Дженнифер Доусон - Победитель получает все

• Название: Победитель получает все
• Автор: Дженнифер Доусон
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-094656-3

Миллионер Шейн Донован, впервые встретив Сесили Райли среди суеты и суматохи подготовки к свадьбе своей сестры, принял ее за «снежную королеву», холодность и самовлюбленность которой уступают лишь ее красоте. Однако постепенно он начал понимать, что за внешностью ледяной карьеристки скрывается обычная молодая женщина, мечтающая, как и все, о любви и счастье, отношениях и семье. Вопрос лишь в том, способен ли Шейн, в жизни которого давно уже нет ничего, кроме утомительной работы и скучных случайных связей, стать тем единственным, кто даст Сесили все это?…

---

Шарлотта невольно напряглась и, чуть помолчав, ответила:

– Ты будешь жалеть об этом, поверь мне.

– Мама, я ничего не теряю, я все рассчитала. – Сесили не сомневалась в своем будущем, она знала, что ее ждет.

– Ты всегда была упрямицей. Даже в детстве ты никогда не слушалась меня. – Шарлотта печально покачала головой. – Я только напрасно сотрясала воздух, пытаясь переубедить тебя, разве не так?

Сесили стало стыдно, мать была абсолютно права. Дело в том, что она всегда ценила только мнение отца, считая его непогрешимым. Даже сейчас, когда ее переполняла горечь разочарования, она, как это ни странно, по-прежнему полагалась на его суждения. Отцовское слово она ставила выше материнского. Хотя недавно ее и начали одолевать сомнения, но признаваться в этом нельзя было никому, и меньше всего матери. Ей не хотелось быть чересчур откровенной и жестокой с мамой. Пожав плечами, она ответила:

– Уж такая я родилась.

– Когда ты была девочкой и твой отец уже был известным политиком, всякий раз после прихода из школы ты на столе в столовой раскладывала учебники и тетради. Как только он входил, ты брала его за руку и показывала ему свои оценки и выполненные школьные задания на этот день. Поначалу твое прилежание радовало меня, но потом я перестала этому радоваться.

Сесили нахмурилась и уставилась на свой маникюр. Она прекрасно помнила то время. Свое отчаянное стремление во что бы то ни стало заслужить одобрение отца. Боже, как она радовалась любой его похвале и как огорчалась, когда слышала его критические замечания!

– Да, я была отличницей. И что в этом плохого?

– Что плохого? То усердие, даже одержимость, с которой ты стремилась добиваться во всем совершенства. Если отец в чем-то поправлял тебя, ты по несколько раз делала так, как это было правильно, чтобы ни повторять впредь этой ошибки. В этом был какой-то надрыв.

– Я не люблю делать ошибки. – Сесили хотела, чтобы ее фраза прозвучали легко и непринужденно, но, к ее разочарованию, легкости ей явно недоставало.

– Примерно через месяц я сказала отцу, чтобы он прекратил хвалить и поправлять тебя. Твое столь явное и неуемное желание получать его одобрение пугало меня. Кроме того, мне перестало нравиться то рвение, с каким ты выполняла школьные задания.

Сесили задумалась с мрачным видом. Неужели похвалы отца были чистой воды притворством? Неужели он хвалил ее только ради того, чтобы она успокоилась?

Шарлота положила руку поверх руки Сесили и пожала ее.

– Прошу тебя, больше не делай ничего из желания угодить ему. Перестань доказывать ему, на что ты способна.

– Не могу. Я так поступаю потому, что мне так хочется. Для того чтобы иметь право считать себя состоявшейся. Неужели ты не можешь этого понять? Еще в детстве я мечтала только об этом.

– Но почему?

Что за глупый вопрос?! Сесили часто заморгала от растерянности:

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты так стремишься выставить свою кандидатуру на выборах?

– Потому что есть вакантное место, а мне порядком надоело ждать.

– Постой, я не об этом. Мне хочется понять: почему ты так хочешь попасть в конгресс?

Сесили окончательно потерялась.

– Ты же знаешь, больше всего на свете мне хотелось стать конгрессменом. Вот поэтому я делаю все ради того, чтобы моя мечта сбылась.

– О чем ты мечтала с детства, я, конечно, знаю. Но я никак не могу понять: зачем тебе это надо?

Вопрос озадачил Сесили. Она видела, что ее ответ вряд ли удовлетворит мать, скорее всего даже расстроит.

– Мне хочется доказать самой себе, что я на это способна.

– Постой, неужели тебе на самом деле так необходимо что-то доказывать самой себе?

Вопрос прозвучал довольно обидно. Разве это она надеялась услышать от матери?!

– Мама, я еще не придумала рекламный слоган для моей предвыборной кампании. Это надо обязательно сделать. Прежде у меня не было времени, но здесь его предостаточно. Мама, признаюсь тебе, ты даже не представляешь, как мне нужна сейчас твоя помощь и поддержка.

Шарлотта тяжело вздохнула. Судьба дочери не могла не волновать ее, и это волнение угнетало ее, словно тяжкая ноша.

– Сесили, дорогая, ну конечно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, но в этом вряд ли.

