Анна Райнова - Безымянный замок. Историческое фэнтези

• Название: Безымянный замок. Историческое фэнтези
• Автор: Анна Райнова
• Жанр: Историческая проза

Молодой оруженосец Мечислав, ставший невольным виновником смерти княжича Казимира, по приказу убитого горем отца отправляется далеко на север, через воюющие меж собой польские княжества, к Балтийскому морю. Там, в Безымянном замке, окутанном жуткими легендами, живет могущественный владетель, презревший законы земные и небесные и простерший свою власть на сотни миль окрест. Он единственный, кто способен исцелить отцовское горе. Но какую цену запросит чернокнижник за воскрешение княжича?

---

С самим замком вышла история отдельная. Некогда, лет двадцать назад, я увидел удивительный сон, в котором как раз и фигурировала эта твердыня. Тогда еще я попытался набросать черновик повести, но, увы, не срослось. Еще несколько раз я пытался подобраться к ней самыми различными путями, но всякий раз отступал. А потом, в одиннадцатом году, предложил идею Ане. Она согласилась без колебаний, так что вскорости, набросав в качестве основы героев и окружение, места и времена, перелопатив гору самой разнообразной литературы, мы двинулись в путь.

Усобица рождала в Польше удивительных людей, величественных или ничтожных правителей, пройдох и славных рыцарей, о которых до сих пор живы легенды. Ничего удивительного, что мы с головой ушли в историю тех мрачных, но достойных времен, где низость странным образом уживается с возвышенными идеалами, а подлость одних компенсируется силой духа и порядочностью других. Так, собирая образы из осколков, мы начали создавать свой мир, немного отличающийся, конечно, от подлинной истории Польши, но с тем небольшим зазором, куда можно вместить и маленькое княжество на шляхе между Краковом и Варшавой, и замок и колдуна, живущего вот уже не одно столетие в нем, и удивительных существ, окрест этой твердыни у самого моря.

Конечно, в своей работе мы лишь прикоснулись к тому времени, краешком рассказали обо всем, что узнали и смогли, в силу течения романа, поделиться с читателями. Старались, конечно, не начудить и не наваять артефактов, вроде картофеля на столе харчевни или обовшивевших шляхтичей, запамятовавших как выглядит баня. Последнее – одна из очень прочно укрепившихся легенд о Средневековье, удивительным образом сохранившаяся и в наше время. Но придумана она была в конце Возрождения, когда ученые мужи Европы, узрев, что в банях можно легко подцепить самые разнообразные заболевания, посчитали, что вымытое тело, расширяя поры, захватывает с куда большей легкостью болезнетворные организмы, нежели тело грязное – о болезнетворных бактериях, понятное дело, тогда еще не ведали. А потому в моду пошло воздержание от ванн, так характерное для изящного семнадцатого века, времен Людовика, короля-солнца, гнавшимся за новыми открытиями в медицине, столь же рьяно, как за новыми веяниями в моде. Больше века продержалось это заблуждение, и как и любое, пустило глубокие корни в прошлое, прикрывая собственные ошибки. Так что и рацион питания и одежду и образ жизни и верования людей четырнадцатого века мы постарались передать с точностью, что дало нам еще немало поводов к любопытным поворотам сюжетной линии. Ибо так уж повелось, что точное следование исторической справедливости рождает в уме хитроумные варианты, связанные с порой незначительными открытиями. А их, этих открытий, в тексте немало.

Но не обошлось и без некоторой дани уважения устоявшимся легендам. Так, я хотел использовать в тексте порох, как известно, завезенный в Европу маврами еще в седьмом веке, в те времена им разрушали крепостные стены, делая подкопы, а уже начиная с века одиннадцатого появились первые пушки, палившие по пехоте противника железными ядрами, размером с шарик для пинг-понга. Ватикан немедля запретил использование пушек христианами, как оружия негуманного, вот так же, как за пару веков до того, выпустил буллу против арбалетов, но ничего не помогло, в армиях появились новые средства борьбы с противниками, а первое пушечное сражение в Европе случилось при захвате немцами Ломбардии в начале четырнадцатого века. Аня отклонила использование не только пушек, но даже пороха в романе, и по причине пока еще немногочисленности артиллерии, и как дань уважения легенде о Бертольде Шварце.

За этим маленьким реверансом последовали и другие, правда относящиеся к области запретной магии. Мифические существа, описанные нами в романе, списаны с легенд путешественников в далекие земли того времени, а чернокнижник – правитель Безымянного замка, – так же имел вполне конкретный образ, пускай и довольно собирательный по времени. Вместе с ним в роман шагнуло и наше собственное изобретение – черная записная книжка, управляющая замком и местностями окрест него. Впрочем, это другая история, до которой вы несомненно доберетесь, начав читать первые главы.

