Наталья Казьмина - О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 2. 2008–2011

• Название: О театре, о жизни, о себе. Впечатления, размышления, раздумья. Том 2. 2008–2011
• Автор: Наталья Казьмина
• Жанр: Кино, театр
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-89826-466-6, 978-5-89826-490-1

Двухтомник дневников освещает жизнь Московских театров за период с 2001 по 2011 годы. Это впечатления от увиденных спектаклей, театральных событий, радостных и грустных, общений с театральными и околотеатральными людьми, доставляющих удовольствие, иногда огорчения. Размышления о жизни театральной и жизни вообще. Очень интересны раздумья о прошлом и настоящем русского (и не только) театра. О режиссерах, актерах, драматургах – без которых нет театра – главного объекта профессионального интереса автора.

Эти дневники – личный взгляд и личные оценки человека не случайного и не последнего в театральном «государстве», они будут интересны и будущим поколениям театральных людей. Все ключевые события в стране и в театральной Москве нашли отражение в этих мемуарах. Человек искренний и независимый пишет о своем личном отношении ко всему, что привлекало ее и в театре и в жизни Москвы.

---

Почему-то первым, кто рассказывал по ТВ об А. А., был В. Фокин. Паша Л. мне потом рассказал, что телегруппа просто пришла в училище, и Фокин оказался первым, кто попался им на глаза. Медийная фигура. Понимаю и Валеру: отказаться было бы неловко. Но А. А. это было бы точно неприятно. Она была о своем зяте невысокого мнения и любила мне эту историю повторять – как она его отлучила от дома. Хотя, кстати, Ольга была бы ему самой хорошей женой. Умна, конечно, слишком, но, может, он бы с ней стал человечнее? В общем, ирония судьбы, А. А. не преминула бы выступить на эту тему. А телевизионщики бестактны, как всегда.

Эх, ненадолго пережила она своего Алика Бурова. Теперь встретятся…

26 июня

День ужасный, коту под хвост. Всю ночь почти не спала. Мучают мысли. Всякие, какая ни придет в голову, все получается безнадежно. И про книжку о Каме с Гетой и др., и про диссертацию, и про самооценку, институт, статус, перспективы.

27 июня

Похороны А. А. в училище. Оля сказала, что мама так хотела, чтобы хоронили из училища, а не из театра, оно ей роднее. Да и театр оказался в отпуске. Народу было немного: Л. Максакова, Г. Коновалова, Н. Нехлопоченко, Э. Шашкова, В. Этуш, Ю. Рутберг, М. Аронова, Л. Вележева, Ю. Красков, Толя Меньщиков. Были И. Климова, из Моссовета, А. Лысенков, Илья Григорьевич Рутберг, Коля Денисов, институтские, конечно. Был Карбаускис с букетом, он же работал с Олей. Почему-то не было А. Мордвиновой и Г. Сиятвинды, хотя должны были бы быть. Паша Любимцев слова сказал и расплакался, потом мне объяснял, что, когда мама его умерла (а это было совсем недавно), у него слез не было, а «с А. А. развязало, я ей благодарен и за это».

Отпевали красиво (прежде об этом не задумывалась никогда) в церкви, что по дороге к училищу. Отпевал, видно, кто-то из учеников бывших, потому что потом сказал вполне светскую речь и сказал со знанием дела. Видела В. Молчанова с женой, А. Дмитриевой не было, наверное, в отъезде. Был и как-то странно суетился Ю. Рост (российский фотограф, журналист, писатель, актёр), весь седой, высохший, обидно состарившийся. Обидно – потому что он так долго оставался мужиком и красавцем с шиком.

На многое в этот день А. А., думаю, хмыкала бы. И как называли ее «великой», и как каялись, что мало звонили, мало помнили и мало приходили. Увы, и я бы могла покаяться. А теперь не исправить, хотя так стыдно. Перед той, которая уже не чувствует обид. Мне кажется, она была очень умной женщиной и гордой. Отсюда это ее предпочтение – молчать и не говорить лишнего.

Перечитала свою статью. Там так много поверхностного и банального, недоговоренного, недоспрошенного… Про Барнета мне так и не удалось упросить ее рассказать.

Ее детство прошло на Арбате, в Малом Николо-Песковском пер., д. 11. Уходила она оттуда, откуда начала.

30 июня

«Медея» Ю. Любимова. На Таганке.

* * *

«Школа злословия», НТВ. Гость – А. Ведерников.

Без симпатии отношусь к этому дирижеру, подозреваю, что главным в Большом театре он стал все-таки благодаря папе, но в разговоре с двумя «тетками», как их назвал А. Васильев, он был недурен. Умен, рассудителен, достаточно независим, шутил удачно. Хорошо говорил про публику, в которой каждой твари по паре, и про то, что поэтому в цитадели большого стиля, Большого театра, должно быть разное искусство – и суперканон, и умеренный авангард. «Тетки» с каждым разом все больше квохчут, иногда не давая собеседнику слова сказать. Слишком много говорила Толстая, что ненавидит оперу, потому что ей медведь на ухо наступил. И гордо так говорила! Дуня, как всегда, распалилась невероятно. Много говорила про оперу «Дети Розенталя», как она любит Десятникова и какой материал эта музыка давала либреттисту и режиссеру, но они этим не воспользовались. Потом понесла Някрошюса в выражениях абсолютно неприличных, страшно свысока и безаппеляционно: типа шарлатан, жулик, «все эти его метафоры…» – с откровенной издевкой. Ведерников, надо отдать ему должное, с достоинством его защищал. Вспомнились и Марина Д. с Ореновым. Вспомнилась и «Школа» с К. Серебренниковым, когда «тетки» облизывали мальчика, хихикали по поводу старомодных критикесс, «позволяющих себе». Были явно не подготовлены, т. е. попросту не смотрели его спектаклей. Или предположить, что куплены? Вроде не хочется. Но вкусовщина расцветает и в этой передаче, чем дальше, тем больше.

