Данил Корецкий - Свой круг

• Название: Свой круг
• Автор: Данил Корецкий
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07150-4, 5-699-00550-1

Золотое понял, что убивать его не собираются. Но спокойный тон Шаха не мог обмануть. Не случайно выбрано для разговора это глухое место возле похожего на могилу оврага, не случайно изящный позолоченный «Ронсон» заменен боевым пистолетом, переделанным в зажигалку и ясно дающим понять, что найдется и не переделанный. Шах хотел, чтобы он почувствовал, с кем имеет дело...

---

Рассадина, домоуправ. Взятки за прописку и предоставление служебной жилплощади.

Это тоже надолго — действовала она не одна, надо искать соучастников, кроме установленного эпизода, будут и другие, так что еще работать и работать.

Прораб Перов — нарушение правил производства строительных работ. Судьбу дела и самого Перова решает сейчас сложная комплексная экспертиза, заключение поступит со дня на день.

Васильцов, Игнатюк, Розанов — бывшие директор, главный инженер и главбух молкомбината. Хищения, злоупотребление служебным положением, приписки… Работы — непочатый край, тоже пойдет в остаток…

Наконец на свет появилась тоненькая пачка скрепленных листов — пока это все материалы об убийстве на даче Золотовых. Шеф был прав — дело из той категории, которые следователю нужно лишь должным образом задокументировать и оформить, закончить его можно довольно быстро.

Я набросал план расследования и отпечатал необходимые документы: запросы на характеристики всех участников вечеринки, сведения о наличии у них судимостей и постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы. Обычные вопросы: причина и время наступления смерти, характер и локализация телесных повреждений, причинная связь их с наступившими последствиями, наличие алкоголя и ядов в крови. — Можно? — Дверь кабинета приоткрылась. Одновременно зазвонил телефон.

— Входите. — Я снял трубку.

— Гражданин Зайцев? — Голос был строгий и официальный. — Вы обвиняетесь в том, что скрываете от широкой общественности факт присвоения очередного классного чина!

— Ну ты даешь, Саша! Когда успел разузнать?

— Уголовный розыск знает все! Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Что же мне остается? Только пригласить в гости на завтрашний вечер!

— Разговаривая, я рассматривал вошедшую в кабинет девушку.

— Не могу, завтра иду в засаду, — сказал Крылов своим обычным голосом. — Давай послезавтра.

— А послезавтра я дежурю.

Блондинка, лет двадцати пяти, короткая стрижка, аккуратно уложенные волосы, красивенькое и какое-то кукольное личико, серый вельветовый сарафан со множеством ремешков, заклепок, карманчиков, волна дорогой парфюмерии. Кто же это у нас? В календаре запись: «12.00 — Марочникова (дело Верш.)». Сейчас двенадцать двадцать, опаздывает…

— Ну вот и поговорили! — Мы оба знали, что загадывать дальше чем на два дня вперед нельзя, мало ли как сложатся обстоятельства. — Тогда привет супруге. В конце недели созвонимся.

— Счастливо, — я положил трубку и указал посетительнице на стул. — Присаживайтесь. Вы, как я понимаю, Марочникова?

Она удивленно подняла брови.

— Откуда вы знаете?

— Паспорт с собой?

— Принесла, в повестке же написано, — девушка положила документы на стол, и я начал переписывать установочные данные в протокол. Марочникова Галина Васильевна, двадцать три года, образование 10 классов, продавец магазина «Фиалка», незамужем, ранее не судима…

— Допрашиваетесь в качестве свидетеля; должны говорить правду, за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Распишитесь, что предупреждены об этом, — я подвинул свидетельнице протокол.

— Я всегда говорю правду! — Она округлила глаза и, вновь подняв брови, с укором посмотрела на меня.

Я подождал, пока она распишется.

— Теперь расскажите, давно ли знаете Золотова, как часто ездили на его дачу, кто еще там бывал, как проводили время, а потом подробно про последнюю вечеринку.

Марочникова развела руками.

— Так много вопросов… Давайте я буду рассказывать все подряд, а если чего упущу — вы напомните?

— Ну что ж, давайте так. — Про себя я отметил, что она уверенно держится в кабинете следователя, пожалуй, слишком уверенно для своего возраста.

— Валерку все знают, он парень приметный. И я с ним часто сталкивалась: в одних местах бываем, в одних компаниях… Так и познакомились: раз вместе время провели, второй — и пошло. Знакомых много и у него, и у меня, постепенно всякая шушера отсеялась, остался узкий круг. Собирались, отдыхали… Вначале в городе, у кого-нибудь дома, потом на баркентине… Это так дачу Валеркину называли, ну в шутку… У него дедушка был адмирал…

Свидетельница на мгновение умолкла, выжидающе глянула пустенькими блестящими глазками, ожидая удивления: «Адмирал! Правда? Да что вы говорите! Как интересно!» Но я молча ждал, и она обескураженно хлопнула кукольными ресничками раз и другой.

