Александр Сладков - Армия США. Как все устроено

• Название: Армия США. Как все устроено
• Автор: Александр Сладков
• Жанр: Военное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-95794-1

Книга известного российского журналиста Александра Сладкова посвящена необыкновенным наблюдениям, полученным за время его командировок в закрытые структуры армии США. Сюжет книги строится вокруг нескольких локаций: центра боевой подготовки Форт-Джексон, «святая святых» американских военных, Пентагона, Академии армии США в Вест-Пойнте, а еще базы Баграм в Афганистане.

Автор жил с американской пехотой в одном дощатом домике, выезжал на боевые задачи на «Хаммере» и летал на «Апаче» вместе с американскими солдатами в Афганистане, удивлялся гастрономическому раю с омарами и клубникой в армейской столовой, слушал разные взгляды на войну и службу американских контрактников. Калейдоскопом перед ним промчатся: Академия сержантов, Академия полковых капелланов, присяга рекрутов, подгонка формы для новобранцев, наказание пехотных кадетов на плацу, парад в Пентагоне и еще множество событий внутренней кухни американской армии.

Александру эксклюзивно откроются самые скрытые подробности американской военной машины.

Какие льготы положены американским контрактникам? Откуда на военной базе США студенты? Правда ли, что американские курсанты отдают честь без головных уборов? Без чего не обходится ни одна зарядка новобранцев? Что продают в советском магазине на базе Баграм?

Автор признает, что опыт армии США пригодился бы в нашей стране, но сам он навсегда останется советским офицером.

---

Те самые девять с половиной недель

Дождь держит нас в напряжении. Мы ж телевизионщики, в дождь снимать нельзя. Вернее, это делать непросто. Капли размывают изображение, забрызгивают объектив, на камеру нужно накидывать специальный чехол, он мешает, он неудобный. А дождь то стихает, то заливает потоками лобовое стекло. Мы едем из аэропорта Колумбии в Центр боевой подготовки армии США. У американской пехоты есть пять таких центров. Но Джексон – самый большой. Через него проходят тридцать семь тысяч, это половина всех новобранцев армии. Это больше трех наших полнокровных дивизий в полном составе. Масштаб! И готовят здесь людей еще со времен Первой мировой войны.

В аэропорт за нами приехал наш будущий сопровождающий из Пентагона. Белый полковник. Высокий, коротко стриженный, с побитым оспой лицом. У полковника серые водянистые глаза, выпуклые, поднятые вверх щечки и губы бантиком. Легкомысленная внешность? Отнюдь. Взгляд серьезный, изучающий, даже когда он улыбается. На голове полковника черный берет с большой голубой эмблемой, под мышкой красная папка. Он протягивает каждому из нас руку.

– Полковник Холл.

Это не рука, а лапа. И еще я заметил, большие пальцы у полковника гуттаперчевые, выгибаются в обратную сторону, закручиваются, как стружка. Холл специально прибыл из Вашингтона, чтоб решать для нас все вопросы, связанные с Форт Джексоном. Уровень!

И вот мы у ворот. Солдаты с повязками «МР» пропускают машину на территорию. За воротами дождя нет. И не было. Ну, прям отдельный климат. Перед нами вырастает огромная белая водонапорная башня с гигантской надписью: «Форт Джексон». Тут, в Штатах, куда ни ткнись, все гигантское. И везде эти форты, крепости. Форт Нокс, Форт Брэгг, Форт Детройт, Форт Джефферсон и так далее. Мы, значит, теперь в крепости Джексон. По сути, это огромный город. Многоэтажных зданий здесь, правда, нет, лишь аккуратненькие казармы из красного кирпича, сооруженные в барачном британском стиле. Точно как в рекрутском батальоне в Бруклине, в Форт Гамильтоне, где мы снимали присягу. А еще здесь есть светло-каменные строения: видимо, учебные корпуса и столовые.

Никаких гарнизонных асфальтовых полей, как у нас. Плац – это ведь иллюзия пространства, только видимый простор. Неееет. У нас на плац лучше не соваться, не выходить. Есть негласное правило: «Через плац – только строевым шагом или бегом!» Да что там правило, это закон. Тут же, в Форт Джексоне, никаких асфальтовых плацев, лишь бескрайние газоны с бритой травой. Я было начал огибать их, но полковник Холл меня тут же исправил:

– Вперед. Прямо пойдем!

– Тут же газон.

– А для чего он посажен? Чтоб по нему ходить!

Отлично, пойдет. По газонам ходить даже интересней, чем по асфальту.

– А куда идем?

– На брифинг.

– А что, другие журналисты еще приедут?

Настроение моментально испортилось. Брифинг – это море камер, и это уже не эксклюзив. Полковник меня коротко успокоил:

– Нет.

Мы входим в кирпичный барак. Там лекционный зал. На экран выведено изображение, и светится надпись:

«Соединенные Штаты Америки. Тренировочный лагерь Форт Джексон. Общий обзор. Мистер Александр Сладков. Телеканал «Россия», 11 мая 2004 года».

Ого! Вот так, персонально? Петр хлопает меня по плечу:

– В армии США так принято. Любую делегацию, будь это военные, штатские или журналисты, свою часть представляет сам командир. В нашем случае командира не будет. Брифинг проведет заместитель начальника Центра боевой подготовки «Форт Джексон» полковник Стив Ален Фондакаро.

