – Я тут сигаретку нашел, хочу дымком подышать, а то от свежего воздуха мне как-то поплохело. И вообще, хватит ныть. Тебе ведь понравилось, не отрицай.

– Такое не может понравиться, – девушку трясло.

Она с минуту внимательно разглядывала своего обидчика, потом достала из кармана зажигалку и протянула было ему, но разжала пальцы, и пластиковое вместилище огня полетело в темноту.

– Хочешь меня убить? – поинтересовался Фрегат. – Тогда столкни с крыши. Правда, в этом случае тебя разоблачат, и не сможешь выполнить то, что поручено Ивановым. Давай-ка поступим разумно: мы доведём твоё дело до конца. Ведь цель – заманить сталкеров в ловушку, верно?

– Цель, близкая к этому.

– Значит, угадал… Мы теперь в одной лодке, дурёха. Мне нужен Иванов, а тебе – спокойное выполнение его задания. Поможем друг другу и разбежимся.

Фрегат извлёк из кармана спичечный коробок и потряс им перед Белкой:

– И помни, деточка, если я прошу огонька, это не значит, что у меня нет спичек.

* * *

Вика научилась плакать молча давным-давно. Она не рвала на себе волосы, не всхлипывала, лишь позволяла слезам течь из глаз, промывая душевные раны. Многое довелось пережить. Вечерами, закрывая глаза, девушка вспоминала двухкомнатную квартиру в центре Кирова. Лабиринтистую двушку её семья – мама и бабушка – делила с отцом и его новой семьёй, тремя приёмными и двумя своими детьми. Маленькая двухкомфорочная плита с застарелыми потёками жира, кричащие женщины и вечно плачущие карапузы. Они могли разъехаться, но обладание жилплощадью в центре города принималось как важнейшая цель. Самый терпеливый получал всё.

Когда отец напивался, он любил приходить к ней в комнату.

– А ну, брысь отсюда, бабы, – говорил он побледневшей бабушке и маме, тоже частенько выпивавшей. – Хочу с дочуркой поговорить.

И женщины покорно удалялись на кухню, помня крепость его кулаков. А отец садился на кровать рядом с Викой и начинал беседовать о своём далёком детстве…

Когда девочка подросла, начались приставания.

Адресованное бабушке и маме «А ну, брысь…» теперь означало, что девочку будут трогать там, где трогать нельзя.

– Только не перейди черту, пожалуйста, – жарко шептала мать, а Вика про себя думала: «Где ты видела черту? Защити меня от него! Пожалуйста, мама!»

В шестнадцать Вика ушла из дома и уехала в Москву. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, что Киров, который она так стремилась покинуть, не хуже и не лучше прочих городов. Всюду есть хорошие и плохие люди. Ей попадались плохие, словно судьба расставила их вдоль жизненного пути девушки.

В безрадостном посёлке с названием Радостный, в восьмидесяти километрах от Зоны отчуждения, Вика очутилась по собственной глупости. Подружка, с которой они на пару снимали комнату у подслеповатой бабуси в Чертанове, сообщила, что ей предложили работу.

– Платят мало, – сказала подруга, – но там перспективы. Если пройду проверку особистов, позволят устроиться в Надеждинске. Может, поварихой на Рубеж попаду. Уж там деньги – так деньги.

И Вика рванула вместе с непутёвой соседкой по жилплощади. Работу не нашла, и через несколько дней подруга попросила ее уехать обратно.

– Ты прости, Викусь, – надув губы, страдальчески выдала та. – Но у меня мужик появился, из военных, а комната маленькая… Сама понимаешь. Возвращайся в Москву, может, баба Катя ещё нашу комнату никому не сдала.

Но отступать Вика и не думала. На попутке она добралась до города Надеждинска и принялась искать работу там.

Разумеется, не нашла – город, разрастающийся и крепнущий на крови сталкеров и военных, редко вбирал в себя случайных людей. Врачи, учителя, слесари, инженеры были нужны, а девочка из Кирова без образования и с опытом работы в сигаретном киоске всякий раз оказывалась перед закрытыми дверями.

Первую ночь – благо, тянулось жаркое, душное лето – Вика провела в сквере возле одного из магазинов, вторую – привалившись к детскому грибку-песочнице. На третьи сутки безденежных мытарств девушку задержал патруль.

Правда, отвезли её вовсе не в комендатуру для разбирательства и не в здание управления Рубежа, а в неприметный частный дом на окраине. Она отчётливо помнила, как её посадили на жесткий стул в пустой комнате. Потом скрипнула дверь, вошел грузный мужик лет шестидесяти в свитере крупной вязки и потёртых джинсах – руководитель всех военных сталкеров, тогда ещё полковник, Стеценко.

– Девушка из глубинки, без образования. Либо пойдёшь по рукам, либо снаркоманишься, – сообщил полковник. – Но у меня есть для тебя одна работёнка…

Можно сказать, он свёл Вику с Ивановым. Поначалу Виктор использовал «подарок» Стеценко для мелких поручений – принеси-подай, потом начал привлекать к более серьёзным делам. Закрутился роман. И немудрено, ведь Виктор был практически идеальным мужчиной в её представлении – сильный, смелый, хитрый. Он служил таинственным Хозяевам, всемогущему тайному обществу, о котором даже ей не рассказывал.

После бурных ночей Вика прижималась к его груди, слушала, как колотится сердце в оболочке горячей плоти, и спрашивала:

– Кто такие Хозяева?

Но даже тогда, в минуты высочайшего блаженства, когда мужчина, как считала Вика, готов отдать женщине всё и обо всём рассказать, он молчал. Молчал так, словно боялся за себя и за неё.

Она мало понимала в происходящем. Виктор куда-то уезжал, приводил в квартиру странных людей, много разговаривал по телефону.

Девушка знала, что её мужчина – часть огромного механизма, который вот-вот сомнёт существующий миропорядок. И Виктор – главный винтик, без которого никак. Позже Вика узнала о проекте «Воин», секте «Ветер» и прочих «орудиях». Именно «орудиями» называл их Виктор.

– Все они лишь орудия, которые послужат нашей цели, – улыбаясь, сообщал он, и за этими словами чувствовалась непоколебимая уверенность.

Минувшей осенью что-то переломилось. Виктор звонил Хозяевам, кричал в трубку, а потом долго и горько плакал, закрывшись в ванной комнате.

– Нервы сдают, – говорил он Вике.

И вот в конце ноября Виктор просиял. Он вбежал в их уютное гнёздышко, квартиру на окраине Надеждинска, и скомандовал: «Собирайся!»

Они спустились во двор, молча сели в припаркованный у подъезда броневик с символикой военных сталкеров.

– С Викой вы знакомы, – быстро бросил Виктор человеку, сидящему на переднем сиденье рядом с водителем.

– Виделись, – хрипло отозвался тот, и Вика узнала в нём полковника Стеценко.

Машина, ревя мощным двигателем, вырвалась за пределы города и понеслась по трассе вдоль Рубежа. Бетонная махина стены мелькала по правую сторону от трассы, слева тянулся хвойный лес.