Рубен Гини - Андин. Исторические очерки об армянах в Китае

• Название: Андин. Исторические очерки об армянах в Китае
• Автор: Рубен Гини
• Жанр: История

Любите путешествия? В 2012 году автор книги – историк, кинорежиссер Рубен Гини вместе со своей группой прошел 6 тыс. километров из Пекина до Индийского города Мадрас. Во время путешествия проводились съемки документального фильма, удостоенного нескольких международных наград, включая Президентскую премию Армении (2016). Фильм вызвал неожиданный интерес к неизвестной ранее истории шелкового пути. Сайт filmfestivals.com включил фильм в реестр лучших проектов 2014-го года. Данная книга – результат исследований, раскрывающих историю армян на Шелковом пути и в Китае. Впервые на русском языке представлены отчеты путешественников, таких как Бенто де Гоиш и Джоаннес Лассар, а также приведена статья про христианский кайрак, обнаруженный группой Гини в одном из хранилищ Эрмитажа, считавшийся безвозвратно утерянным.

---

В этом городе путешественники провели пятнадцать дней, дожидаясь отставших от каравана попутчиков, и затем продолжили путь через Oitograch Gazo, Casciani, Dellai, Saregabedal, Ugan73, после чего, наконец, пришли в Кучиа74. В городе они задерживаются на целый месяц, так как животных крайне изнурили трудный путь, нехватка пищи и тяжелая поклажа – мрамор, который они тащили на себе. Здесь к нашему путешественнику обратились священники с вопросом, почему он не поститься в то время, как для них сейчас наступил пост? Они спросили, потому что надеялись получить деньги за освобождение от обязанности поститься или изъять сумму в качестве наказания. И они почти силой затолкали его в свой храм – к месту молитвы.

Отсюда, проведя двадцать пять дней в пути, путешественники добрались до города Киалис75. Город оказался небольшим, однако был сильно фортифицирован.

В этой стране правителем являлся незаконнорожденный сын царя Кашгарии, который, прознав, что Бенто и его соратники исповедуют другую веру, стал угрожать им, заявляя, что раз они, иноверцы, дерзнули зайти так далеко на его земли, то будет справедливо, если он теперь лишит их и имущества, и жизни. Но прочитав рекомендательные письма и приняв подношения, он стал намного более дружелюбным.

Однажды ночью, когда этот правитель сидя во дворце обсуждал со священнослужителями и советниками богословские вопросы, ему вдруг пришло на ум позвать Бенто, и он снарядил верхового с сообщением для него. Столь странное время для встречи вселило тревогу в сердца наших путешественников. Они подумали, что их зовут, чтобы убить. Бенто и Исаак попрощались со слезами на глазах, и Бенто заклинал армянина скрыться, пока есть возможность, чтобы избежать страшной участи и доставить отцам-иезуитам письма, а также весть о его кончине.

Однако во дворце Бенто всего лишь вовлекли в религиозную дискуссию с учеными, знатоками сарацинской веры, и он, вдохновленный Его словами: “ибо в тот час дано будет вам, что сказать”, принялся отстаивать христианскую веру с таким убеждением, что ученые мужи пристыженно замолчали. Правитель внимательно слушал Бенто, одобрительно кивая. Он согласился с тем, что христиане были misermanos, то есть – истинно верующими, и добавил, что его собственные предки когда-то тоже исповедовали эту веру. После дискуссии Бенто предложили поужинать и остаться на ночь во дворце. Он не мог выехать до следующего дня, а в это время Исаак уже отчаялся увидеть своего друга живым. Вернувшись, Бенто застал армянина изнемогшим от рыданий, уверенным, что брата Гоиша давно уже нет в живых76.

      В этом городе путешественники оставались целых три месяца, так как глава каравана не желал отправляться дальше, пока не наберется достаточное количество людей из Кашгарии и других западных регионов, чтобы получить больше выгоды. По этой причине он также никого не отпускал впереди себя. Бенто, слишком утомленный долгим ожиданием, сделав ряд подношений уговорил правителя разрешить ему продолжить путь самому. Из-за этого дружба между братом Бенто и караван-баши прервалась.

В тот момент, когда Бенто с Исааком уже собирались покинуть Киалис, туда пришел караван, следовавший обратным курсом из Катая. Купцы попали в столицу Катая, как обычно, выдав себя за послов, а поскольку в Пекине они были размещены там же, где и остальные члены Ордена, то смогли поведать брату Гоишу новости об отце Маттео и его соратниках. Таким образом, Бенто, к своей радости, удостоверился, что Катай, куда они направляются, и Китай – действительно одна и та же страна. Это были те самые сарацины, о которых говорилось в предыдущей главе и которые провели три месяца вместе с отцами под одной крышей. Сарацины рассказали, что отцы преподнесли императору часы, клавикорды, картины и другие подарки из Европы77, что их весьма уважают во дворце, и, приукрашивая, добавили, что иезуиты часто общаются с Императором. Они-де хорошо запомнили их лица, но не знают имен, так как те, по местному обычаю, взяли себе китайские имена. В доказательство своей истории сарацины показали бумагу, на которой одним из отцов были вычерчены португальские слова. Бумагу обнаружили слуги во время уборки помещения, и сарацины сохранили его, чтобы по возвращении домой показать, что в Китае живут люди, владеющие этим языком. Получив эти сведения, наши путешественники очень воодушевились, теперь их больше не терзали сомнения, что Катай есть ни что иное, как Китайская империя, и эта столица, которую сарацины называют Камбалу, и есть Пекин, о котором Бенто, конечно же, знал еще в Индии из писем наших братьев в Китае.

