Кэтрин Коултер - Наследник

• Название: Наследник
• Автор: Кэтрин Коултер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-04165-5

Завещание трагически погибшего графа Деверилла явилось неожиданным и страшным ударом для его высокомерной дочери Арабеллы. По воле отца девушка должна стать женой кузена Джастина, в противном же случае она лишится всех прав на наследственные земли. Гордость заставляет Арабеллу воспылать ненавистью к жениху, которого она увидела впервые в жизни, но постепенно гнев и возмущение уступают место совсем иным чувствам. Однако нелепое недоразумение грозит погубить едва зародившуюся любовь…

---

— Мы примем к сведению ваши слова. — Снова этот холодный, бесстрастный голос.

Сэр Ральф искусно ввернул заранее заготовленные фразы:

— Принц-регент пожелал, чтобы я заверил вас, леди Энн, что вам нет нужды торопиться с распоряжениями по поводу наследства, которое оставил вам ваш покойный супруг. Если позволите, я сообщу вашему поверенному эту скорбную весть, и он немедленно займется вашими делами.

— Ну уж нет! — отрезала дочь графа, скрестив руки на груди.

Сэр Ральф остолбенел. Он сурово нахмурился, взглянув на юную графиню. Что она себе позволяет? Что означает ее дерзкий тон? Неужели ее мать, очаровательная, утонченная леди, не имеет на девушку никакого влияния?

Тут наконец вмешалась леди Энн, и ее ответ, по мнению сэра Ральфа, был слишком мягким:

— Арабелла, дорогая моя, но ведь будет гораздо лучше, если сэр Ральф уведомит обо всем поверенного твоего отца. Нам и без того предстоит много хлопот.

— Нет, мама. — Арабелла перевела взгляд холодных серых глаз на побагровевшее лицо сэра Ральфа.

Глаза у нее точно как у графа — в этом нет никакого сомнения. И этот холод тоже у нее от отца. Да, девчонка унаследовала высокомерие своего папеньки, хотя, по мнению сэра Ральфа, граф в отличие от нее имел полное право повелевать и приказывать.

— Мы ценим вашу заботу, сэр Ральф, но позвольте нам — мне и моей матери — самим решать, как поступить в данном случае. Будьте любезны, передайте нашу благодарность принцу-регенту. Его теплые слова тронули бы даже каменное сердце.

Ну а это что значит? Сэру Ральфу никогда не нравилась ирония — его она скорее раздражала. Он терпеть не мог распутывать загадочные намеки — вдруг никакого скрытого смысла тут нет и в помине? Но что он понял точно, так это то, что маленькая мерзавка отвела его от исполнения ответственной миссии, порученной ему принцем-регентом. Это его-то! С трудом сдержавшись, чтобы не залепить девчонке затрещину, сэр Ральф медленно снял очки и так же медленно поднялся со стула.

Арабелла тоже встала, и сэр Ральф заметил, к своей досаде, что ее холодные серые глаза находятся почти на одном уровне с его глазами. Ее ледяной, пронзительный взгляд, совсем как у графа, прямо пробирает холодом до костей. Вряд ли эти глаза когда-нибудь согревало чувство… Сэр Ральф вдруг вспомнил, как однажды в его присутствии граф ласкал изящные белые плечи прелестной юной куртизанки, и тогда его взгляд излучал свет и тепло. Как некстати всплыло это воспоминание, да еще в присутствии вдовы графа. Забыть об этом, сейчас же!

Графская дочка протянула ему свою тонкую ручку для поцелуя. В ее голосе ясно слышались резкие нотки, хотя никто не смог бы упрекнуть ее в нарушении этикета:

— Благодарю вас, сэр Ральф. Вы сами видите, что столь печальная весть явилась ударом для моей матери. Прошу меня извинить, но сейчас я должна успокоить ее. Рассел вас проводит.

Он вдруг с удивлением обнаружил, что ведет себя так, словно говорит не с ней, а с ее отцом. Он поспешно откланялся и промолвил самым подобострастным тоном:

— О да, конечно, конечно. Моя дорогая леди Энн, если я хоть чем-то смогу быть вам полезным, если смогу хоть сколько-нибудь облегчить ваше тяжелое положение, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне за помощью. Я сделаю все, что в моих силах. — «Если только ваша дочка, эта маленькая паршивка, не будет вмешиваться», — мысленно добавил он.

Ему больше нравились женщины мягкие, нежные, покорные. Как леди Энн. Но почему же тогда, удивлялся он про себя, у графа были любовницы и в Лондоне, и в Брюсселе, почему он, насколько было известно сэру Ральфу, частенько посещал публичные дома, когда бывал в Португалии? Ну да, наверное, такие изысканные и хрупкие создания, как леди Энн, не могут полностью удовлетворить потребности такого человека, как граф. А что касается его дочери, надо признать, она чертовски хороша, но как же холодна, прямолинейна, неприступна!

Графиня отвернула лицо и продолжала сидеть, лишь слабо кивнув в ответ на слова сэра Ральфа. Святители и ангелы Господни, она прелестна! Ему не хотелось покидать ее, но выбора не было — эта злобная фурия в обличье дочери смотрит на него так, словно хочет разрезать на тысячу кусочков кинжальчиком, который, без сомнения, прицеплен к ее поясу.

