Виталий Коржиков - Солнышкин плывёт а Антарктиду

• Название: Солнышкин плывёт а Антарктиду
• Автор: Виталий Коржиков
• Жанр: Детские приключения

Веселые повести о приключениях матроса Солнышкина и его друзей.

---

— В Академию наук! — воскликнул Моряков. — Подумать только, может быть, кто-то за миллионы километров подаёт сигналы всей Земле, всему человечеству, а слышим мы одни?! А их должны слышать все — в России, в Америке, в Англии!

Вот о чём говорили Моряков и Перчиков на носу парохода «Даёшь!».

— Да, Евгений Дмитриевич! — спохватился Перчиков, услышав об Англии. — У меня к вам просьба.

— Я вас слушаю!

— Не поможете ли вы Солнышкину подучить английский? Ведь скоро Жюлькипур!

Даже в такое время Перчиков помнил о друге.

— С удовольствием! — сказал Моряков. — С удовольствием! — И посмотрел сверху на Перчикова: — Но почему просите об этом вы?

— А я хочу ему сделать сюрприз с помощью техники! — улыбнулся Перчиков. — Положил на ночь магнитофон под подушку, а утром проснулся — и сразу: «Гуд монинг!»

— С удовольствием! — повторил Моряков. — О чём речь! — И посмотрел на часы: — Но кажется, нам пора?

И они решительно направились к рубке. В этот самый момент с кормы сквозь шум донёсся крик Буруна:

— Стоп! Стоп! Человек за бортом! Человек за бортом!!!

ДУБЛЬ ШЕСТЬ!

Спрятав под матрац заветную книгу, артельщик поднялся на палубу. От великих планов у него кружилась голова, волны несли его на своих плечах к Жюлькипуру, к городу небоскрёбов, базаров, харчевен. Стёпка сам чувствовал себя целым городом с колбасными, небоскрёбами, глаза его вспыхивали, как витрины в лучших ресторанах. Ключи от артелки сами приплясывали в руках, и пальцы искали, из кого бы тут навертеть колбас, а кого свернуть в рулет.

Возле камбуза в воздухе вились три уютных дымка, мурлыкала гитара Федькина и на весь океан шлёпали костяшки домино. Там забивали в морского козла. Сбоку на трапе сидел Солнышкин и наблюдал за игрой.

«Повеселитесь, повеселитесь», — подумал артельщик и подошёл к компании:

— Сыграем?

— В пару с Петькиным, — сказал Борщик, мешая домино и принюхиваясь: не горят ли на плите макароны.

Стёпка запустил пятерню в кости и сразу с грохотом хватил ладонью о ящик. Везенье так и валило в руки!

— Шесть — шесть! На всю капусту! Борщик от неожиданности приподнялся и замигал подпалёнными ресницами. Мишкин сощурился и, прикусив папироску, приставил камень сбоку.

— Шесть — пять.

— Правильно! — сказал Солнышкин, который болел за Мишкина.

— Вас не спрашивают, Лунышкин, — сострил артельщик и так шлёпнул камнем по ящику, что белые точки едва не вылетели из камня. — Четыре — шесть!

— Ну и разошёлся! — с интересом посмотрел на него Солнышкин.

— А нельзя ли потише? — раздался за спиной артельщика сердитый голос.

И на бак в полной форме выскочил штурман Пионерчиков с раскрытой тетрадью в руках. Он сочинял статью о делах юных моряков.

Крик артельщика помешал ему думать в тот момент, когда в голову пришли великолепные слова, а теперь они из головы вылетели.

Пионерчиков и без этого терпеть не мог артельщика.

При каждой встрече он мечтал дать ему хорошего пинка. Но честь морского мундира и пионерский закон не позволяли распускать руки.

— А может, сыграем? — повернулся к нему Стёпка, вскинув рыжую бровь.

— Я в подобные игры не играю, — отчеканил Пионерчиков и сморщил лоб. Он старался вспомнить великолепные слова.

— Дрейфите! — ухмыльнулся артельщик.

— Кто?! — изумился Пионерчиков. Его обвиняли в трусости!

Поставив ногу на край ящика, на котором сидел Борщик, он решительно взял камни из рук поражённого кока.

— Пять — два! — ударил по столу штурман.

— Отличный ход, молодец Пионерчиков, — сверкнул Стёпка тремя золотыми зубами и вбил очередную шестёрку с другой стороны.

Мишкин присвистнул:

— Стучу, еду!

— А ну-ка, Петькин, подайте и мистеру штурману колясочку до самого Жюлькипура! — захохотал артельщик.

Но Петькин уныло пожал плечами и выставил совсем другой камень.

— Что делаешь?! — Артельщик толкнул Петькина ногой.

Но было поздно: Пионерчиков удачно выставил следующий камень, а артельщик, замигав, споткнулся носом о собственную ладонь: «Еду».

— Так, — сказал Мишкин, — у кого-то присох дупелёк. Рыба. — И он опустил камень на кон. С обеих сторон стояли четвёрки.