Накануне отъезда принц вручил Бенто сопроводительные письма, и когда дело дошло до имени, он спросил, хочет ли тот по-прежнему называться христианином? Бенто ответил: “Конечно. Я добрался так далеко под именем Isai, пойду с ним до самого конца”. Слова эти случайно были услышаны одним из магометанских священников, почтенным старцем, который, сорвав с себя шапку и бросив ее оземь, воскликнул: “Действительно, этот человек истинный приверженец своей религии, и здесь – перед лицом принца и перед лицом остальных иноверцев, он смело стоит за свою веру в Христа. Вовсе не так поступают наши люди, которые, как рассказывают, попав в другую страну отступают от своей веры”. Затем он повернулся к нашему путешественнику и выразил ему свое уважение, что было невероятно для сарацина. Так добродетель, точно луч света, пронзивший темноту, призвала врага к уважению.

Бенто, Исаак вместе с другими вскоре снова выходят на дорогу и через двадцать дней прибывают в Pucian – город в пределах того же царства.

Префект города, явив большую любезность, посетил их и выделил припасы из собственной кладовой. Отсюда они отправились дальше в хорошо защищенный город Турпан78 и остались там на месяц. Затем последовали в Арамут, оттуда в Камул79 – другой защищенный город. Здесь они остановились еще на месяц, чтобы дать отдых себе и животным. Они радовались тому, что и этот город находился во владениях царства Киалис, где к ним всегда хорошо относились.

Через девять дней после Камула они добираются до знаменитой северной стены Китая80, которая называется Чиаикуон81. Здесь они вынуждены провести в ожидании двадцать пять дней, пока наместник провинции позволит им пройти дальше. Затем понадобился еще один день, чтобы добраться до города Сучиоу82, где часто упоминается Пекин вместе с другими хорошо известными местами, и если у Бенто еще оставались какие-то сомнения насчет идентичности Китая и Катая, то здесь они окончательно развеялись.

Область, которая лежит между Киалисом и границами Китая, открыта для нападений тартар83. И эту часть пути компаньоны проходят, полные волнений и страха. Днем они посылают лазутчиков на высокие холмы – проверять безопасность дорог, и если пути оказываются безлюдными, то продолжают идти по ночам в полном безмолвии. Наши путешественники натыкаются на мертвые тела нескольких сарацин, которые имели дерзость выйти на дорогу в малом количестве и были жестоко убиты, хотя татары редко убивают местных – они называют их своими пастухами и рабами, получают от них припасы. Эти татары никогда не едят ни зерна, ни риса или овощей. Они говорят, что такая еда – для животных, а не для людей. Они не едят ничего, кроме свежей конины, мулов, верблюжатины и живут достаточно долго – некоторые больше ста лет. Сарацины, что обитают у Китайской границы, не воинственны. Если бы китайцы захотели их завоевать, то сделали бы это с легкостью.

Так случилось, что в одну из ночей Бенто упал с лошади и остался лежать без сознания. Караван продолжил путь, не заметив, что случилось позади. И лишь добравшись до места отдыха, заметили что Бенто пропал. Тогда армянин Исаак возвратился обратно и нашел товарища по голосу в темноте, когда тот взывал к имени Христа, отчаявшись снова увидеть караван. «Какой Ангел привел тебя сюда, чтобы спасти меня от неминуемой судьбы?»84 – такими были его первые слова. С помощью армянина он смог добраться до стоянки, где оправился от падения.

Глава XIII

Как после встречи с нашим посланником

умирает в Китае отец Бенто

Знаменитая стена обрывается у северной границы Китая. Здесь открытое пространство шириной в двести миль, откуда татары, остановленные стеной южнее, совершали свои набеги в Китай. Они делают это и сейчас, но не с тем же успехом. Было построено два укрепленных города, где стоят отборные войска на случай нападения. Существует специальный наместник, который управляет городами в этом регионе, помимо тех чиновников, что получают приказы из столицы. Наместник и другие высокие чины живут в городе Канчоу, в провинции Шенси85. В другом городе – Soceu [далее в русском тексте – Сучжоу] имеется губернатор. Этот город разделен на две части. Китайцы, которых сарацины называют “катайцами”, живут в одной, а сарацины, которые пришли сюда торговать из Кашгарии и других западных краев, занимают другую часть. Многие купцы привозят жен и обзаводятся семьями, становясь местными жителями, и больше никогда не возвращаются на свои земли, наподобие португальцев, которые селятся в Макао, в провинции Кантон, где издают собственные законы и имеют своих судей. Но здесь сарацины подчиняются китайским законам и китайскому наместнику. Каждую ночь их запирают в стенах сарацинской части города, хотя в остальное время к ним относятся так же, как к местным. По закону те, кто прожил здесь больше девяти лет, не может возвратиться в свою страну.