Владимир Кузнечевский - Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой

• Название: Сталин. Феномен вождя: война с собственным народом, или Стремление осчастливить его любой ценой
• Автор: Владимир Кузнечевский
• Жанр: Публицистика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07494-2

Этот выдающийся государственный и политический деятель оказал и продолжает оказывать существенное влияние на мир. Однако многие его действия следует оценивать как преступные по отношению к обществу и к людям. Практически единолично управляя в течение тридцати лет крупнейшим на планете государством, он последовательно завел Россию и ее народ в исторический тупик, выход из которого оплачен и еще долго будет оплачиваться не поддающимися исчислению человеческими жертвами. Но не менее верно и то, что во многих случаях противоречивое его поведение было вызвано тем, что исторические обстоятельства постоянно ставили его в такие условия, в каких нормальный человек не смог бы выжить ни в политическом, ни в физическом плане.

---

Нет, все было совсем не так, все было, что называется, по-взрослому.

Начальник управления Министерства обороны России по увековечиванию памяти погибших при защите Отечества генерал-майор А. В. Кириллин приводит на этот счет такие документально подтвержденные данные: «По результатам исследований, проведенных Управлением статистики населения Госкомстата СССР, Центра по изучению проблем народонаселения при МГУ им. М. В. Ломоносова и Военно-мемориального центра Генерального штаба Вооруженных сил СССР, общие прямые людские потери страны составили 26,6 миллиона человеческих жизней. За годы войны в Красную армию и Военно-морской флот были призваны 29 754 900 человек. Вместе с кадровым составом РККА, существовавшим на 22 июня 1941 года, «надели шинели» 32,4 миллиона человек. Из них не вернулись с полей сражений 8 миллионов 668 тысяч 400 человек»[26].

Безвозвратные же потери вермахта на советско-германском фронте с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года (вермахт и «СС») только этнически чистых немцев составили 6 231 700 человек (по советским архивам с учетом немецких трофейных материалов).

Но считать нужно конечно же всех, не только этнических немцев. Венгры, румыны, итальянцы, испанцы, финны и другие – они ведь тоже стреляли и убивали воинов РККА. В нас стреляли и те 1 500 000 человек из числа русских предателей, западных украинцев, латышей, чеченцев, калмыков, крымских татар и др., кто надел немецкие шинели и взял в руки винтовки и автоматы. В конце концов, талантливого полководца, восходящую звезду Красной армии 43-летнего генерала Н. Ф. Ватутина 29 февраля 1944 года и выдающегося разведчика Н. И. Кузнецова в том же году убили не немцы, а западноукраинские националисты. Так что считать нужно всех, кто воевал с нами в Великой Отечественной войне на стороне немцев. А если считать всех, то Красная армия за 1418 дней войны уничтожила: венгров – 863 700 человек, итальянцев – 93 тысячи, румын – 681 800 человек, финнов – 86 400 человек, плюс 215 тысяч прибалтов, мусульман и т. д., состоявших в национальных формированиях вермахта и СС[27].

Всего же безвозвратные боевые потери врага на советско-германском фронте составили 8 171 600 человек.

Как видим, цифры безвозвратных потерь с обеих сторон сопоставимы.

Некоторые публицисты и историки с непонятным для меня удовольствием любят смаковать цифры взятых в плен красноармейцев. Причем оперируют цифрами первых месяцев войны. Военнопленных с нашей стороны было действительно много – в 1941 году около 3,5 млн человек. А всего за весь период войны военнопленных с нашей стороны – более 5 млн человек.

Но при этом практически мало кто обращает внимание на то, что, начиная с лета 1942 года, число пленных с нашей стороны резко сократилось, а вот с германской стороны, наоборот, резко возросло. Только в Сталинградском котле в плен попало около 350 тысяч немецких и союзнических солдат и офицеров.

И уж совсем почему-то никто не обращает внимания на то, что в 1945 году в плен к Красной армии попало около 4 млн солдат и офицеров вермахта (сравните с 1941 годом, когда в плен к немцам попало 3,5 млн советских военнослужащих).

И последнее, но важное. Сухие расчеты немецких и российских военных историков показывают, что если летом 1941 года боевые потери Красной армии в столкновениях с вермахтом составляли пропорцию 1:3 в пользу немцев, то к концу 1944 года на каждого погибшего в бою красноармейца уже приходилось 4 убитых немца. Профессиональная квалификация офицерского корпуса и солдат Красной армии к концу войны оказалась на голову выше немецкого вермахта. В ходе войны командование Красной армии начало на практике учиться военной науке, и русские научились воевать лучше немцев. Остается только сожалеть, что факты эти не получают в нашей публицистике широкого хождения.

