Кэтрин Коултер - Месть и любовь

• Название: Месть и любовь
• Автор: Кэтрин Коултер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-04110-8

Джейсона Кэвендера, маркиза де Оберлона, преследует таинственный юноша, зовущий себя лордом Гарри. Джейсон не представляет, чем вызвана жгучая ненависть незнакомца, и его несказанно изумляет упорство недоброжелателя… Но маркиз был бы изумлен еще больше, если бы узнал, что под именем лорда Гарри скрывается прелестная Генриетта Ролланд. Девушка уверена, что маркиз повинен в гибели ее любимого брата, но — и это самое ужасное — она постепенно начинает испытывать к убийце весьма нежные чувства…

---

Маркиз снова приподнял пальто, которым была укутана Хэтти, и проверил рубашку. В глазах его появилась тревога, когда он увидел свою испачканную руку. Рана снова начала кровоточить. Он крикнул Силкену, чтобы тот сбегал на постоялый двор и принес ему несколько чистых салфеток.

Он осторожно переместил Хэтти на сиденье напротив, размотал повязку и отнял промокший платок. При виде свежей раны он невольно поморщился, вспомнив о той невыносимой боли, которую сам пережил несколько лет назад. Тогда ему поранил плечо его школьный товарищ, некий Джордж Палмонди. Маркиз удивился, что сразу припомнил его имя, так как с тех пор ни разу не встречался с ним, ничего не слышал о нем и вообще выкинул его из головы.

Он велел Силкену повременить, сам же тем временем сменил повязку и снова пристроил Хэтти у себя на груди. Как можно было принимать ее за мужчину при таком хрупком телосложении? А отсутствие растительности на щеках и на подбородке, разве это не бросалось в глаза? А где бакенбарды? А ее нежная белая кожа и пушистые ресницы, неужели они не выдавали в ней женщину? До чего же все они были глупы! Сэр Гарри, лучший друг Монтейта, и тот ничего не подозревал. Жюльен Сен-Клер — тоже ни о чем не догадывался. Никто не догадывался.

Маркиз то и дело выглядывал из оконца. Знакомые пейзажи подсказывали ему, что они приближались к Торстон-Холлу. В это доставшееся ему от отца поместье он наведывался редко. Он всегда равнодушно относился к этому нескладному огромному особняку с его сорока комнатами и какими-то пустынными бальными залами. Однако сейчас при въезде в парк даже от одного вида выстроившихся в линейку голых лип он испытал бешеную радость, как будто рассчитывал встретить здесь самый радушный в своей жизни прием. Когда экипаж подпрыгнул и остановился у большого подъезда с колоннами, он с облегчением вздохнул.

Силкен проворно соскочил с козел и рывком открыл дверцы.

— Он жив? А-а, вижу — жив. Позвольте, ваша светлость, я помогу вам донести этого джентльмена?

— Я сам справлюсь, — сказал маркиз, осторожно поднимаясь по массивным мраморным ступеням.

За час езды он успел все обдумать. Он единственный будет ухаживать за Генриеттой Ролланд, только он и никто другой. Никто из слуг не должен знать, что молодой джентльмен на самом деле молодая леди. «Господи Иисусе! Кто бы мог предположить это? А что, если она умрет?» Нет, он не мог допустить этого. У него перед глазами снова всплыла картина, когда его шпага пронзила ей бок. Это воспоминание заставило его содрогнуться: она забыла о боли, она ничего не чувствовала, потому что подчинялась одной-единственной цели убить его. Но когда он был обезоружен ею, у нее пропало всякое желание вершить свой суд над ним.

Силкен, опередив маркиза на несколько шагов, подбежал к большой дубовой двери и с силой застучал кольцом. В приоткрывшуюся щель выглянул Крофт, дворецкий, поступивший на службу к Кэвендерам в те давние времена, когда маркиза еще не было на свете. Мутными слезящимися глазами он уставился в полумрак утра.

— Открывайте дверь, Крофт! Живее, черт возьми! — закричал маркиз. — Опять вы пьяны как свинья. Тупое животное, вы только поглядите на себя! Противно смотреть на ваши налитые кровью глаза. Напились так, что не в состоянии разглядеть своего хозяина! Вы дождетесь, что в следующий раз я вышвырну вас отсюда. Пошевеливайтесь, я вам говорю!

Крофт, заметно покачиваясь в дверях, изо всех сил старался сделать хорошую мину при плохой игре.

— Ах, это вы, ваша светлость! — развязно воскликнул он. — Рад приветствовать вас! Как? Вы уже на ступеньках? Я заставил вас ждать? Сию минуту, ваша светлость, я уже открываю вам дверь.

— Опять вы морочите мне голову! Вы отравляете мне жизнь, убогое существо. Убирайтесь с глаз долой, пока я не запер вас навсегда в винном погребе!

— Это замечательная мысль, ваша светлость! Но что привело вас сюда в такой час? Вам бы еще оставаться в постели в Лондоне! Почему никто не предупредил меня о вашем приезде? Если бы я знал, что ваша светлость почтит нас своим присутствием… А кто этот молодой джентльмен? Он истекает кровью. У вас на рубашке и на лосинах его кровь. Так непривычно видеть вас испачканным. Я заберу его от вас. Позвольте мне сделать это. Это мои обязанности. Я не могу допустить, чтобы вы вконец перемазались.