— Считать очки, — сказал Пионерчиков. Федькин опустил гитару. Борщик забыл про макароны.

Солнышкин соскочил с трапа.

Все склонились над столом.

И вдруг Пионерчиков насторожился:

— А у кого дубль пять?

Мишкин положил руки на стол. Петькин раскрыл ладони.

— А вон он! — крикнул Солнышкин. — Вон! — И показал в рукав артельщика.

— Какой дубль? — разжав пальцы, усмехнулся артельщик.

И тут Пионерчиков почувствовал, как что-то, щёлкнув его по носу, полетело за борт. Он вытянул руку, будто ловил муху, но опоздал.

— Там камень? — сказал Пионерчиков.

— Хе-хе! Где камень? Проверьте!

Это было уже делом принципа. Пионерчиков бросился к борту. Федькин вцепился ему в брюки, но тоненький штурман выскользнул из них и ласточкой полетел в океан. На секунду все в изумлении открыли рты и вдруг разом взвыли.

— Человек за бортом! — кричал Бурун.

— Круг! — крикнул Солнышкин и бросился за спасательным кругом.

— Горим, горим! — заметался Борщик: на камбузе стреляли и дымились макароны.

— Акула, акула! — заорал Федькин. И тут все увидели, как, переворачиваясь вверх брюхом, к штурману несётся громадная акула.

СТРАННАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ АКУЛА

Навстречу Пионерчикову мимо «Даёшь!» стремительно неслось серое брюхо приготовившейся для броска странной тропической акулы.

— Багром её, багром! — выпалил покрасневший Бурун и метнул вниз пожарный багор.

Акула пронеслась мимо и приближалась к тому месту, куда нырнул юный штурман. Теперь Пионерчиков остался с хищницей один на один.

— Пропал, — сказал Федькин.

Но штурман вынырнул. В руке он победоносно сжимал дубль и собирался произнести обличительную речь, когда увидел, что пароход уходит. Возмущённый Пионерчиков помахал кулаком вдогонку и тут заметил летящую на него задранную акулью морду. Акула пыталась сорвать ему выступление! В запальчивости Пионерчиков так двинул её ногой, что морда мгновенно вогнулась, а во все стороны от неё полетели красные брызги. Правда, красными они были от заката, но Пионерчиков этого не видел. Он схватил хищницу за горло и с таким треском рванул, что из неё тут же со свистом вылетел дух.

К этому времени «Даёшь!» дал задний ход, и все увидели, как в краснеющую с каждой минутой глубину опускается тело убитой акулы.

Конечно, свысока трудно было разглядеть, что на её морде вышита буква «Т». А Пионерчикову тоже было не до этого.

И только Тая вздыхала, глядя в воду: там тонул её любимый пододеяльник с красивой буквой «Т», который она выронила от испуга, увидев, как Пионерчиков прыгает за борт.

— Шут с ним, с пододеяльником! — сказала она. — Главное — штурман жив, целёхонек.

НЕКОТОРЫЕ НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

— Стоп, машина! Шлюпку на воду! Моряков и Перчиков летели по трапу через три ступеньки. Солнышкин катил впереди себя спасательный круг, а Пионерчиков уже взбирался по штормтрапу, который держали Федькин и Бурун.

— Что случилось, что это значит? — спросил Моряков.

Но мокрый победитель акулы, перебросив через борт ноги, направился к артельщику и размахнулся так, что у Стёпки заранее взбухла щека и показалось, будто корабль накренился влево.

Пионерчиков занёс руку. Пионерчиков развернул ладонь, он уже сам слышал звон горячего шлёпка. Но по пионерским законам и морским правилам этого делать не полагалось. И победитель акулы стукнул дублем о крышку канатного ящика.

«Хе-хе, сдрейфил, — подумал артельщик. — Ничего, мы ещё себя покажем». И он покосился в сторону Жюлькипура.

— В чём дело? — ещё раз громко спросил Моряков. Он нервничал: до приёма космических сигналов оставались считанные минуты, а на судне разгорался скандал.

Корма была полна народу.

— За борт артельщика! — кричал Мишкин. — Он травил Солнышкина.

— Перчикова на необитаемый остров высаживал, — сказала Марина.

— Макароны из-за него подгорели! — крикнул с камбуза Борщик.

— И кроме всего, он мошенник, мошенник! — вспыхнул Пионерчиков, который до сих пор не оделся и держал в руках брюки.

— Так-ак, — сказал Моряков. — Так. Что же мы с ним сделаем?

— За борт его! — взмахнул кулаком Солнышкин. — А в лодку ему десяток сарделек и пять бутылок «Ласточки», как он когда-то Перчикову!

Артельщик, как толстый барбос, прижался к стене. Кажется, наступало время расплаты. Команда ждала решения.

Суровый Пионерчиков прошёлся по палубе и сказал:

— Вынесем выговор!

— За что? — взвыл артельщик, хотя сам чуть не обезумел от радости. Такое решение его устраивало.

— Так выбросим или выговор? — Моряков обвёл глазами команду.

— Выговор, — сказала Марина, — а ключи от артелки передать боцману.