Шамиль Куряев - 1917. Кара до покаяния

• Название: 1917. Кара до покаяния
• Автор: Шамиль Куряев
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906910-47-9

Главной причиной гибели Российской Империи в 1917 году было катастрофическое падение престижа высшей власти. Слухи о «темных силах», обступивших трон, сплетни о царской семье, известия об измене при Дворе и тайной подготовке сепаратного мира стали спусковым механизмом Февральской революции. Но не все аспекты политической интриги, в центре которой оказалась трагическая фигура императора Николая, получили надлежащую историческую оценку. Антимонархические установки советской эпохи сделали невозможным их объективное изучение, и репутация последнего русского царя более ста лет оставалась «разменной монетой» в идеологических баталиях.

Новая книга Шамиля Куряева отвечает на ключевые вопросы «марта 17-го». Была ли у «антиромановских» слухов реальная подоплека? Какие политические силы явились в той ситуации подлинными «тёмными силами»? Кто, в условиях Мировой войны, в действительности изменил и Отечеству, и союзникам? Нельзя мириться с живучестью старых мифов, мешающих восстановлению исторической справедливости и выявлению реальных агентов Русской Смуты.

---

Кстати, этот вывод – скорее о «хаосе», нежели о чьём-то «всевластье», – лучше всего подтверждают не чьи-то (более или менее авторитетные) рассуждения, а простая констатация фактов! За период 1915–1917 годов (считающихся временем наибольшего влияния императрицы и Распутина) в России сменилось четыре премьер-министра, пять министров внутренних дел, четыре военных министра, три министра иностранных дел, четыре министра юстиции, четыре обер-прокурора Синода и т. д.

Если бы был какой-то реальный и всевластный «тайный кабинет» – то уж наверное он нашёл бы максимально удобных (и покорных) исполнителей. Однако же перманентный правительственный кризис продолжался на протяжении всей Мировой войны. Но, при этом, – никаких «переворотов»! Настоящий переворот произойдёт в феврале 1917-го – и будет направлен против всех сторон и участников этих мифических «переворотов».

Глава 2

§ 2.1. Понятно, что слухи об окруживших российский трон «тёмных силах» не сводились к рассуждениям о «неконституционности» действий, направленных на отстранение от власти законного монарха. «Подлинная цель» (которую якобы преследует придворная камарилья) была прямо указана. Именно это – ключевое! – обвинение в адрес царского окружения и явилось главной «информационной бомбой».

Но здесь надо будет сделать небольшое отступление. Дело в том, что роковое обвинение в государственной измене, брошенное оппозицией в адрес верховной власти, конечно же, не было «искренним». Чего не было – того не было! Но вот благоприятная почва для выдвижения подобных обвинений – своего рода «питательная среда» для их возникновения – была подготовлена всеми предшествующими событиями. Беда в том, что очень многие и на фронте и в тылу готовы были принять всю эту ересь за чистую монету.

Причиной было то, что в условиях тяжёлой, затяжной войны буквально все слои русского общества охватила искренняя – то есть стихийная, а отнюдь не «срежиссированная» кем-то – германофобия. От чего она, конечно, не становилась менее вредной и бесчеловечной… Яркими проявлениями этой вспышки германофобии, последовавшей сразу после начала Первой Мировой войны, стал разгром немецкого посольства в Санкт-Петербурге, крайне неудачное переименование самого Санкт-Петербурга в Петроград, запрет немецкой речи (под страхом крупного штрафа или тюремного заключения) и прочие патриотические благоглупости.

Справедливости ради надо сказать, что нечто подобное имело место быть и в других воюющих странах. Достаточно вспомнить смену фамилии английской правящей династией! – из Ганноверской превратившейся в Виндзорскую. Это то же самое как если бы Романовы вдруг переименовались в Зимнедворецких или Царскосельских.

Германофобские настроения в русском обществе значительно усилились в 1915 году, в период тяжёлых поражений русской армии.

Эта «антинемецкая истерия» 1915 года проявлялась двояко. Прежде всего – в форме ещё более обострившейся ненависти к немцам (ярким проявлением которой стал трёхдневный майский погром в Москве, сопровождавшийся убийствами). Одновременно официальными властями предпринимались шаги куда более серьёзные, чем эта «частная инициатива масс»: принудительное отчуждение земель у немцев, массовое увольнение немцев с предприятий, запрещение немецких фирм, закрытие немецких школ и газет. Планировалось даже выселение немцев Поволжья в Сибирь (приступить к которому собирались в 1917 году)! А кроме того, охватившая общество истерия проявилась в виде невиданной прежде вспышки шпиономании – главным объектом которой были, разумеется, немцы (хотя пострадали от неё не только они).