Вот, значит, у них как. В Российской армии командиры обычно бегают от журналистов, как черт от ладана. А бывает, сами хотят пообщаться, открывают рот… И ты думаешь: «Лучше б вы его не открывали». Такие перлы выдают! Им кажется, чем больше военных терминов, тем быстрее народ их поймет.

Это иллюзия. Фразы типа «личный состав», «комплекс мероприятий», «пункт постоянной дислокации» – для общества это язык марсиан, не более. Нет, есть командиры-умницы у нас в России. Мало, но есть. Самородки. Их этому попросту не учат. Ни общению с прессой, ни с гражданскими людьми. Не учат, и все.

Мы движемся по залу. Под огромным экраном стол. За столом человек. Невысокий поджарый полковник. Это и есть Фондакаро. Его короткие волосы, видать, бывшие черные, значительно разбавлены сединой. Он в классическом камуфляже армии США – коричневые, черные, зеленые и песочные пятна, разбросанные по костюму. В разложенном вороте виднеется болотного цвета майка. У Фондакаро морщинистый лоб, узкие скулы, хищные носогубные складки. На руке у полковника ударопрочные часы «Джи-Шок» в черном корпусе. Полковник напоминает мне пана Гималайского, героя старинного сериала «Кабачок «13 стульев», – был в Союзе такой прекрасный телевизионный продукт.

Итак, мы начинаем. Я спрашиваю, Гималайский, тьфу ты, Фондакаро то щурится, вслушиваясь в вопросы на непонятном ему русском, то, широко открыв глаза, подняв брови, поворачивается к Петру-переводчику и показывает на него пальцем: мол, давай помогай, толмач! Он или по-доброму улыбается, или хмурится. Сжимает губы и выпячивает подбородок. Его мимика больше похожа на актерскую, чем на военную. Он обаятелен и располагает к общению. Отвечает азартно, жестикулируя:

– Здесь у нас собраны молодые люди разного цвета кожи, из разных слоев общества, разных религий, с разным отношением к дисциплине. Как бы их ни предупреждали, наши порядки для них – большой сюрприз. А ежедневная физкультура – шок. Учеба и только учеба. И все девять с половиной недель мы пытаемся втиснуть в них как можно больше знаний.

Невидимый оператор тем временем прогоняет по экрану слайды с фотографиями и схемами.

«Форт Джексон – история»

«Форт Джексон – факты»

«Форт Джексон – династии»

«Форт Джексон – организация»

«Форт Джексон – схема финансовых расходов»

«Форт Джексон – боевые тренировки»

– Но мы не доводим молодых солдат до точки кипения, чтобы не разрушить психику. Мы учитываем их моральные и физические кондиции и специально делаем так, чтобы они не ощущали растерянность перед потоком знаний, а были уверены: они развиваются, идут к успеху.

– А вот женщины… Для них какие-то особенности предусмотрены?

– Мальчиков и девочек в нашем обществе воспитывают по-разному. Но в армии они солдаты. По единому стандарту. И никаких оправданий, что кто-то из них девочка, мы не принимаем. Что касается быта… В казармах есть отсеки, по тридцать коек. Эти отсеки или женские, или мужские. На дверях сигнализация. Если чужой полезет не в свой отсек – моментально появится сержант-инструктор. Но… Сержанты их так выматывают за день, что ночью дурных мыслей не возникает.

– А русские девочки есть?

– Была у нас Наталья Воробьева. Из Сибири. Это один из моих любимых солдат. Ее мать познакомилась с американцем, вышла замуж и приехала в США. Дочь, Наталья, за год выучила английский и в семнадцать лет поступила в армию. Она была здесь лучше всех. Физически, морально, умственно. Лучше мужчин. Я был поражен.

– Она на войне?

– Возможно. Боевые действия идут и в Ираке, и Афганистане. Солдаты-женщины все равно столкнутся с войной. «Калашников» – это оружие равных возможностей. Он убивает женщин насмерть с таким же успехом, как и мужчин. Поэтому и мужчины, и женщины-солдаты должны быть равными. Им требуется одинаково хорошая подготовка.

Отвечая на вопросы, зам. начальника Центра выговаривает слова, как хороший лектор. Он старательно следует английской фонетике, но! Американский говорок все-таки лезет наружу. Иногда кажется, что у полковника каша во рту. Фя-фя-фя! Это Америка, не старая добрая Англия, о которой нам так убедительно рассказывали на уроках иностранного языка в детстве, в средней школе. Там-то мы слышали классическую речь, четкое произношение, не то что в Штатах. Тут, верно, специально сокращают и упрощают слова. Скажем, в Америке не произносят «туэнти» (двадцать). Здесь «тенэ». Вот и поди пойми. Понимаете… Я не корчу из себя лингвиста. Вы возьмите нашего Петю, Петра Черемушкина. Уж он-то за годы работы в американском посольстве в Москве привык к штатовской «мове». Да и то… Короче говоря, произошел с нами тут один случай. Когда мы приземлились в Колумбии, в столице штата Южная Каролина, сунулись было за багажом. А где он? Тут нет ленты и транспортера, который имеется даже у нас в Когалыме. Здесь чемоданы просто выносят и ставят в угол, все по-домашнему. А как узнать, где наш угол, где чемоданы? Табло отсутствует. Роль доски для объявлений выполняет черный, толстый-претолстый сотрудник аэропорта. Он сидит за столом, обтянутый форменным кителем, и потеет. Перед ними микрофон на стойке, и этот товарищ время от времени выдает сиплым голосом информацию, которая, искаженная динамиками, еле слышна. Услышав его звуки, Петя принимает охотничью стойку и поднимает палец вверх.