Ричард Дэвидсон - Эмоциональная жизнь мозга

• Название: Эмоциональная жизнь мозга
• Автор: Ричард Дэвидсон
• Жанр: Образовательная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4461-0515-1

Эта книга стала признанным мировым бестселлером. Ричард Дэвидсон – один из ведущих современных исследователей мозга, и его подход к психотипам и человеческим эмоциям действительно инновационный. Каждая личность представляет собой уникальную композицию из шести основных эмоциональных «стилей» в особых пропорциях, поэтому психотип человека так же индивидуален, как и его отпечатки пальцев. Каждый эмоциональный стиль связан с определенными химическими процессами в головном мозге, и благодаря этому факту мы можем управлять своим мозгом и развивать его, контролируя тот или иной эмоциональный стиль. С помощью этой методики можно не только развиваться как личность, но и лечить депрессию, аутизм и другие психические недуги. В книге Дэвидсон и Бегли подробно и доступно описывают свой подход, так что вы сможете использовать его самостоятельно.

---

Другим вдохновением для моего зарождающегося интереса к науке эмоций было волнение, которое я испытал, когда обнаружил, что Дарвин в 1872 году написал целую книгу об эмоциях – «Выражение эмоций у человека и животных» (сейчас вы можете скачать ее бесплатно, так как она является всеобщим достоянием). Подчеркивая отличительные признаки эмоций, в особенности выражение лица, Дарвин укрепил мои предварительные идеи о том, что разные эмоции должны быть связаны с различиями в физиологических особенностях. После того как я прочел Дарвина, я был убежден в трех вещах: в том, что эмоции имеют центральное значение для понимания важных качеств человеческого бытия, что в доминирующем подходе к эмоциям в современной психологии имелись серьезные недостатки и что мозг должен находиться в центре внимания любого исследования эмоций. Полное понимание разума, как я полагал, было просто невозможно без исчерпывающего понимания эмоций. Если бы наука не смогла понять эмоции, она никогда не смогла бы понять и личность, темперамент, заболевания (такие, как тревожные расстройства и депрессии) и, вероятно, когнитивные способности. Также я был уверен в том, что ключ к удивительной тайне человеческих эмоций находится в нашем мозге.

Несмотря на всю еретичность моих утверждений, Нью-Йоркский университет присудил мне степень по психологии. Я подумывал об аспирантуре, но мое «иконоборчество» (в частности, моя настойчивость по поводу рассмотрения мозга при изучении эмоций) не позволяло с легкостью найти подходящее место для дальнейшей работы. Меня привлекал Стэнфордский университет, и я направился туда с визитом. Там я встретил профессора психологии Эрнеста «Джека» Хилгарда, известного и просто очаровательного персонажа (до перехода на факультет психологии его приняли в теологический университет Йеля), который был примечателен тем, что внес свой вклад в теорию обучения, а позже и в науку гипноза, особенно в то, как при помощи гипноза контролировать боль. Мне понравилась идея обучения с Хилгардом, но он отговорил меня от поездки в Стэнфорд, так как на факультете психологии не было никого, кто бы занимался хоть какими-то биологическими исследованиями человека. Я подал заявку в образовательный центр городского университета Нью-Йорка, где, как я думал, буду на своем месте, а также в Гарвард. Там, во время прохождения собеседования, у меня состоялся замечательный разговор с Гари Шварцем, изучающим психофизиологию. В тот момент мы уже приблизились к мозгу: «психозиология» в данной дисциплине относится к таким телесным изменениям, как частота сердечных сокращений и кровяное давление. У меня также было собеседование с профессором психологии Дэвидом Макклелландом, который был известен всему университетскому городку своим участием в деле Рама Дасса десять лет назад. В то время Дэвид был директором Департамента социальных отношений Гарварда, который поддерживал исследование молодого преподавателя по имени Ричард Альперт. В рамках этого исследования студентам давали психоделические наркотики, такие как псилоцибин (Тимоти Лири, прославившийся исследованиями эффектов ЛСД, сотрудничал с Альпертом в его изысканиях). В Гарварде имели лишь смутное представление об этих исследованиях, тем более что Альперт зачастую принимал наркотики сам, что, как предполагали критики его работы, могло сделать для него затруднительным точное наблюдение воздействия психоделиков на добровольцев. К тому же пара студентов в результате участия в исследовании оказались в психиатрической больнице. В 1963 году университет уволил Альперта, который впоследствии сменил имя на Рам Дасс.

