Сергей Зюзин - Пожиратели человечины. Cборник

• Название: Пожиратели человечины. Cборник
• Автор: Сергей Зюзин
• Жанр: Повести

Постарайтесь хорошенько вдуматься в происходящее с героями приведённых в книге историй, вообразить себе всё это в реальности, и тогда прочтение повестей сборника Вас непременно впечатлит. Представьте как можно натуралистичней, как две старые ведьмы-людоедки свежуют, словно купленного в супермаркете цыплёнка, лучшего друга главного героя повести, тоже с ужасом при всём при этом присутствующего, как семнадцатилетний парень-студент сталкивается в подземке с наводящим на весь мегаполис ужас маньяком-призраком, который уже сбросил под колёса поездов метро нешуточное количество людей, как «слетевший с катушек» из-за непрекращающихся издевательств над ним воспитанник детского дома, получив от судьбы, словно в утешение, дающие власть над окружающими сверхспособности, начинает беспощадно «крошить» своих обидчиков, считая таковыми в детдоме чуть ли не всех под его крышей, как едва не ставшая в своём ночном кошмаре жертвой ужасного монстра героиня следующей повести днём чуть не оказывается съеденной заживо жутким кровожадным туманом, и, под конец, как в волне ни с того, ни с сего нахлынувших на городок смертей погибает парочка молодых влюблённых, которые перед этим воспользовались сомнительными услугами гадалки…

---

От досады парень едва не зарыдал. Какой кошмар! Усевшись прямо на камни, – пол и в самом деле оказался каменным, – Олег понуро опустил голову. Невозможно передать словами, что он чувствовал в те страшные мгновенья. Кошмарная смесь ужаса, отчаяния, безнадёжности, заполнила тогда весь его разум. И только не перестававшие его осаждать мысли о наверняка нависшей тогда над ним смертельной опасности помогли ему, наконец, хоть немного собраться с мыслями.

Перед тут же всплыла последняя из увиденных им до того, как он сюда попал, картин – жалкая, сморщенная, просящая перевести её через дорогу старушка, тянущая к нему свою дрожащую, немощную ручонку. Вот тебе и старушка! Вот и немощная ручонка! Только коснулась его и… Коснулась… Больше Олег не помнил ничего. До того момента, как здесь очнулся. Знать бы ещё, где это «здесь»! Где он очутился и кто его сюда упрятал.

Олег снова стал затравленно озираться по сторонам. Что же делать? Может, покричать? Чтобы услышали те, кто заточил его здесь. Хотя, к чему? Ну придут они, и что дальше? Станет ли от этого хоть что-нибудь лучше? Судя окровавленному пню в углу и валявшимся рядом с ним отрубленным головам, ничего хорошего от тех, кто заточил его здесь, ждать ему не приходилось.

Внезапно размышления Олега были прерваны отчётливо раздавшимися в том зловещем помещении щелчками отмыкаемого снаружи замка. То, что замок отпирали снаружи, было понятно, несмотря на то, что саму дверь из клетки видно не было – та находилась за углом ведущего от неё то ли коридорчика, то ли просто скрывавшего её углубления. Понял и сразу затих, настороженно, даже испуганно, вскочив на ноги, но не поднимаясь, а оставаясь на корточках, и внутренне готовясь к самому страшному.

Сразу за противным скрипом открываемой неизвестно кем двери из коридорчика, или углубления, донеслись звуки чьих-то по-старчески шаркающих шагов. Ещё пара мгновений, и перед взглядом Олега предстала та самая старушка, которую он совсем недавно попытался перевести через проезжую часть улицы!

– Очухался? – голос недобро полоснувшей его взглядом старушенции был всё так же хрипл. – Вот хорошо, а то уж всё утро провалялся. Уже и обедать пора, а ты ещё даже не завтракал! Тебе же теперь надо кушать побольше…

Интонация её голоса была такой неприязненной, что не оставалось ни малейшего сомнения в том, что ничем хорошим для Олега общение с ней обернуться не могло. Впрочем, в те мгновения он подумал совершенно о другом. «Какой кошмар! – не обратив внимания на голос старухи, ужаснулся парень. – Если верить этой бабке, уже в самом разгаре день, следующий за той ночью, когда я ушёл из «Пеликана»! Бедная мама так и не дождалась меня в тот вечер, вернее сказать, ночь. А потом и на следующее за ней утро, и сейчас, днём. Бедные «предки»! Как они в эти часы с ума сходят! В то время, как я заперт тут в какой-то клетке…»

– Кто Вы? – Олегу пришлось заставлять себя разговаривать, потому что язык у него в тот момент от ужаса словно онемел. – И где я?

– Ну где! – с усмешкой отвечала ему только что вошедшая бабка. – У меня дома, милок. В подвале. Что же касается того, кто я…

Не договорив, бабуся пристально уставилась на Олега, и в глазах у неё мелькнули какие-то непонятные огоньки. Подойдя ближе, она продолжала.

– Сказки в детстве читал? – гадко улыбнувшись, спросила она. – Про бабу-Ягу? Так вот, те сказки про таких, как я, и сложили.

– Что вы… Хотите… Сказать? – ужаснувшись, Олег едва смог подобрать слова.

– А то и хочу! – ухмыльнулась ещё гадливее, продолжала бабка. – Съем я тебя, милок! Вот только покормлю с месяцок, – уж больно ты тощ, – и съем.

При последних словах старуха зловеще смерила фигуру Олега взглядом и захохотала.

