Александр Кердан - Звёздная метка

• Название: Звёздная метка
• Автор: Александр Кердан
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-7910-0

Георгия Панчулидзева, обедневшего князя грузинского происхождения, отзывает из столицы в родной дом смерть матери. Там он получает и письмо друга детства – Николая Мамонтова. Его неожиданно, без видимых заслуг, назначают в дипломатическую миссию в Вашингтоне, помощником поверенного. Николя признаётся, что попал в дурную историю, просит помощи и дает пароль – кусочек шкуры, на мездре которой изображена звезда. Письмо приводит Панчулидзева к его новой знакомой – графине Полине Радзинской, кузине Николая, а также к тайным «запискам» Мамонтова. В них тот признаётся, что стал масоном, а его работа в дипмиссии оказалась связана с задачами ложи по продаже нашей Аляски Северо-Американским Штатам. С этого начинаются приключения самого Панчулидзева. На князя покушаются, Российско-Американскую компанию, акции которой получены им в наследство, пытаются обанкротить, у него крадут письмо друга…

---

Наум Лазаревич тут же объявил, что свой процент от продажи он уже взял, и снова настоятельно рекомендовал Панчулидзеву вложить деньги в железнодорожную концессию. Панчулидзев сухо поблагодарил его, пообещав подумать, и отправился с деньгами к Радзинской.

За прошедшее время они встречались довольно часто, но всё время на людях – им ни разу не удалось остаться наедине. Панчулидзев даже заподозрил, что сама Полина избегает уединённых встреч с ним после того, как разрешила объявить себя его невестой.

На этот раз он застал графиню одну. С видом факира раскрыл саквояж. При виде такого количества денег Полина рассмеялась, как будто девочка, получившая в подарок смешную игрушку, подбросила на ладони увесистую пачку ассигнаций, словно проверяя её вес, уложила деньги обратно в саквояж и дала неожиданно дельный совет:

– Простите меня, князь, но на правах вашей невесты, – тут она лукаво улыбнулась и сделала книксен, – замечу: золотые яйца в одной корзине не хранят. Будет верным и наиболее безопасным – положить ваши сбережения в разные банки.

Панчулидзев, не ожидавший от неё такой рассудительности, кивнул. Впервые безо всякой тени иронии он подумал, что из Полины может получиться неплохая жена.

Следуя доброму совету, часть денег он оставил в уже знакомом коммерческом банке братьев Елисеевых, в арендованной на его имя ячейке. Одну треть положил на хранение в государственный сберегательный банк, где получил чековую книжку. Остальные решил держать при себе наличными.

Богатство, свалившееся на него после стольких лет скромного существования, кружило голову, наполняло его сердце непривычным чувством могущества и вседозволенности. И только воспоминания о недавнем покушении на его жизнь и опасностях, которые могут угрожать Мамонтову, ему самому и Полине, заставляли его нет-нет да оглядываться, когда он прогуливался по городу.

В Москву они выехали накануне Масленицы вагоном первого класса.

Древняя столица встретила их толпой галдящих извозчиков, которые теснились на перроне Николаевского вокзала.

«Когда ехал классом пониже, самому приходилось искать возницу…» – подумал Панчулидзев, слегка растерявшийся от десятка голосов, на разные лады предлагавших свои услуги «доброму барину», «вашему сиясьству», «их высокипревосходству». Он остановил свой выбор на рыжебородом немолодом ямщике и приказал:

– Милейший, багаж в третьем купе.

– Щас сполним, барин! Не извольте волноваться! – ямщик свистнул и тут же рядом с ним возник дюжий артельщик с медной бляхой. Очевидно, роли у этой привокзальной братии были загодя распределены, и у каждого ямщика среди артельщиков был свой подручный, с коим он делился заработком.

Артельщик быстро вынес чемоданы. Панчулидзев помог Полине выйти из вагона, и они прошли на привокзальную площадь.

Ямщик подвёл их к саням со спинкой и широкими деревянными полозьями. В сани была запряжена каурая лошадь с белым хвостом и гривой. На морду лошади была надета торба, из которой клочками торчало сено. Лошадь медленно, точно нехотя, пережёвывала его. Несколько воробьёв безбоязненно шныряли у неё под ногами, подбирая просыпанный кем-то овёс. Ямщик потрепал лошадь по холке, снял торбу, засунул её под своё сиденье. Приторочив чемоданы за спинкой сиденья пассажиров, ямщик сунул артельщику медную монету и широким жестом пригласил Панчулидзева и Полину в сани. Сам забрался на облучок. Подождав, пока пассажиры устроятся, обернулся к Панчулидзеву и спросил:

– Куда прикажете, барин?

– А ты мне подскажи, милейший, какие трактиры у вас в городе имеются, такие, чтобы мне и барышне прилично было остановиться?

Ямщик хитро прищурился и сказал с подковыркою:

– Так это по деньгам, барин… Разные места есть.

Панчулидзев посуровел:

– Ты, милейший, говори, да не заговаривайся. Я тебя не о стоимости спрашиваю, а чтоб меблированные комнаты получше, почище да обслуга порядочная, да стол посытней…

– Так бы и говорили, барин, – ямщик, довольный, что пассажиры достались небедные, значит, и в оплате за доставку не поскупятся, доложил: – Ежели вам надобно самолутшее место для проживания, так пожалте в Большой московский трактир господина Турина. Это, значится, на Воскресенской площади. Уж там всякие господа останавливаются, и никто не жаловался апосля. Или же в Троицкий трактир, что на Ильинке. Ну а коли блинов настоящих воронинских отведать пожелаете, как никак Масленка нынче, так тоды вам прямой путь к Егоровскому трактиру, который в Охотном ряду. У господина Егорова всё отчень благочинно, оне, значится, из староверов будут, двуперстием крест кладут, ну и нрава самого строгого. Упаси Господи, чтоб кто у них закурил или непотребные слова произнёс… Тотчас на дверь укажут!

