Элла Крылова - Мертвый и Похороненный

• Название: Мертвый и Похороненный
• Автор: Элла Крылова
• Жанр: Боевое фэнтези

Это фэнтези-роман о войне. От ее начала до завершения. Мир вымышленный, но внимательный читатель легко определит эпоху и события, послужившие его прототипом. Итак, великий царь-завоеватель ушел в далекий поход, приказав своим подданным объявить его мертвым, если он не вернется к указанному сроку. Он опоздал на три дня, не все слезы еще высохли, не все цветы на пустой гробнице завяли. Царь привез из похода не только трофеи, новые знания и славу. Он вернулся, одержимый идеей новой войны…

---

Бутылка уже подходила к концу, когда колокольчик над дверью забренчал снова. Я с трудом поднял голову и сфокусировал взгляд на вошедшем.

* * *

Сладкое вино Страны Монументов не оставило на утро никаких следов. А может быть, Лето что-то подмешал туда. Какое-нибудь особое снадобье, выпрошенное по большому секрету у нашего колдуна, большого любителя выпить. Он придумал свое адово варево уже давно. Помнится, мы насели на него, чтобы он открыл нам секрет, но ничего не вышло. Мы как раз готовились перейти к более изощренным пыткам, когда появился царь и велел прекратить безобразие. Мы были здорово пьяны тогда. Трезвым я нашего колдуна боялся до икоты. Как и любого другого, впрочем.

Я вспомнил скандал, случившийся вчера под конец бутылки, когда ко мне явился Шапша, представитель главы торговой гильдии, и объявил, что мне за нарушение полагается уплатить штраф. Его счастье, что он пришел с охраной, которая успела его вытащить за дверь до того, как я додумался, что бить дубинкой сподручнее, чем кулаком. Связываться со мной они не стали, пообещали только припомнить все, когда я протрезвею. Я усмехнулся злорадно. Пусть припоминают каптеру царя. Удачи им.

– О, Жаба! – я скривился. Очень надеялся, что уж его-то убили где-то в дальнем походе. И похоронили в самом вонючем болоте. Но нет, вот он, Таска – Яблочный пирог, живой и здоровый. И даже неплохо выглядит. – Царь с утра о тебе уже спрашивал. Я рад тебе, – он криво ухмыльнулся. – Вот уж не думал, что когда-нибудь это скажу.

– И тебе здорово, Яблочный Пирог, – сухо проговорил я. – Уж и не надеялся тебя увидеть…

Я не был во дворце с тех пор, как уволился из армии. Лет семь. Или восемь. С тех пор тут многое изменилось. Впрочем, менял это все не царь, а его наместник и трое жрецов, устранить которых от управления государством царю пока что не удалось. Храмы в Тарме – это и достопримечательность, и головная боль. Местные цари всегда были ставленниками жрецов, и только наш отказался подчиняться этой традиции. Пока он правил сам, жрецы были тише воды, ниже травы. Но когда царь ушел в поход, они снова подняли головы и принялись за старое. Бат, младший жрец храма Агталы, повадился ходить ко мне под предлогом покупки лампадного масла. Придет, усядется на тот самый трехногий табурет, и сидит. Я думаю, он так часто приходил, потому что знал, кто я. Для большинства я был просто хозяин скобяной лавки, пришедший откуда-то с севера. А не бывший каптер победоносной армии великого царя. Шапша, например, совершенно точно не знал ни про мой дворец близ Дороги Процессий, ни про мою бывшую должность.

На лестнице вновь появились уродливые маски с выпученными глазами – знаки поклонения богам. Я так до конца и не понял, что именно они изображают – лица богов или жрецов. Бат пытался мне как-то объяснить, но видимо я тупой для этих тонкостей. «Свет божества снисходит на поклоняющегося ему, и тот становится подобен богу», – сказал он. В общем, все уроды. Если судить по этим лицам, то поклоняться местным богам лучше всего получалось у страдающих запорами. Правда, в том давнем разговоре я удержал свой комментарий при себе. И хорошо сделал, а то у меня были бы серьезные неприятности, я думаю. Ну ничего, скоро у царя дойдут руки снова снять эти уродливые рожи, и по этой лестнице снова можно будет подниматься без отвращения.

Своей резиденцией царь, как и раньше, выбрал верхнюю террасу. Его еще в первый раз восхитили сады на крышах, а уж многоярусный дворец с фонтанами, колоннами и фруктовыми деревьями, растущими чуть ли не прямо из стен… Покоями царя раньше считались мрачные комнаты, скрытые в толще этой махины. Считалось, что царя должно беречь все, и, прежде всего, стены. Но наш царь решил по-своему, забрался на самый верх и наслаждался оттуда видом на висячие сады. Верхняя терраса не годилась для больших приемов, зато для аудиенций и переговоров – самое то. Только вот подниматься дотуда было долго…

– А ты хорошо выглядишь, – сказал царь после минутного молчания. – Мне тебя не хватало. С тобой моя армия никогда не страдала от голода. Поднимись!

Дурацкое правило опускаться перед царем на колени ввели жрецы. А царю идея пришлась по вкусу.

– Я рад, мой царь, что вы так высоко цените мои скромные способности, – ответил я.