3 июля

Радио «Говорит Москва». Записали с Лешей Демидовым и Пашей Любимцевым часовую передачу памяти А. А. Я осталась неудовлетворенной. Не знаю, почему. Послевкусие. Перед нами записывалась О. Дроздова. Похорошела после рождения сына, похудела, успокоилась и внешне и внутренне. Мила, воспитанна, умна.

5 июля

Передача про А. А. Казанскую. Предчувствие оправдалось. Я себе в принципе не понравилась. А уж мама, послушав, сказала все. Возразить было нечего. Она страшно озлилась на Пашу: «Он не давал тебе слова сказать. Ты что, не могла быть понапористей?» Как всегда, все при наваре, кроме меня: Леша сделал хорошую передачу (тому, кто слушает, важно узнать про А. А., а от кого – какая разница), Паша сделал себе и Училищу рекламу, почитал стихи. Это я придумала – чтобы кусочек из «Сирано» послушать и чтобы Паша посвятил А. А. какие-то строчки (он прочел «Актрису» Пастернака, посвященную А. П. Зуевой, ну и что). «А кто об этом знает?!» – сказала мама и, припомнила историю с вечером В. Севрюковой. Когда основные повороты сюжета и ходы придумала я, а Паша Тихомиров даже не вписал меня в титры телепередачи. И все мне потом об этом с недоумением сказали. Что-то со мной происходит. Я как-то плаваю в пространстве, и воли к жизни, а тем более к борьбе, нет никакой. Надо, видимо, всегда уметь расставлять локти, а меня этому совсем не научили…

* * *

День звонков

Звонила Рите Литвин (научный сотрудник музея театра им. Вахтангова) (встретились недавно на похоронах А. А., она в грустях). Сказала, что окончательно осиротела, потеряв в этом году самых близких: Юру Борисова, сына О. И., и В. Мишарина (а я и не знала, что они дружили). Жалко и Аллу Борисову, которая похоронила и мужа, и сына, и осталась одна, как перст. Рита сказала, что она занята теперь увековечением их памяти. Понятно, но тоскливо. Олега Борисова к его юбилею вспомнили и тут же сразу опять забыли.

* * *

Звонила Д. Крымову. Просто так, давно не говорили, поздравила Инку с прошедшим днем рождения, сказала, что Диме не дозвонилась 3-го, в д.р. Эфроса, послала sms, поэтому тоже решила перезвонить. Слышу опасные «звоночки» в том, каким он становится, но верить не хочу. Недавний разговор с Анаид: ей тоже не понравился (и активно) «Демон» – по тем же причинам, что и нам с А. Михайловой! Вспомнила давний разговор с М. Токаревой, которая рассказывала про влияние Инки на Диму, не верное, слишком практическое. Меня Дима пригласил на премьеру – не 5, а 10 октября, в день рождения. «Правда, там еще фестиваль «Территория» будет, а ты же на него не ходишь», – и хихикнул. «Почему же это я не хожу? Дуру из меня не делай. Я попасть туда не могу. Я просила как-то Инку, она обещала меня провести, но не провела». Надо было сказать иначе: «Трусите со мной на «Территории» светиться, чтобы Серебренникову не разонравиться?» Не умею язвить. «Деликатность без границ».

6 июля

И сегодня день ушел в песок. Ни строчки не написала, не расшифровала. Уже шесть дней пытаюсь уговорить себя позвонить Каме, и нет куража. Дети расстраивают. Любви и ласки от них мало. Впрочем, меня в этой жизни никто никогда не жалел слишком много. И много не хвалил.

* * *

Умерла Нонна Мордюкова.

Очень хороший некролог (хотя это звучит немного глупо) написала Т. Москвина.

* * *

Постдраматический театр (книга известного немецкого театроведа Ханс-Тиса Лемана), перевод В. Колязина.

Дискуссия в «Театре». Сосватала туда Р. Кречетову, а сама хотела поучаствовать, да сил не хватило. О чем-то думать, размышлять еще хочется, а написать, отшлифовать, довести до ума и до читателя уже не хочется. Все-таки я в какой-то перманентной тоске пребываю.

Остались кое-какие мысли по поводу театра хайтековской эры.

Постдрам. – это еще театр или уже разновидность нового искусства? Про него уже не скажешь шедевр, произведение искусства – продукт, хорошо упакованный продукт…

Выходит, что цивилизация помогает человеку деградировать.

Постдраматический театр – зрелище для снобов, эстетов и жлобов (которых все время надо удивлять и которые от этого соседства с «интеллектуалами» совсем раздуются).

Кто будут зрители такого театра? См. «Игру снов» Б. Уилсона. Надо знать текст, чтобы понять, испытать толчок, настроение… а иначе на такой театр будут глазеть как на подиум, но скоро это наскучит, и его «опустят», как и обычный театр – захотят рыбненького.