Панчулидзев с Полиной переглянулись:

– Вези в Егоровский!

Ямщик по-разбойничьи гикнул:

– Эх-ма, держись, коли дорога жись! – и от всей души вытянул лошадь кнутом. Та так рванула с места, что Панчулидзеву и Полине пришлось ухватиться за поручни сиденья, чтобы не вывалиться.

Сани легко скользили по снегу и по оголенным мокрым булыжникам горбатой и изогнутой дугой улице. За какие-то считанные минуты они долетели до Садовой и Земляного Вала. На уклонах сани раскатывались ещё больше, тащили за собой избочившуюся лошадь, ударяясь широкими отводами о деревянные тумбы, чуть-чуть притормаживали и только поэтому не переворачивались. Панчулидзева эти манёвры очень беспокоили, а Полину, похоже, только забавляли. При каждом таком ударе она теснее прижималась к нему и задорно хохотала.

На Лубянской площади, к которой какими-то путаными, одному ему ведомыми проулками вывез их ямщик, было многолюдно. Посредине площади стояло несколько балаганов, чуть подальше жгли чучело зимы. Дымились трубы переносных печей, на которых толстые стряпухи в цветных платках жарили блины.

У одного из балаганов Полина крикнула:

– Князь, пусть остановится здесь!

Ямщик натянул поводья, и сани остановились.

– Смотрите, князь, какой балаган! Давайте посмотрим хоть немного…

С деревянных подмостков зазывал зевак на представление балаганный дед с мочальной бородой, наряженный в разноцветное тряпьё:

Прохожий, стой, остановись,
На наше чудо подивись.
Девицы-вертушки,
Бабы-болтушки,
Солдаты служилые,
Старики ворчливые –
Чудеса у нас узрите,
Ни в каку Америку не захотите!
Гармонист Фадей
Будет так играть,
Что медведь из медведей
Станет «барыню» плясать!

Ямщик покосился на Панчулидзева.

– Милейший, давай, постоим, – сказал Панчулидзев ему. – В накладе не останешься. Добавлю сверху гривенник за простой…

– Как будет угодно вашей милости, – весело отозвался ямщик. Он и сам был, видно, не прочь поглазеть на зрелище.

Тут на сцену вышел гармонист в нагольном тулупе, а следом за ним вывели на цепи худого медвежонка, бурая шерсть которого местами свалялась, а местами топорщилась. Гармонист заиграл, а медвежонок встал на задние лапы и заученно затоптался по кругу, развлекая непритязательную публику. А гармонист в это время затянул частушки, совсем не шуточного содержания:

Пожалте сюда, поглядите-ка.
Хитра хозяйская политика.
Не хлыщ, не франт,
а мильонщик-фабрикант,
попить, погулять охочий
на каторжный труд, на рабочий.
А народ-то фабричный,
ко всякой беде привычный,
кости да кожа
да испитая рожа.
Плохая кормёжка
да рваная одёжка.
И подводит живот да бока
у работного паренька.

При исполнении этого куплета медвежонок остановился и стал поглаживать себя лапами по худому брюху, вызвав у зрителей новый приступ смеха. Но смеялись не все. Раздался свисток городового. Матёрый, седоусый, размахивая кулаками-гирями, расталкивая толпу, он пробирался к сцене. Гармонист не стал дожидаться, когда дюжий блюститель порядка доберётся до него, попятился за кулисы, на ходу допевая куплет:

Дёшево и гнило!
А ежели нутро заговорило,
не его, вишь, вина,
требует себе вина,
тоже дело – табак… –

и юркнул за занавеску.

Следом за ним – его собрат с медвежонком.

– Ну, теперь лови ветра в поле! – хмыкнул ямщик. – Во даёт, язык без костей! А попадись в участок, кости-то на боках ему живо посчитают… Но-к што, барин, поедем?

– Поезжай! Совсем распустился народ! – сердито буркнул Панчулидзев, подумав, что у Полины просто пагубная привычка – втягивать его в какие-то неприятные истории. Ещё не хватает в первый же день пребывания в Москве оказаться в околотке за прослушивание крамольных частушек…

Полина задумалась о чём-то и до самого конца поездки не проронила ни слова. Зато ямщик разговорился. На ходу, косясь на Панчулидзева так, что тому казалось: вот-вот свернёт себе шею или потеряет управление санями, он рассуждал:

– Частушечки да прибауточки, это ещё што, барин? Вёз я намедни купца с янмарки, так того балаганщики надули и обобрали. Зазвали в палатку на представление «Путешествие вокруг свету». Взяли с него рублей полста или даже поболе… Зашёл в палатку энтот почтенный купец со своей супругой, а там посерёдке стоит свечка. Их провели вокруг свечки: вот, дескать, вы вокруг света и прошли. А денежки-то – ку-ку! Выходят купец с купчихой и, чтобы не показаться круглыми дураками, говорят остальным: да, мол, интересно, вокруг свету проехали… В толпе тут же начинается оживление, и в балаган очередь выстроилась… И скольких в том балагане ещё обобрали, один Бог ведает… По моему разумению, всех балаганщиков в железа брать надобно, чтобы люд честной не смущали своимя выдумками!..