— До свидания, сэр Ральф, — сказала Арабелла, и в голосе ее был тот же леденящий холод, что и в глазах.

И снова он с сожалением подумал о том, что вынужден уходить именно сейчас, когда ему так хотелось взять дрожащие руки графини в свои и заверить ее, что он позаботится о ней, будет ей защитой и опорой, разделит с ней печаль, хотя покойный граф, без сомнения, не одобрил бы такого повышенного внимания к своей супруге — он слишком презирал всех, кто, по его мнению, не смог бы расправиться с десятком французов. Но сэр Ральф сейчас не в состоянии был осуществить свои мечты. Он неохотно перевел взгляд с красавицы графини на застывшее, суровое лицо ее дочери.

Когда дверь гостиной захлопнулась за его спиной, он снова поймал себя на мысли, что дочка графа пошла вся в отца. Они были удивительно похожи внешне, но сходство этим не ограничивалось. Они были абсолютно схожи и по характеру — оба гордые, деспотичные и чертовски проницательные. Сэр Ральф, конечно, был ужасно оскорблен тем, что восемнадцатилетняя пигалица выставила его из дому и отказалась от его услуг, но в то же время он чувствовал к ней своеобразное уважение: с таким характером ей следовало быть мужчиной. Из того, чему он только что был свидетелем, сэр Ральф мог заключить, что она действовала так, как в подобных обстоятельствах поступил бы ее отец.

Графиня Страффорд подняла огромные голубые глаза и посмотрела в лицо дочери:

— Дорогая моя, тебе не следовало быть такой резкой с бедным сэром Ральфом. Ты же знаешь, он хочет нам только добра. Он всячески пытался смягчить наше горе.

— Отец не должен был умирать, — холодно промолвила вдруг Арабелла. — Как все это глупо, глупо и нелепо! Будь проклята война — ее придумали мужчины, чтобы удовлетворять свою страсть к наживе. Господи, как все это несправедливо! — Она резко уклонилась от объятий матери и, отвернувшись, замолотила кулачками по стене.

«Бедная моя глупенькая девочка. Ты не хочешь, чтобы я утешила тебя, потому что и в этом похожа на него как две капли воды. Ты горюешь о человеке, который превратил мою жизнь в сплошную муку. Ах, неужели в тебе нет совсем ничего от меня? Бедняжка Арабелла, ты не понимаешь, что проливать слезы вовсе не значит быть слабой».

— Арабелла, куда же ты? — Графиня быстро поднялась и поспешила вслед за дочерью.

— Я должна повидать Брэммерсли, поверенного отца. Уж вы-то, матушка, должны хорошо знать, что он собой представляет. Этот шут гороховый и раньше пытался с вами флиртовать, когда отец уезжал из Англии. Мне противно иметь с ним дело, но отец очень доверял ему, вот в чем штука. И кстати, раз уж мы заговорили о шутах, я не верю, что сэра Ральфа прислали к нам из министерства. Боже, я думала, он хочет соблазнить вас прямо здесь, не выходя из комнаты.

— Сэр Ральф хотел меня соблазнить? Как, этот пузатый старикашка?

— Ну да, мама, — терпеливо пояснила Арабелла. — Разве вы слепая?

— Я не заметила ничего оскорбительного в поведении сэра Ральфа. Он вел себя безупречно. Но, дорогая моя, ты сейчас не в том состоянии, чтобы делать визиты. Не хочешь ли чашечку чая? А может, тебе бы лучше немного отдохнуть в спальне? Наверное, это несколько самонадеянно с моей стороны, но я думаю, что тебе стало бы легче, если бы ты поговорила со мной, Арабелла.

— Я не устала и ничего не боюсь, — бросила через плечо Арабелла. — К тому же я и так довольно часто беседую с вами, мама. Мы разговариваем по три-четыре раза на дню. — Она ни на секунду не замедлила шаг — внутри нее все кипело от яростного гнева, ее жгли боль утраты и сознание собственного бессилия. Но, взглянув на бледное, удрученное лицо матери, она пришла в себя. — Господи, какая же я бессердечная злючка! — Арабелла провела рукой по лбу. Нет, она не может плакать. Не имеет права. Отец испепелит ее огненной молнией, если она осмелится пролить хоть слезинку. — Мама, вы побудете тут без меня? Прошу вас, позвольте мне пойти — я должна это сделать. Я не могу допустить, чтобы имуществом отца распорядились не так, как следует. Я должна все подготовить к отъезду из Лондона. Нам следует вернуться в Эвишем-Эбби, это единственный выход. Вы ведь согласны со мной, не правда ли, мама?

Графиня твердо взглянула в яростные серые глаза дочери и промолвила спокойно, без тени печали:

— Да, любовь моя, я согласна с тобой. Не беспокойся, со мной все будет в порядке. Иди же, Арабелла, и делай то, что считаешь нужным.

Графиня вдруг почувствовала себя намного старше своих тридцати шести лет. Она медленно приблизилась к окну и устало опустилась в кресло. Серый туман клубился вокруг дома, клочьями повисая на ветвях деревьев, стелился по газонам парка.