— Да, адмирал… И дача чудесная, знаете, такое уютное место, кругом лес, в общем — красота! Мы приезжали на день-два, человек по шесть, отдыхали. Музыка классная, вина хорошего выпьем, там запас марочного, импортного… Танцуем, в баньке паримся… Да, там и финская баня есть!

— Почему финская? — не выдержал я.

— А какая же? — Глазки удивленно раскрылись. Ей бы очки — в модной оправе с дымчатыми стеклами… Со временем додумается, не сама — так подскажут…

— Финская баня, хоть у Валерия спросите…

— Ну хорошо, продолжайте.

— Всегда все нормально, ни драк, ни скандалов. Валерка в этом отношении культурный… Да и остальное. Свой круг все же… Если бы Машка этого морячка не притащила, ничего бы и не было!

— Давайте по порядку.

Свидетельница поерзала на жестком протертом стуле, но вряд ли ей стало удобней.

— Одна пара поехать не смогла — у него какие-то дела, я с Валерой, да Машка Вершикова привела этого… морячка. И зачем он ей сдался! Только что плавает…

Подумаешь, радость! Шмотки и так можно достать… Поужинали, музыку послушали, потанцевали. Все нормально. Я пошла наверх спать, а разбудила меня уже милиция.

Оказывается — такое дело…

— Скажите, Марочникова, вы были сильно пьяны в тот вечер?

— Кто, я?! — Она посмотрела такими изумленными чистыми глазами, что мне должно было стать стыдно за допущенную бестактность. И, может, стало бы, если бы я не читал справку дежурного следователя, в которой черным по белому написано:

«Опросить Марочникову не представилось возможным ввиду того, что она находится в сильной степени опьянения».

— Кто, я?! — повторила она. — Да я вообще больше трех рюмок никогда не пью!

— Значит, это были вместительные рюмки. — Я показал свидетельнице справку, и она мгновенно перестроилась:

— В этот вечер и правда немного перебрала. Знаете, коньяк на шампанское…

— А остальные?

— Да как вам сказать… Валерка выпил прилично, Машка тоже свою норму выбрала. А морячок — тот сачковал, пропускал часто и коньяка почти не пил. Говорил, ему с утра идти куда-то надо…

— О чем вы разговаривали?

— Сейчас разве вспомнишь? Обычный треп. Анекдоты, побасенки всякие…

— Не ссорились?

— Нет, что вы! Какие там ссоры! Все чинно-благородно.

— Чинно-благородно! Прямо тишь да гладь! Как же в столь благочинной компании могло произойти убийство?

— Ну уж убийство! Несчастный случай вышел… Может, баловались по пьянке, он и напоролся случайно?

— Вы Вершикову хорошо знаете?

— Да вроде… Подружками были! Развлекались вместе, то да се… Она баба компанейская, веселая. Но с вывертами. Никогда не знаешь, что выкинет. Бывает, сядет ни с того ни с сего в угол — все танцуют, а у нее глаза на мокром месте.

Что у человека внутри — разве ж узнаешь? Чужая душа — потемки…

— А Золотова?

— Валерку знаю неплохо.

— Какие у вас с ним отношения?

— Ну ясно какие! Неужели не понятно?

Мне было понятно, но допрос тем и отличается от обычного разговора, что в протокол вносятся не догадки, умозаключения и намеки, а слова, прямо и недвусмысленно высказанные собеседником. Хотя бывает, что добиваться этих прямых слов несколько неудобно. Но ничего не поделаешь.

— Признаться, не понятно, — я выжидающе смотрел на Марочникову.

Она досадливо поморщилась и передернула плечами.

— Ну, живу я с ним. Что такого — мне не шестнадцать лет. Надеюсь, в протокол вы этого записывать не будете?

— Придется записать. Как и все, о чем мы говорим. Так что собой представляет Золотов?

— Нормальный парень. Пофорсить, правда, любит, как же — адмиральский внук! А так — ничего…

— Ничего? И это все, что вы можете сказать о близком человеке?

— Я же не тост за него поднимаю! Хватит и этого. Чем меньше говоришь следователю — тем лучше.

— Вот как? Интересная мысль. Кто вам ее подсказал?

— Сама не маленькая.

Марочникова неторопливо прочитала протокол.

— Правильно записано?

— Правильно. Только вот стиль, — она неодобрительно покачала головой.

— Сделайте скидку на то, что это все-таки не роман, — я не нашелся, чтобы ответить более хлестко и сразу поставить ее на место, да и немудрено: впервые свидетель обращает внимание на стиль протокола.

— Да, это явно не роман, — Марочникова расписалась, стрельнула глазками, странновато улыбнулась. — А жаль.

Она вышла так стремительно, что я не успел спросить, чего ей, собственно, жаль, и это неуместное сейчас слово осталось висеть в воздухе.