– Спасибо, ма, – отозвалась Сесили, хотя ответ матери несколько обескуражил и огорчил ее. Она ожидала чего-то большего. Хотя, по крайней мере, ей удалось добиться преследуемой цели: мать сменила гнев на милость. Ограниченная поддержка все-таки была поддержкой, и, если трезво рассуждать, в ее положении вряд ли можно было рассчитывать на лучший исход.

Но именно сегодня, именно здесь, в бывшей бабушкиной спальне, Сесили очень надеялась на нечто большее.

Глава 5

Шейн потер переносицу и отвел на миг глаза от светящегося дисплея. Уже наступила ночь, на кухне было тихо и темно. Усталость давала о себе знать, особенно болели глаза, от долгой работы за компьютером возникло такое ощущение, будто в них попал песок. Только что он отправил по электронной почте письмо. А нужно было послать, по крайней мере, еще двадцать пять.

Он мельком взглянул на светящиеся часы на микроволновке. Пять минут двенадцатого. Более двух часов Шейн боролся с политикой нового главы департамента городского планирования, причем круг охватываемых проблем разрастался, словно снежный ком. Откровенно говоря, лучше, удобнее было бы руководить борьбой из центрального офиса его корпорации, но ему не хотелось портить своим отъездом праздник родной сестре. В конце концов, Мадди нисколько не была виновата в том, что ее помолвка произошла в крайне неудобный для него момент времени.

Шейн открыл новое письмо от своего вице-президента по деловым связям. Но после первого же прочитанного предложения его взгляд затуманился, а мысли невольно потекли в ином направлении. Он думал о Сесили.

Он не мог понять: куда она запропастилась?

После дневного, того самого разговора тет-а-тет Сесили не было ни видно ни слышно. Намеренно избегать его – нет, это точно не в ее характере. Сесили Райли была не из тех женщин, которые прячутся от опасности, трусливо поджимая хвост. Но тогда почему она не обедала вместе со всеми?

Когда Митч спросил Шарлотту насчет Сесили, на ее лице отразилась целая гамма чувств, причем явно не из числа радостных, после чего последовал неутешительный ответ: ей ничего об этом не известно. Митч пожал плечами, и застольная беседа, как ни в чем не бывало, потекла дальше.

Шейн порывался спросить о Сесили, но вовремя прикусил язык. Столь откровенный интерес, конечно, вызвал бы у всех нездоровое любопытство. Он нетерпеливо ожидал, когда кто-нибудь встанет из-за стола, чтобы позвать Сесили, но никто из обедавших не оправдал его надежд. Даже Мадди не изъявила никакого желания отправиться на поиски Сесили.

Неужели никто, кроме него, не видел, что с ней творится что-то неладное? Это было ясно как божий день, но, судя по всему, близким было глубоко безразлично ее состояние.

В отличие от ее родных, Шейна встревожило отсутствие Сесили. Он послал ей несколько эсэмэсок, но ни на одну из них не получил ни одного колкого, в ее духе, ответа. Во время работы его телефон то и дело пищал и гудел, но по-прежнему от нее не было ни словечка. Это начинало его напрягать.

Хотя ее блестящий, серо-бронзового, как у пушек, цвета «мерседес» все так же стоял на подъездной дорожке.

Все это наводило на одну-единственную мысль: Сесили закрылась у себя в спальне и не выходит оттуда.

Но тогда возникал неизбежный вопрос: почему?

Шейн помассировал переносицу и крепко зажмурил глаза. Черт, неужели пришла пора надевать очки? Он не раз напоминал самому себе, что надо бы сходить к окулисту или хотя бы сказать Пенелопе, чтобы та записала его на прием к врачу. И все время забывал о своем благом намерении, пока непрерывная – на протяжении четырех или более часов – работа за компьютером не давала о себе знать болью и резью в глазах.

Нет, это был не страх перед приближающейся старостью. Тем не менее годы давали о себе знать, и он не знал, как ему быть. Ему казалось, что он по-прежнему мчится с сумасшедшей, сверхзвуковой скоростью, тогда как весь остальной мир плетется кое-как далеко позади.

После смерти отца ему пришлось вкалывать как проклятому.

После получения известия о гибели отца в автокатастрофе, жизнь его сразу и резко изменилась, теперь он все время пребывал в лихорадочном состоянии. Перед ним возникла даже не куча, а целая гора проблем, которые из всей семьи никто, кроме него, не смог бы решить. Пока мать, очень тяжело переживавшая смерть мужа, занималась лечением Мадди, он зарабатывал деньги, чтобы оплачивать счета и долги. Несколько лет он трудился, забывая о сне и отдыхе, без передышек, и думая только о делах. Уйдя с головой в работу, он как бульдозер сметал все препятствия со своего пути.

И затем в один прекрасный день, оглядевшись вокруг, Шейн вдруг осознал масштаб им сделанного. Он всех спас. Его матери больше не надо было работать ни одного дня в ее жизни. Братья и сестра выросли. После стольких лет ему – тому, кого раньше все считали бездельником и бестолочью – удалось создать успешную компанию с многотысячным штатом служащих и чистой прибылью, удивлявшей даже его самого.