Кирилл Кожурин - Культура русского старообрядчества XVII – XX вв. Издание третье, дополненное

• Название: Культура русского старообрядчества XVII – XX вв. Издание третье, дополненное
• Автор: Кирилл Кожурин
• Жанр: Прочая документальная литература

Книга знакомит читателя с одним из «белых пятен» русской историей – культурой русского старообрядчества, этого сложного религиозного и социокультурного явления, на протяжении трех с половиной веков являвшегося весьма влиятельным фактором русской истории и культуры. В книге анализируются основные достижения старообрядческой книжности, иконописи, архитектуры, музыкальной культуры, традиции духовного образования и меценатства.

---

Однако, несмотря на такое тяжелое положение, старообрядцы не желали изменять вере своих предков, а популярность старообрядчества в русском народе только увеличивалась. Нужно отметить, что этой популярности способствовали и те серьезные изменения, которые в XVIII столетии произошли в самой господствующей церкви. Реформы Петра I, направленные на вестернизацию России, захватили и церковь. После смерти патриарха Адриана патриаршество было упразднено. По словам князя Е. Трубецкого, «церковь была в буквальном и техническом смысле обезглавлена». Вместо патриаршества и церковных соборов в 1721 г. вводилось коллегиальное управление под латинским названием «Коллегиум духовное», впоследствии переименованное в «Святейший Синод», возглавляемый обер-прокурором – своего рода министром над церковью, назначавшимся из числа светских лиц. «Здесь видна противоположность идеалов Петра как выразителя новой светской культуры и старообрядцев как носителей старой религиозной культуры. Если идеалом протопопа Аввáкума было сакрализованное государство, то идеалом Петра – секуляризованная Церковь, служащая государству»12.

На Западе уже с эпохи Возрождения культура лишь по имени была христианской, по сути же носила чисто светский характер. Это была культура расцерковленная, которая считала себя единственной культурой. Все, что находилось вне ее, в том числе и культура церковная, вообще не считалось культурой. Так, было принято считать, что церковь исключает культуру. Начиная с Петра, эти мнения все более широко внедряются и в России. «Просвещенное» общество, в основном дворянство, реформированное Петром по своему вкусу, отрывается от церкви и от народа, отрывается от своего прошлого и от своей истории. «Пышный, мечтательный и смутный век „просвещения“ мог терпеть веру только „рационализированную“, которую и несла расцерковленная „христианская“ культура. В свете ее Церковь начинает представляться инородным и даже враждебным культуре телом, рассадником суеверий и тьмы, с которыми борются государство и просвещенное общество»13. С другой стороны, оказывалось всяческое покровительство представителям иноплеменных конфессий (взять хотя бы Невский проспект в Петербурге – каких здесь только не было построено храмов!). Под особым и преимущественным покровительством государственной власти и законов оказывается протестантизм, по образцу которого была проведена петровская «реформация».

Вторично реформированная Петром господствующая церковь решила начать миссионерскую деятельность по обращению старообрядцев в официальную религию. Миссионеры начинали видеть в старообрядцах серьезных конкурентов. Уже с начала XVIII в. разгорается полемика господствующей церкви со старообрядцами, активизировавшаяся после учреждения Синода. Эта полемика позволила старообрядцам начать систематический сбор церковно-археологических свидетельств в защиту старой веры. Результатом этой деятельности явились такие фундаментальные полемико-догматические трактаты, как «Дьяконовы ответы» на 130 вопросов Нижегородского архиепископа Питирима (1719) и «Поморские ответы» на 106 вопросов синодального миссионера Неофита (1723).

Старообрядческий вопрос с начала XVIII в. держался под постоянным контролем правительства. Как отмечает современная исследовательница, «не будет преувеличением сказать, что внешняя история старообрядчества напрямую зависела от политики правительства. Какой бы старообрядческий центр мы ни взяли, его история будет определяться не его собственной внутренней эволюцией, а исключительно характером правительственных постановлений»14.

От политики правительства зависело и социальное положение отдельных старообрядцев в Российской империи. Лишенные возможности занимать государственные должности, старообрядцы в массе своей оставались крестьянами и большее, на что могли рассчитывать «выбившиеся в люди» – это запись в купеческое сословие. Так возник феномен старообрядческих купцов-«миллионщиков». Но наличие многомиллионных капиталов все же не решало вопроса. Для купечества гражданские и имущественные вопросы были крайне важны, и потому оно особенно остро ощущало свое бесправное положение. Давление государства заставляло купцов переходить из наиболее притесняемого беспоповского согласия в поповское, а впоследствии – в единоверие или прямо в господствующую церковь.