Я был не слишком в курсе всего этого, что только увеличило мой интерес к Макклелланду и придало храбрости поднять в разговоре такую тему, которая, затронь я ее в разговоре с любым другим видным исследователем психологии, серьезно ослабила бы мои шансы на поступление. Я как раз недавно прочел автобиографию Карла Юнга «Воспоминания, сновидения и размышления», которая произвела на меня большое впечатление. Я знал, что современная психология в значительной степени избегает Юнга из-за его нетрадиционных идей (например, о коллективном бессознательном или теории архетипов), но все-таки нашел некоторые из его наблюдений весьма проницательными – особенно те, что касались индивидуальных различий. Юнг был первым психологом, который говорил об интроверсии и экстраверсии как о характерных чертах личности и делал предположения о психологических и физиологических различиях людей каждого из этих типов. И каким-то образом мы закончили наш с Макклелландом разговор, обсуждая Юнга. Я был впечатлен тем, что такой знаменитый гарвардский профессор психологии был открыт для подобных идей, это укрепило меня в решении, что Гарвард – подходящее для меня место. Туда я и отправился, решив окунуться в исследования мозга и эмоций. Я не собирался позволить перспективе работы в академическом болоте (местном, а не в Гарварде) меня спугнуть.

Эксидриновая головная боль номер один

Отделение естественных наук в кампусе Перчейза было только что достроено, и с новым сооружением пришла как из рога изобилия электроника – логические вентили, осцилляторы и другие замечательные вещи просто стали подключаться к лаборатории электрофизиологии в современном ее состоянии. Так как у меня была уйма обязанностей в качестве нового сотрудника, мне был нужен кто-то, кто оборудовал бы мне лабораторию. Позвольте представить вам Клиффа Сарона.

Клифф был на втором курсе биологического факультета в Гарварде, когда я там же учился в аспирантуре. Мы встретились в 1973 году на конференции Ассоциации гуманистической психологии в Квебеке, а в следующем семестре Клифф выбрал курс Гари по психофизиологии, который содержал инструкции о том, как измерять функции мозга при помощи ЭЭГ. Клифф был очень заинтересован измененными состояниями сознания и тем, как биология порождает сознание, а кроме того, он очень легко обращался с электроникой. В бытность свою нью-йоркским подростком он был телефонным фрикером, сетевым взломщиком (версия компьютерного хакера 70-х; Клифф обнаружил, что, если воспроизвести свист определенной частоты – 2600 герц, для тех, кто хочет попробовать сделать это дома, – в телефонную трубку, можно разъединить один вызов и подключиться к другому) и занимался звуко- и радиотехникой в средней школе и колледже. Это делало его идеальным кандидатом для установки оборудования, которое было нам нужно для изучения электрофизиологии (посредством записи электрической активности головного мозга).

Клифф также посещал курс по психологии сознания, который вели мой друг Дэн Гоулман и я. Этот курс был примечателен во многом, но что действительно выделяло его среди прочих, так это совместные медитации студентов и преподавателей во время занятий. (У меня еще найдется что сказать о корнях моего интереса к медитации и сознанию в главе 9). Дэн продолжил свою звездную карьеру в «New York Times», охватывая разные области психологии, и написал мегапопулярную книгу «Эмоциональный интеллект». Клифф окончил Гарвардский колледж примерно в то же время, когда я получил ученую степень и отправился в Перчейз. К счастью, Дэн, который теперь работал редактором в журнале «Psychology Today», сжалился надо мной из-за недостатка предложений о работе и моей неспособности получить гранты по обычным каналам. Ему удалось убедить рекламное агентство, у которого был заказ от фармацевтической компании «Bristol-Myers Squibb», дать мне грант на определение качества рекламы эксидрина. Компания хотела понять, могут ли новые современные методы записи активности мозга дать полезную информацию об эффективности их телевизионных роликов. Например, если бы при просмотре рекламы активизировалась схема, связанная с отвращением, это было бы плохо, а если схема, связанная с желанием, – хорошо. (Это рекламное агентство опережало свое время: измерение откликов мозга на рекламу постепенно приобрело популярность в новом веке и теперь называется нейромаркетингом.)

С грантом в семьдесят пять тысяч долларов (значительной суммой в то время) я был в состоянии нанять Клиффа, чтобы оборудовать свою лабораторию – используя все то добро, которым располагало новое отделение естественных наук, а также прибор для вычисления среднего значения сигнала (который измеряет небольшие изменения электрической активности мозга, вызванной внешними стимулами, такими как звуки и визуальные стимулы), который мне преподнес друг из Гарвардской медицинской школы в качестве прощального подарка. Мы с Клиффом вылетели из Бостона в Нью-Йорк с этими вещами в качестве ручной клади. Это оборудование было размером с телевизор, и в нем имелось достаточное количество циферблатов, ламп и кабелей, так что если бы я попытался пронести его в самолет в наши дни, меня потащили бы на допрос. Когда мы оснащали лабораторию, это было что-то вроде «Отважные ребята занимаются электрофизиологией». (Я был тем из отважных ребят, которого следовало подальше держать от опасного оборудования: однажды я поджег свою лабораторию в корпусе имени Уильяма Джеймса во время эксперимента. И хотя никто не пострадал, некоторое оборудование было уничтожено, и у меня не было никакого желания повторять подобный опыт.)