Александр Афанасьев - Киевское танго

• Название: Киевское танго
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-85689-165-1

Бывший офицер ГРУ Александр Беднов по кличке Удмурт – неплохо устроился в жизни: он живет в Буэнос-Айресе и отмывает наличные колумбийской мафии, получая от этого неплохой процент. Но прошлое настигает его – в Одессе пропадает сын колумбийского наркобарона и он отправляется на Украину, чтобы найти его. Там его ждут старые враги, старые друзья, новая кровь и страна на пороге государственного переворота. Он спасает того, за кем приехал – но сам оказывается в руках своего давнего врага, генерала ГУР МО Украины Геннадия Пивовара, матерого предателя и коррупционера, который рвется к власти, не останавливаясь ни перед чем. Но и власть – еще способна огрызнуться…

---

Лифт – поднялся вверх, открылись двери. Мы вышли из лифта, начали подниматься… но я что-то почувствовал. Что-то мне уже не нравилось…

– Подожди!

Я понял, что мне не понравилось – след на ступеньках. Кроссовка большого размера. След бурый такой…

Мы переглянулись, Юрец – достал хромированную Беретту. Я – порылся в карманах и достал пакет – я всегда ношу с собой пару, толстых таких, с застежкой. Передал один Юрику – на руку одеть. Левую. И сам – достал свой 5–7, уже без израильского обвеса, но с удлиненным магазином на тридцать патронов…

Теперь мы уже не просто поднимались по лестнице – мы отрабатывали этаж, прикрывая друг друга. Возможно, это просто какой-то алкоголик поранился, и потом пошел вниз – но что-то мне подсказывало, что нет – не оно…

Так. Дверь. Общая, на этаж ведет. Я прошел и посмотрел вверх, покачал головой – никого. Юрик осторожно толкнул дверь, затем – достал мультитул. Эта дверь – ничем не отличалась от других и там был обычный английский замок…

С дверью – Юрец справился за минуту… а вот внутренняя – была открыта. Я – перехватив пистолет, пошел первым…

Кровь. Запах крови. И следы на полу.

Пришли…

Либерзона – мы нашли в спальне, он лежал на животе. Образование криминалистическое у меня – какое-никакое было, судя по позе трупа – он бежал. Вопрос в том – куда? На балкон, крикнуть – помогите? Как бы то ни было…

Я наклонился, рукой, на которой был надет пакет, пощупал пульс – мертв. Причем – судя по температуре тела – мертв совсем недавно, нормальная температура тела у него, остывать не стал еще. Этой же рукой – следов оставлять нельзя – прикоснулся к затылку – каша. Ударили по голове чем-то тяжелым, сзади.

– В квартире чисто… – появился Юрец, увидев лежащего выругался – мать твою!

– Дверь закрой входную – сказал я

Твою же мать, только убийства нам и не хватало…

– Они только что тут были…

Юрец рванулся на балкон.

С…а. Это только в фильмах такое бывает, на деле, если дядя Миша начал наводить справки, и его на следующий же день пришили, башку проломили – значит, сделали это местные. Ни один убийца из Украины просто не смог бы добраться сюда, на другую сторону света. А это значит, что местные – уже давно и тесно повязаны с теми беспредельщиками, которые вершат кровавый пир в незалежной.