Олег тоже осмотрел бабку с головы до ног, особенно задержав взгляд на лице, и теперь смог разглядеть её получше. Последнее, кроме того, что было сморщенным, оказалось ещё и очень грубым на вид, словно кора высохшего дерева, и каким-то одутловатым, отчего выглядели чересчур большими поросшие жёсткими от возраста волосами подбородок и щёки, и слишком маленьким не принявший по каким-то причинам в той одутловатости участия нос. Дополняли там картину видневшиеся на щеках в паре мест огромные чёрные бородавки, выбивавшиеся из складок ярко выраженных морщин, что делало, из-за их цвета, физиономию старухи по-особенному зловещей.

Бедному парню очень хотелось в тот миг подумать, что у бабки «поехала крыша», да только стоявший неподалёку в углу окровавленный пень с вогнанным в него таким же окровавленным топором не давал подобным мыслям даже зародиться. В то же время всё в его рассудке отчаянно протестовало против того, что только что свалилось ему на голову. Какая, к чёрту, баба-Яга?! Какое, к чертям собачьим, «съем»?! Как вообще такое может быть, чтобы в двадцать первом веке люди пожирали людей?! Бред какой-то! Однако, пень в углу, торчавший из него топор и сваленные рядом с ними в кучу отрубленные головы красноречиво свидетельствовали о том, что всё это происходило с ним на самом деле…

От таких мыслей, порождавших в его душе огромный и неуёмный страх, у Олега едва не помутился рассудок. В то же время, едва он услышал последние слова старухи, в голове у него начался лихорадочный поиск хоть какого-нибудь пути спасения. Из-за страха поиск тот был настолько хаотичным, что больше походил на этакую мысленную панику. Мысли лезли друг на друга, каждая словно оспаривая у остальных свою исключительную правильность и право быть услышанной в первую очередь. И из-за этого в мыслях тех совершенно ничего невозможно было разобрать и уж тем более понять.

– Через месяц ты должен мне растолстеть, – между тем, снова раздался в помещении хриплый голос жуткой старухи. – Значит, тебе нужно побольше кушать. Смотри, какой вкуснятины я тебе принесла.

С последними словами в руках у старой карги вдруг непонятно откуда взялась корзина, до краёв наполненная продуктами. Из-за её плетёных бортиков выглядывали наполненные молоком и чем-то прозрачным, наверное, водой, бутыли, кончики палок копчёной колбасы и хлебных батонов, между которыми белоснежной тряпицей было прикрыто что-то ещё. Шагнув к клетке и потянув на себя её, словно вросшую в стены из толстых решёток, дверь, в следующий миг бабка на удивление легко её открыла и вошла внутрь. Едва же там оказавшись, старуха быстро поставила корзину на пол и так же быстро вернулась назад.

– Вот и молодец, что не бузишь, – довольным голосом проговорила она, закрывая за собой вход в клетку. – Ешь теперь себе да жирку набирай! А я пойду…

Олег снова сидел на полу и недоумевал. Он так хотел сейчас наброситься на ту старую сволочь, да только всё время, пока она была у него «в гостях», не мог даже пальцем пошевелить. Загипнотизировала она его, что ли?

– Завтра я тебе ещё еды принесу, – уже уходя, добавила старуха. – Ты же, если чего другого покушать захочешь, скажи. Я принесу. Тебе же только лучше от этого! Напоследок поешь, чего душа пожелает.

С последними словами старая направилась к ведущему ко входной двери коридорчику, и через несколько мгновений скрылась в нём. Вскоре и дверь захлопнулась за её спиной. Олег остался в жутком подвале, в котором ему только что была обещана страшная и уже скорая смерть, один.

* * *

Ночь, пришедшая на смену дню его «знакомства» с жуткой старухой, – следить за временем ему помогали наручные часы, которые бабка у него не отобрала, – успокоения не принесла. Так и оставшись сидеть на полу, первые часы он только и делал, что «грыз» себя мыслями о том, какой был дурак, отправившись вчера из «Пеликана» домой один. О том, что и бабку на перекрёстке он запросто мог бы обойти стороной. И вообще в тот вечер послушаться маму и никуда не пойти… При том, что понимал всю бесполезность и даже вредность таких мыслей. Но ничего не мог с собой поделать. Думы те снова и снова лезли в его голову, как ни старался Олег переключить их ход хоть на что-нибудь другое.

Ближе к полуночи от такого самобичевания его спасло элементарное чувство голода. Как ни делали самоедство, только что пережитый стресс, тревога из-за сгустившейся над головой огромной опасности его почти незаметным, в двенадцатом часу ночи это чувство заявило о себе уже настолько настойчиво, напоминая Олегу об оставленной зловещей старухой корзине, что противиться ему не оказалось никаких сил.

– Посмотреть, что ли, что она там принесла? – сдавшись, наконец, своему голоду, чуть слышно пробормотал Олег, потянувшись рукой к корзине.

Едва убрав накрывавшую что-то между бутылями, колбасой и хлебом белую тряпицу, Олег едва не захлебнулся собственной слюной. Под ней оказались пирожки, запечённая курица, конфеты… «Копнув» поглубже, парень увидел свои любимые охотничьи колбаски, котлеты, жаренную рыбу… Хорошая бабулька! Кормит, как родная. Если ещё не знать, зачем.

Впрочем, несмотря на последнее, есть всё равно хотелось. Едва сумев удержаться от соблазна сразу же навалиться на наполнявшую бабкину корзину вкуснятину, Олег дал себе зарок и сейчас поесть, и вообще кушать здесь, самую малость. Есть лишь для того, чтобы не окочуриться с голоду. И всё это чтобы не растолстеть, как ждала от него этого, судя по её же словам, жуткая старуха. А наоборот, похудеть.