§ 2.2. В то же время приходится признать, что для этого стихийного озлобления имелись определённые предпосылки. Дело в том, что со времён Петра Первого и Анны Иоанновны в российских «верхах» было непропорционально много немцев. Этому преобладанию немцев возле трона в значительной мере способствовал уже упомянутый романовский обычай жениться на немецких принцессах и родниться с немецкими владетельными домами. Поэтому немцев было традиционно много в придворных кругах, в гвардии и в армии (особенно – на руководящих постах).

Надо сказать, что это было признаком известного неблагополучия! Нынешние попытки «толерантных» отечественных авторов объяснить всё «высокими профессиональными качествами немцев как военных» (видимо – и как придворных?) явно недобросовестны. Русские – тоже хорошие солдаты. Приписать всему русскому обществу намерение оставить военную стезю и отдать её «на откуп» чужеземным варягам тоже не удастся. Тем более – карьеру в гвардии! Тем более – на руководящих должностях!

Безграничные перспективы, связанные с успешной военной карьерой, не позволяют рассматривать такое предположение всерьёз. Так что «немецкое засилье» нельзя считать досужим вымыслом русских шовинистов, выдумкой на пустом месте. Для этого «вымысла» имелись вполне конкретные основания.

Русские юноши шли в военные почти так же охотно, как немцы. Но вот в дальнейшем начинались странности… Стоит бросить беглый взгляд на старший офицерский и генеральский состав российской армии накануне Первой Мировой войны. Немцы составляли примерно 1/10 от общего числа подполковников. Видно, что военную службу немцы действительно любили! Любили настолько, что составляли более 1 /7 от общего числа полковников! А вот в привилегированной когорте офицеров Генерального Штаба («кузнице кадров» высшего начальствующего состава) немцы составляли уже 1/6. Если же посмотреть на российский генералитет, то он был немецким более чем на 1/5. Что уже – явный дисбаланс, учитывая ничтожно малую долю немцев в составе населения Российской Империи!

С национальностью лиц, занимавших старшие и высшие командные должности, наблюдается примерно та же картина, что и с воинскими званиями. Точно такая же «перевёрнутая пирамида». Если от общего числа полковых командиров немцы составляли менее 1 /8, то от числа дивизионных командиров – 1/4. Каждый четвёртый командир дивизии – немец! Что же касается высшего военного руководства – командиров корпусов, командующих войсками округов, начальников высоких штабов, – то здесь уже немцы составляли до 1 /3 от общего числа военачальников!

Что – немцы лучше учились? «Средний немецкий офицер» учился в несколько раз лучше «среднего русского»? В несколько раз добросовестнее относился к исполнению служебных обязанностей? Или просто – был «в несколько раз более одарён», чем его русские сослуживцы?!

Истинная причина, наверное, всё-таки в другом. Это становится очевидным, если сравнить упомянутую долю немцев среди высшего военного руководства (1/3) с долей немцев среди командного состава привилегированной гвардии: тоже – 1/3. И с долей немцев в императорской свите: тоже – 1/3. Уж там-то особых талантов точно не требовалось! Главное – принадлежать к «нужному» клану, иметь сильную протекцию и уметь, в свою очередь, оказывать услуги сильным мира сего. Вот и вся наука.

Кстати, есть свидетельства того, что немцы откровенно выживали русских офицеров из некоторых «немецких» гвардейских полков. Так что отмахнуться от проблемы «немецкого засилья» невозможно – точно так же, как от проблемы роста шовинистических настроений во время войны.

§ 2.3. Но это же и доказывает всю нелепость обвинения российских немцев в поголовном «изменничестве»! Все эти немцы – военачальники русской императорской армии – были россиянами в нескольких поколениях. Здесь они родились, выросли, получили образование и здесь же делали карьеру (часто – весьма успешную). Их интересы были неотделимы от интересов России и от судьбы правящей династии.

Помимо этого, уже сам масштаб «немецкого присутствия» доказывает: если бы военнослужащие-немцы (или, по крайней мере, сколь-нибудь значительный их процент) были изменниками – русский фронт неминуемо бы рухнул уже в 1914 году. Так ведь мало того что «русские немцы» доблестно воевали на полях Первой Мировой! – даже впоследствии, после крушения Империи, многие из них показали себя с наилучшей стороны в годы Гражданской войны. Однозначно – немцы в Российской Империи были «охранителями», а не разрушителями.

Тем не менее, страх перед немецким шпионажем – как некая рефлекторная реакция обывателя на военные поражения – вполне понятен. Но, помимо всех этих (будем считать их «объективными») причин массовой германофобии и шпиономании, сказывались ещё и субъективные влияния! Так, одним из главных разжигателей шпиономании в стране был великий князь Николай Николаевич. В этом направлении его деятельности отчётливо просматривается «шкурный» мотив: стремление переложить ответственность за военные неудачи (следствие его ошибок на посту верховного главнокомандующего) на подрывную деятельность шпионов и изменников. Одним из самых возмутительных эпизодов этой «охоты на ведьм» стало откровенно сфабрикованное дело полковника Мясоедова.