– Нас ждет новая война, Жаба.

– Рад быть полезным моему царю и моему народу.

– Нам понадобится оснастить флот.

– Боюсь, у меня нет опыта…

– Я верю в тебя, пройдоха. Лучше тебя никто не справится.

– Повинуюсь, мой царь.

– Я знал, что ты не подведешь.

Я вышел от царя, обливаясь потом. Он тоже изменился, но куда сильнее, чем Лето. Его глаза стали похожи на ножи. Даже когда я на него не смотрел, то все равно чувствовал, как он вскрывает ими мой череп. Надо же, мне удалось даже в мыслях не упомянуть ни единого ругательства. Прав был Гаро Проклятый, сказавший, что настоящие чудеса творит не колдовство, а страх перед ним. А уж этот подонок точно знал, о чем говорил… Он пять битв выиграл без единой потери. И приказал казнить неудачника, которого ранили в шестой.

* * *

Тремя этажами ниже меня догнал Лето.

– Ты будешь вводить меня в курс дела? – спросил я угрюмо.

– Да.

– Хорошо.

Дальше мы пошли молча. Я всей кожей чувствовал какую-то дрянь вокруг. Как будто бросился в озеро с заманчиво-прозрачной водой, а со дня в тот же момент поднялась туча мутной тины. Что за войну затевает наш царь? Я задал этот вопрос вслух.

– С Белафортом, – ответил Лето. – Пожелание советника.

– Длани? – спросил я.

– А ты не знаешь? – Лето заглянул мне в глаза. – Твой брат умер три дня назад. Он был ранен, и последние две недели не приходил в сознание.

– Две недели назад? – тупо повторил я. – А что, была какая-то битва в двух шагах от Тармы?

– Нет, – Лето грустно усмехнулся. – На него напала гиена. Прямо посреди лагеря.

– Гиены же боятся людей! – удивился я.

– И эта боялась, – пожал плечами Лето. – Но напала. Длань убил ее, но она успела его укусить. Он заболел. И умер три дня назад. Царь повелел возвести его гробницу рядом со своей.

– Что, шакалы вас задери, тут происходит?! – я остановился.

– Позже, – одними губами сказал Лето.

Поговорить получилось только к ночи. До этого пришлось заниматься делами. Я разбирал бумаги, ругался со своим предшественником, устроившим путаницу и хаос в документах, изучал договора, носился, как ошпаренный, по складам. Хорошо, что ко мне приставили Лето. Он отличный парень, я всегда хорошо с ним ладил.

И еще я не отказал себе в удовольствии явиться к Шапше, обрядившись во все регалии и знаки отличия. Смешно было наблюдать за метаморфозами его лица – от злорадной усмешки сначала до заискивающего подобострастия, когда он понял, в качестве кого я тут к нему заявился. Вообще-то я терпеть его не мог. Но никого лучше для своих целей в Тарме я бы не нашел. А уж сам Шапша ради такой сделки готов был без штанов пробежать всю Дорогу Процессий или прослужить в храме Луда неделю, подставляя свой зад всем желающим. А там их всегда хватало…

– Двуличный ты тип, Шапша, – сказал я, когда бумаги были подписаны.

– Жизнь такова, господин каптер, – ответил Шапша, чуть поклонившись. – Воздает по заслугам.

Я хотел спросить про храм Луда, но передумал, махнул рукой и ушел. Дел было еще много, а наделать неприятностей Шапше я теперь смогу, когда захочу. Единственное, что расстраивало в этой мысли, так это то, что никакой особой радости она мне не доставила.

Остах-Рубище, флотоводец и кораблестроитель, человек, помешанный на море и морских сражениях, принял меня радушно. Еще бы, ведь наконец-то и для него нашлось настоящее дело. До настоящего момента корабли использовались только как телеги, и не больше. А Рубище мечтал о настоящем боевом флоте, страшнее которого не будет во всех семи морях. Так мы и пообщались – он мне взахлеб рассказывал о новых верфях, заложенных по приказу царя на Отмелях, а я слушал и записывал, что именно необходимо сначала для постройки, а затем для повседневного функционирования. Все-таки плоховато я разбираюсь пока что во всем, связанном с морем. Не доверяю я этой стихии никак. Я был в море, конечно. Только ни разу из всех моих трех морских путешествий, мне не удалось убедить себя, что я смогу ходить по палубе, ни за что не держась. Свой первый выход в море в сознательном возрасте я помню очень плохо, потому что был занят. Блевал за борт. Потом морская болезнь как-то сама собой прошла, но любви к морю во мне так и не прибавилось.

* * *

Каца догнал меня неподалеку от Гостевых Ворот. Здесь, в Новом Городе, имелось два постоянно действующих базара, и нужный мне человек был либо на одном, либо на другом. Возле Гостевых Ворот торговали шерстью, коврами, тканями и всякими полезными бытовыми предметами. А базар на Жертвенной Площади специализировался в основном на еде. И когда мне наконец показалось, что я заметил в толпе Вагита, того самого человека, который занимается сбором отправкой торговых караванов, то меня окликнули. Я недовольно покрутил головой, и сжался, когда увидел, кто именно меня зовет. Вроде с детства знакомы, а я все равно не могу перестать его опасаться.