Нас часто спрашивают, как же мы, живя не просто в разных городах, но разных странах, умудрились выписать что-то совместное. А все очень просто. Технологии нашего века, казавшиеся чем-то колдовским, немыслимым еще лет сорок назад, что говорить о Средневековье, сделали возможным обсуждение перипетий сюжета в режиме реального времени. Мы имели возможность общаться по видеосвязи, и именно таким образом общаясь, придумать, очертить границы, и постепенно написать роман, да и не только его. Все тексты, подписанные нашими именами, рождаясь сперва как идеи в одной голове, постепенно находили отклик и понимание в другой, и развиваясь, отталкиваясь от сходных мыслей, перерастали в законченный текст. Мы и писали, как будто находились рядом: понемногу, по мере развития фантазии, пока поворот сюжета не забуксует у одного, и тогда у другого будет возможность подхватить и продолжить – при этом непрерывно советуясь, давая подсказки, уточняя и согласовывая общий путь. Перечитывая сейчас «Безымянный замок», я и сам удивляюсь, как у нас вышло сшить из двух стилей, весьма разных, что у меня, что у Ани, один, отличный от любого нашего, но подходящий под общее повествование. Видимо, ответ на эту загадку история нам не даст. Ну да пускай это останется нашей общей тайной.

На этом я и хочу закончить предисловие и отпустить, вас, читатель, в путешествие по дорогам далекого прошлого, в котором, как в зеркале, отражается настоящее.

Приятного вам прочтения!

Искренне ваш, Кирилл Берендеев.

(в оформлении обложки использована картина Эдмунда Блейра Лейтона «Бог в помощь!»)

Безымянный замок

Джон Уильям Уотерхаус «Ламия и воин»

Глава 1

Не к добру в такой день встретить проклятого немца…

Утро началось величаво. Заря занялась розовым, окрасив витражи храма Непорочного зачатия. В южный неф проникли первые лучи дня Преображения Господня. Немного времени прошло, а очищенное от облаков небо уж полнилось светом. Только алтарь и жертвенник, со сложенным на нем оружием, оставались темны и тихи, равно как и коленопреклоненный подле юноша, негромко читавший канон. Будущий рыцарь не заметил смены ночи на утро – столь сильно увлекла его в горние выси молитва.

Солнце поднималось все выше, лучи его, проникнув сквозь витражи, медленно прошли по стене, затем коснулись притвора, подле которого стоял оруженосец, расслабленно привалившийся к дверям. Яркий свет добрался до его лица, Мечислав вздрогнул и поднял голову. Он заснул, в самом деле, заснул – и украдкой глянул на Казимира, по-прежнему читавшего канон. Сердце юноши часто забилось, стало стыдно перед названным братом. Шорох шагов прогнал мысли, разбудив окончательно: в храм вошел старый Одер, а с ним еще несколько рыцарей из княжеской дружины. Едва слышно поприветствовав оруженосца, они подошли к молящемуся, подняли его с колен – Казимир только сейчас очнулся – и повели за собой.

Мечислав смотрел на княжича, пытаясь пересечься с ним взорами, тщетно. Казимир не успел обернуться, вроде собрался, но дверь за ним захлопнулась раньше. Когда оруженосец снова открыл ее, названный брат был далеко, у самой бани, где ему предстояло омыть тело и облачиться в белоснежные одежды. Мечиславу следовало ждать возвращения новика в базилику, где и состоится церемония посвящения.

Он вышел во двор: простецов уже прибыло преизрядно, будет еще больше, последнее время небогато на праздники. Если не считать нескольких публичных казней как раз перед Троицей. Но это не то, совсем не то, сейчас же народ подходил в приподнятом настроении, наряженный в самые дорогие одежды, каковые только могли сыскаться среди нехитрых пожиток жителя Нарочи и всех столичных окрестностей, вплоть до самых глухих крестьянских дворов, отдаленных от княжеского замка на десятки миль1 – ведь о дате посвящения в рыцари сына князя Богдана Справедливого стало известно еще на Пасху. Князь сам огласил избранный день и обязал глашатаев повторять о событии каждые две недели с тем, чтобы всякому в его владениях стало известно о торжествах, и все кто хотел поспешили бы поприветствовать новообращенного, кто подношениями, а кто громкими криками и подбрасыванием шапок.

Потому в Нарочь стали собираться загодя и важные гости, и те, что поплоше. Ехали обозами из самых разных мест, прибывали за две, а то и за три недели в самый разгар страды. Уже ко дню святой Анны появились первые гости, а за несколько дней до Преображения в полатях и вовсе не протолкнуться было. Замок стал гомонящим, суетливым, потерял былое величие и размеренность, превратившись в подобие ярмарки, что происходила в Нарочи обыкновенно на день святого Варфоломея, когда столь же шумные толпы прибывали в столицу из разных мест, торговать и обмениваться новостями. Не был исключением и город, куда стекалась шляхта со всего княжества, а то и из соседних Мазовии и Польши, ибо в тот день господарь приглашал лучших менестрелей и вагантов, устраивая гуляния для подданных, с пирами, играми и гульбищами, а равно турниром на знаменитом княжеском ристалище в Старом Граде, где рыцари могли посостязаться в удали, обрести славу и почет.