В 1723 году Синод издал указ о запрещении «раскольникам строить скитов себе и пустынек». Усердные епископы начали разорять старообрядческие скиты. Следствием явилась новая волна самосожжений, прокатившаяся по всей России. Обыкновенно самосожжение происходило так. Узнав о том, что правительство открыло их местожительство и посылает для «увещаний» воинскую команду во главе с «православным» священником и каким-либо офицером, народ собирался в часовне, моленной или просто в огромной избе, натаскивали туда соломы, сена, хвороста, бересты, расставляли бочки со смолой, насыпали порох. Едва показывалась воинская команда, как все собирались в дом и заколачивали накрепко окна и двери. Начиналась общая молитва. Отряд высылал парламентера для переговоров. Народ просил, чтобы их оставили в покое и ушли, что они новой церкви все равно признать не могут и грозились сжечься. Если отряд уходил, то люди расходились по домам и оставались в живых. Когда же войска начинали осаду и шли в атаку, то поднимались клубы дыма, пламя освещало все вокруг, раздавались крики и стоны горящих. В этот момент солдаты от жары отступали, никого не сумев спасти, и через некоторое время на месте пожарища оставались лишь обгоревшие кости десятков и сотен людей. Эта картина повторялась практически неизменно в различных частях России.

Наконец, духовенство господствующей церкви начало заставлять старообрядцев ежегодно у них исповедоваться и причащаться и всеми мерами принуждало обращаться в свою веру. О не бывавших на исповеди священники были обязаны доносить в вышестоящие инстанции. Тогда народ, отстаивая свою веру, начал бросать свои родные места и все свое имущество, либо убегая в непроходимые леса, либо переселяясь за границу (в основном в Литву и Польшу).

Краткие царствования Екатерины I и Петра II не внесли ничего нового в борьбу за веру. В царствование же Анны Иоанновны (1730—1740) положение староверов еще более ухудшилось. И без того огромные налоги были удвоены и беспощадно выколачивались из народа. Началось повальное бегство староверов за границу. Однако правительство и там не оставляло староверов в покое. В 1735 г. по именному повелению Анны Иоанновны пять армейских полков под командованием полковника Я. Г. Сытина окружили Ветковские слободы (в Польше) и увели в Россию 14 000 человек, осуществив первую так называемую выгонку Ветки – одного из крупнейших духовных центров старообрядчества. Начальствовавший тогда на Ветке священноинок Иов был сослан в Иверский Валдайский монастырь, где и скончался. Погибли многие древние иконы и уникальное собрание книг Лаврентьевского монастыря. Однако через пять лет старообрядцы вновь густо населяют Ветку, строят сначала часовню, а затем новый большой храм. В скором времени здесь образовался и монастырь, в котором было до 1 200 иноков. (Вторая «выгонка» Ветки последовала уже при императрице Екатерине II в 1764 г., когда генерал-майор Маслов угнал на поселение в Сибирь почти 20 000 жителей.)

При императрице Елизавете Петровне (1741—1761), любившей всевозможные богомолья, количество духовенства необычайно возросло, и, вместе с тем, оно образовало новое замкнутое сословие, куда почти закрыт был доступ для представителей других сословий. Для борьбы со староверием появились и особые «миссионеры», принесшие немало зла. Само это слово, по свидетельствам современников, вызывало у староверов неописуемый ужас. Хотя в новое царствование никаких новых указов издано не было (кроме направленных против самосожжений), положение старообрядцев по-прежнему оставалось тяжелым и даже еще более ухудшилось из-за усиления крепостной зависимости. Продолжались самосожжения, продолжались побеги, главным образом, в Сибирь. При этом число старообрядцев не уменьшалось.

В царствования Петра III (1761—1762) и Екатерины II (1762—1796) правительственная политика меняется. Устрашенное неве-роятным упорством сжигающихся, правительство начинает отмену прежних жестоких гонений, не достигших намеченной цели. Это внесло некоторое облегчение в жизнь староверов, хотя свободы вероисповедания они все же не получили. Такие уступки старообрядчеству отчасти объясняются тем, что правительство в это время стало обращать больше внимания на внутреннюю экономическую жизнь государства и решило, в том числе, заселить богатые, но пустынные окраины: Новороссию, Нижнее Поволжье и Сибирь. Для этой цели начали приглашать иностранных колонистов (в основном, немцев), предоставляя им значительные льготы. Вспомнили и про коренных русских людей – старообрядцев, разогнанных жестокими гонениями по всей России и загнанных за границу.