Ничего удивительного здесь нет. Канада – это не единственное место, где есть украинская диаспора. В Бразилии, например, у украинцев есть целый город – Прудентополис, где большинство жителей – украинцы. В Аргентине украинцев – примерно 0,8 % от общего числа населения, есть организация – Центральная Украинская Репрезентация. Украинцы – играли довольно важную роль в жизни Аргентины, приведу один пример: самый страшный удар по британским войскам вторжения, гибель от попадания ракеты контейнеровоза Атлантик Конвейор, на котором в частности находились все имевшиеся у группировки вертолеты Чинук для переброски войск – это дело рук этнического украинца, офицера аргентинских ВВС. В самом Буэнос-Айресе и окрестностях – по разным оценкам проживает от ста до ста пятидесяти тысяч украинцев, причем большая часть из четвертой и пятой волны эмиграции – это волны после распада СССР, а пятая – идет сейчас. Кто приезжает в Аргентину, с какими целями – здесь никто и не думает это проверять. То, что среди них есть и блатные, и отморозки всякие, и агенты украинских спецслужб – это сто пудов, странно, если б не было. Да и… какие нахрен агенты? Значительная часть уголовников – либо стучала, либо стучит. Вот, выселился такой в Аргентину, думает, что его тут не достанут, ан, нет – позвонят, напомнят о расписочке. Будешь и тут работать на нас как миленький. Вот, может, как раз таким и позвонили и попросили оказать услугу…

Вернулся Юрец

– Что?

– Да ни хрена…

– Ладно – решил я – собирай бумаги, берем комп если есть и уходим. С них – еще станется полицию вызвать…

* * *

Сделать мы смогли мало что. Обыскали квартиру – компьютера нет, ноута нет, мобильного нет – ничего нет, ни одного носителя информации. Нашли настенный сейф – но комбинации мы не знали. Судя по всему – убийцы и не пытались его вскрывать.

В стоящем в гостиной чешском сервизе, в чайнике – мы нашли тысячу шестьсот долларов купюрами по сто и по пятьдесят. Убийцы – не взяли и их…

* * *

Одежду, обувь, мобильные телефоны – мы выбросили в Рио-Плату по пути в Уругвай, с борта парома. Мобильные телефоны – были куплены нами на подставных лиц, по ним – даже если сделают распечатку, привязать их к нам все равно не получится. Если и остались следы на одежде и обуви – больше нет ничего. В дьюти-фри – мы купили бутылку «Смирнофф», вымыли лица и руки, остатки – употребили внутрь. Было крайне паршиво.

– Чем он занимался? – спросил я Юрца. Паром – стремительно шел по направлению к Уругваю, огни Буэнос-Айреса уже растворились за кормой. Была ночь.

– Брюлликами

– Бриллиантами? Какими?

– А хрен знает, какими. Может и левыми. Ты же понимаешь, тут спрос будет.

Понимаю. На такое дорогое и компактное средство сбережения, которое можно тупо сунуть в карман, а потом продать в любой точке земли – спрос тут всегда будет.

То есть – человек, занимающийся бриллиантами – дверь кому попало не открыл бы.

– Крыша у него была?

– Да.

…

– Я.

…

– Он моему отцу помог в свое время. Сильно.

Я посмотрел на просвет пустую бутылку Смирнофф, потом размахнулся – и закинул ее в воду.

– Знаешь, кто мог?

– Нет. Но кто-то из своих.

Вот и я так думал. Кто-то – из своих…

Короче, ехать надо…

– Короче, дело к ночи, Юрик. Ехать надо. Один справишься, или надо дона Хосе на помощь звать?

– Справлюсь. Оксанка если че поможет.

– Вы чего – уже?

– Да.

– Поздравляю.

– Да не с чем…

Юрец посмотрел на реку, на отражающиеся в ней ночные огни и сказал

– Не с чем поздравлять, братишка. Мы все – от одиночества бежим, как можем. Я, она… Думаешь, у нас чувства есть?

…

– Да нет особо никаких чувств. Просто – выть от одиночества хочется… ствол бы в пасть – и… И ей – тоже. Чужое здесь все. Чужое. А так – хоть один родной человек рядом. Свой. Хоть немного легче, понимаешь?

– Ничего – сказал я – мы еще вернемся домой. Юра. И все будет добре. Слышишь меня? Все будет добре…

Но я и сам понимал, что это – ложь…

Одесса, Украина. 14 июля 2017 года.