Маркиз только зарычал на него и скомандовал Силкену:

— Поднимите всех слуг. Мне нужна горячая вода и чистая ткань, полоски из полотна. Но имейте в виду — абсолютно чистые. И еще, принесите мне от повара порошок базилика, опий и большую иглу с нитками. — Маркиз с негодующим видом повернулся к дворецкому: — Что касается вас, Крофт, то я сейчас сам окуну вашу никуда не годную голову в бочку с холодной водой. Мне нужно, чтобы вы пришли в себя самое позднее через час. Вы слышите меня? Если не протрезвитесь, то я отправлю вас пешком в восточную Англию. Силкен, не забудьте про опий, — крикнул маркиз вслед удалявшемуся слуге. Он знал, что может рассчитывать на повара, которому в свое время предусмотрительно велел надежно припрятать лекарство, оставшееся после его собственного ранения.

Он перемахнул лестницу через две ступеньки и поспешил по бесконечно длинному коридору, соединявшему эту часть дома с его западным крылом. Не останавливаясь, он толкнул ногой дверь просторной спальни, до недавнего времени принадлежавшей старому хозяину дома. Он был настолько сосредоточен на своей ноше, что едва не споткнулся о коготь львиной лапы, выглядывавшей из-под широкой, обтянутой парчой софы. Покойный отец сделал это приобретение под влиянием египетской моды, захлестнувшей страну пять лет назад.

Маркиз выругался, но не потому, что ушиб голень, а просто по привычке. Не замедляя шага, он подошел к кровати с балдахином на четырех столбиках. Балансируя ношей на локте одной руки, другой он стянул с кровати тяжелое стеганое покрывало и осторожно положил Хэтти на спину. Он заглянул под пальто и, увидев, что салфетки не промокли, облегченно вздохнул.

Не успел он снять с нее пальто, как вошел Силкен в сопровождении двух дюжих лакеев с ведром горячей воды и свитками беленого полотна. Он поспешно загородил ее своим телом от их любопытных глаз.

— Поставьте, больше мне ничего не надо. — Он махнул им рукой, чтобы они удалились.

Если слуги удивлены тем, что он не хочет их помощи и предпочитает сам заботиться об этом молодом джентльмене, пусть на здоровье удивляются. Если им кажется странным, что он не посылает за доктором, пусть думают что хотят. В конце концов, он хозяин, а они его слуги. Все, что бы он ни делал, в их глазах должно быть разумным и правильным. Вникать в его дела им не полагается.

Джейсон Кэвендер благодарил Бога, что благополучно доставленная им Генриетта Ролланд еще не пришла в сознание. Сейчас ему предстояла сверхделикатная работа. Прежде всего нужно было отмыть рану от засохшей крови. Он осторожно ощупал кончиками пальцев область вокруг раны. Когда он увидел ее так близко, у него задрожала рука. Если бы он вонзил шпагу на один дюйм глубже, это могло бы кончиться плачевно. Он вдел в иглу прочную шелковую нить, посмотрел на нежную белую кожу и сделал глубокий вдох. Чтобы закрыть рану, требовалось четыре шва. Твердой рукой он сделал несколько проколов иглой, аккуратно стянул края кожи, закрепил узлы и все это сверху щедро посыпал порошком базилика. Затем он туго забинтовал рану, несколько раз обернув полотно вокруг тонкой талии.

— Я позабочусь о вас, Гелриетта Ролланд, — сказал он, разгибая спину и внимательно оглядывая свою пациентку. — Теперь мы снимем с вас мужскую одежду и наденем на вас ночную рубашку, правда, тоже не женскую, а мужскую.

Он вынул из комода длинную шелковую рубашку с аккуратно подрубленным подолом. В свое время ее любовно сшила для него двоюродная бабушка Агнес. С ловкостью и осторожностью он снял окровавленную рубашку, потом слегка стянул шнуры на муслиновой ткани и разрезал их ножницами. Освободившаяся от тугого корсета грудь выглядела затекшей и расплющенной. Он поймал себя на мысли, что ему хочется разгладить эту нежную грудь от портивших ее, глубоко врезавшихся в кожу следов. Это желание показалось ему постыдным, и он нахмурился. «Ну что это я, в самом деле? Обыкновенная женская грудь». Действительно, обыкновенная, многократно виденная им женская грудь.

Затем он стащил с нее ботфорты, чулки и, наконец, штаны. «Однако же это было разумно с ее стороны не надевать обтягивающих лосин», — мимоходом подумал он, вертя в руках штаны из оленьей кожи. Хотя у нее были длинные стройные ноги с узкими, как у юноши, бедрами, не надень она этих широких штанов, ее могли бы разоблачить. Он снова поймал себя на том, что изучает ее тело и непроизвольно сравнивает его с телом Мелисанды. Опомнившись, он быстро надел на нее ночную рубашку, аккуратно расправил подол у нее на коленях и сверху укрыл одеялом. Он заботливо подоткнул тончайшее пуховое одеяло и подтянул его поближе к подбородку.