Так что при оценке военных потерь, как говорит современная молодежь: «не надо грязи», на нас в 1941 году шла в военный поход практически вся Европа, все ее двунадесять языков, а мы, в одиночку против всех, в прямом военном противостоянии уничтожили их больше, чем они, все в совокупности, сумели сделать с нами. При всей трагедийности и кошмаре той войны, при всех наших горьких потерях, нам, оставшимся в живых на той войне, и нам, живущим ныне, есть причины высоко держать голову при оценке той великой войны.

Но бесспорно и то, что потерь с нашей стороны было бы в разы меньше, если бы не тяжелые политические ошибки Сталина и его окружения, совершенные в 1930-х годах.

Глава 3. Защищая себя, русские спасали от гибели человеческую цивилизацию

Сегодня, спустя много десятков лет после того, как в мае 1945 года войска Красной армии взяли штурмом Берлин и подняли Знамя Победы над Рейхстагом, война кажется событием очень далеким, а Победа в ней для ныне живущих поколений – почти виртуальной. Более того, нынешнему поколению россиян иногда кажется, что иначе и быть не могло, что мы просто не могли не победить гитлеровскую Германию.

Однако весь драматизм тех далеких лет в том и состоял, что СССР не только мог, но должен был ту войну проиграть, а русская нация и другие объединившиеся вокруг нее народы – исчезнуть.

Тогда, в 1941–1945 годах, всем в мире было ясно, что основную тяжесть войны вынесла на своих плечах Россия, которая за четыре года сражений перемолола на своих фронтах 80 % живой силы и военной техники гитлеровской Германии, которую (технику) Гитлеру поставляла вся Европа: танки для русского фронта производили чешские заводы «Шкода» и т. д. Но так было тогда. А потом, после 1991 года, американская, а вслед за ней и западноевропейская публицистика вдруг, как по команде (а может быть, и действительно по команде?), стала отрабатывать тезис о том, что коричневая чума ХХ века – германский и итальянский фашизм, японский милитаризм – были побеждены совместными действиями США и Англии при участии Красной армии. Именно при участии, а не в силу решающего вклада СССР в победу. Этот тезис тотчас же был активно подхвачен неофитами НАТО из стран Балтии и Восточной Европы. Поведение политических элит всех этих стран объяснимо: все они, кроме англичан (которые успешно или нет, но героически – совершенно точно, первыми из цивилизованных наций начали войну с гитлеровской Германией и довели ее до конца), все они сегодня стремятся оправдать в собственных глазах добровольную коленопреклоненность перед Гитлером своих национальных правительств, хотят вытравить из народной памяти своих стран факты участия своих вооруженных формирований на стороне Гитлера, как и их почти поголовное истребление на советско-германском фронте.

Эти старания с годами становятся тем настойчивее, чем очевиднее вырисовывается тот факт, что роль России в той войне для судеб западной цивилизации оказалась решающей.

Между тем там, в сфере этой западной цивилизации, общественное мнение широких масс населения не дает себе труда вспомнить и подумать о том, почему после победы наших войск в Сталинградской битве король Великобритании решил подарить Сталину свой меч в ознаменование этой победы, а французское правительство одну из главных площадей Парижа назвало в честь Сталинградской победы (а позже и станцию метро).

А мы сегодня, имея в руках практически все основные документы тех лет, подкрепленные свидетельствами очевидцев, можем сказать, что самая тяжелая для Сталина (а значит, и для СССР) ситуация складывалась для нас не только в 1941-м, как в литературе принято считать, а и осенью 1942-го, когда гитлеровский вермахт угрожал перерезать Волгу в районе Сталинграда и начать продвижение к Уралу.

Личный переводчик Сталина Валентин Бережков (1916–1998) в своих мемуарах оставил уникальную запись на этот счет, относящуюся к моменту визита У. Черчилля в Москву в период самых ожесточенных боев в Сталинграде.

«После одной из бесед с Черчиллем в кремлевском кабинете Сталина, – пишет Бережков, – я должен был составить для советского посольства в Вашингтоне текст телеграммы, которую, по обыкновению, сразу же подписывал Сталин.

Мой первый вариант не во всем его устроил, и, сделав несколько конкретных замечаний, он предложил мне, устроившись в конце длинного, покрытого зеленым сукном стола, переписать текст начисто. Пока я был занят этим делом, Сталин прохаживался по узорчатой ковровой дорожке, попыхивая трубкой. Молотов остался у другого конца стола, где он сидел во время беседы с Черчиллем.

Вот тогда-то я и услышал из уст нашего вождя то, о чем до сего момента он не решался поведать никому.

– Как бы, Вячеслав, нам не пришлось пополнить список правительств в изгнании, – произнес Сталин глухим голосом. – Если германцы продвинутся за Урал, это может случиться…

– Но это равносильно гибели, – как-то растерянно отреагировал Молотов.

– Погибнуть мы всегда успеем. Но стоит прикинуть, какие могут быть варианты. Говорил же Черчилль, что в случае оккупации нацистами Англии его правительство будет продолжать борьбу из-за границы, например из Канады.