Только верю я,
Что наступит день,
И уйдет зима, и придет апрель.
И тогда мы покажем им всем, Фидель…

Как же давно это было. Время, когда можно было без оглядки верить. Время, когда главной проблемой было достать апельсины к Новому Году. Время, когда кого-то можно было назвать братом…

Я уезжал из России на Запад антикоммунистом. В девяностые мы служили… мы видели, что вообще творится вокруг – но при этом большинство из нас реально поддерживали Ельцина, точно вам говорю. Даже в самые тяжелые и смутные дни – поддерживали Ельцина. Советский Союз – запомнился нам бесконечными очередями, бесконечной говорильней по телеку и веселым хаосом упадка. Жрать нечего, жить весело, куча запретов, на которых всем насрать, все бегают по магазинам и отовариваются, а кому повезло служить в ЗГВ[15] – те бегают по германским автомобильным барахолкам, скупают дешевые подержанные машины и гонят их домой, на Родину. А Родина их встречает – палатками в раскисшем осеннем поле и… я вас туда не посылал. Да, не посылал. Да никто ни от кого и не ждал тогда ничего особо. Все всё понимали…

Украина – дала мне по башке, причем не один раз, а дважды. Первый раз – в мае две тысячи четырнадцатого. Когда несколько десятков человек сгорели заживо в Доме Профсоюзов (потом у украинской власти хватило ума отдать это проклятое место под штаб украинских ВМФ), но самое страшное произошло не второго мая. А третьего. Когда к Дому Профсоюзов ринулись любители сделать селфи с трупами. Когда украинский интернет вскипел зловонной пеной шуточек про поджаренных колорадов. Когда произошедшему открыто радовались десятки, сотни тысяч людей. И тогда-то я понял, что мы потеряли что-то очень важное, что-то, что сложно описать словами и невозможно купить деньгами – но что-то чрезвычайно важное. Что-то, что дает нам возможность оставаться людьми.

Мы это потеряли.

Второй мой постмайданный приезд в родную Одессу – это приезд в составе особой группы полицейских инспекторов ЕС, которые должны были помочь Украине подготовить полицейских детективов на смену прежним, уголовному розыску. Я уже описывал это, не буду ударяться в словеса. Оба моих напарника погибли, одного – убили нацгвардейцы и пограничники, когда мы пытались уйти в Приднестровье. Тогда я понял еще одно. Нет, не то, настолько живуча и страшна система – той системы уже не было по факту, украинцам удалось ее сломать и разгромить ценой большой крови. Я понял, как страшно то, что пришло ей на смену. Такой мрак… такого мрака не было нигде, наверное. В Латинской Америке, в том же Уругвае – было антикоммунистическое военное правительство, действовали эскадроны смерти – все это прекратилось только в конце девяностых, с концом глобального противостояния двух систем. В Аргентине – правила хунта, у нее были военные советники из Франции и наши, белогвардейцы[16]. Тогда была разработана концепция войны армии против активной части общества, получившая название «аргентинский вариант». Группы офицеров младшего и среднего звена – объединялись в ячейки, похищали и убивали людей, о которых становилось известно как о коммунистах, сочувствующих или носителях антиправительственных взглядов. При этом, в отличие от всех других систем – они не получали приказа делать это, не отчитывались о выполнении, не говорили, куда дели тела – во многом поэтому, до сир пор судьба большей части похищенных в те времена неизвестна, и белые платки – ничего не могут сделать[17]. Это все страшно… мы не представляем как это страшно… хотя нет, представляем. Тридцать седьмой – навсегда останется с нами, как общий грех – и грех каждого из нас. Но чтобы генерал вооруженных сил, Герой Украины – одновременно с этим был покровителем и куратором банды, чтобы бандиты, военные и правоохранители стали сторонами одной и той же медали, когда бандиты делают то, что не хотят или не могут военные… Когда наличие собственной банды становится чудовищной нормой и обязательным условием для продвижения наверх, точно так же как раньше было понятие «блат», наличие людей, лично тебе обязанных. Когда нормой для решения вопросов продвижения наверх – становится не компрометация, а убийство конкурента. Когда убийство становится обыденностью.