Фоз Медоуз - Голоса чертовски тонки. Новые истории из фантастического мира Шекспира (сборник)

• Название: Голоса чертовски тонки. Новые истории из фантастического мира Шекспира (сборник)
• Автор: Фоз Медоуз
• Издательство: ЛитагентАСТc9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-103565-5

Лето Господа нашего 1601-е. В мире неистовствует Тосканская война, и всё от Наварры до Иллирии вовлечено в кровавую бойню. Грохочут пушки, лязгает сталь, ведьмы крадутся сквозь ночь, и даже двор царя фей и эльфов на грани хаоса. К концу этой войны и сводятся воедино пять историй – об отважной Миранде и проказнике Паке, о ведунье Помоне и ее пленнике Вертумне, о нежной Лючии и призраке волшебника Просперо, о благородном доне Педро и могущественной Елене, и, наконец, об Энн, жене скромного перчаточника – героях и влюбленных, на которых держится мир. Истории, погружающие нас в мир пьес Шекспира. Истории, которых он никогда не рассказывал, но вполне мог бы рассказать.

---

И с тем я поднялась и пошла прочь, крепко сжимая стекло в кулаке.

– Он не спешит, – бормочет Мотылек, бросая взгляд в мою сторону. – Либо она ничего не значит для него, либо он замышляет какую-то каверзу. Не нравится мне это.

– Либо я – в самом деле приверженка царицы, – спеша опередить Горчичное Зерно, добавляю я, – и потому Пак убежден, что я способна спастись сама.

– Вздор, – говорит Горчичное Зерно, но теперь в голосе его чувствуется нотка неуверенности. – А если и так…

Не обращаю на него внимания, закрываю глаза и погружаю пальцы в мягкую, невероятно белую почву в поисках знакомых острых граней. «Пожалуйста, окажись здесь, – думаю я. – Пожалуйста. Прошу тебя. Пожалуйста».

– Ариэль, его нужно спрятать. В книге сказано, что чары рассеются, если он отыщет его.

– Можешь забросить в океан…

– Его может вынести на берег волной! – при мысли о таком исходе горло сжали крепкие когти паники. Я никак не могла поверить в то, что сделала, в свой успех. Все мысли были лишь о том, что сделает со мной отец, если – вернее, когда – узнает обо всем. – Его нельзя оставлять там, где оно случайно может попасться на глаза отцу. Значит, не на острове и не в море. Тут нужно место, где его никто и ничто не сможет потревожить. Действительно надежное и безопасное. Иначе мне в безопасности не быть никогда.

Ариэль устремила взгляд вдаль, к заходящему солнцу.

– Есть одно местечко, – негромко сказала она. – Но достичь его нелегко. Связанная запретом, я не могу отправиться туда сама, однако, думаю, мне удастся отворить дверь.

– Отворить дверь? Какую? Куда она ведет?

– К волшебным дорогам фей.

– Пусти ей кровь, – предлагает Мотылек. – Он всегда питал слабость к смертным и всегда связывал себя с ними теми или иными узами. Если ранить ее, он узнает об этом, и уж тут-то ему придется явиться сюда.

Целых три удара сердца Горчичное Зерно молчит. И, наконец:

– Да, верно. Всего лишь небольшой порез… – не вижу, но слышу, как он улыбается. – Для начала.

Истина в том, что волшебные дороги фей, сколь бы разными они ни казались и как бы обманчиво ни петляли, по сути своей – всего одна дорога, единственный путь между «здесь» и «там».

– Придержи ее, Мотылек. Скорее всего, будет вырываться.

«Прошу тебя, вернись ко мне! Ты мне так нужно!»

Рука уходит в белоснежную почву едва не по локоть, и пальцы смыкаются вокруг треснувшего кусочка стекла.

Стекло, сделанное из крови смертного, смешанной с землей мира смертных, хранит память о своей природе и стремится вернуться к ней.

А я вспоминаю о том, какими были мои волосы, вспоминаю их цвет, заключенный в прозрачный камень – красный, как камешки на этой дороге. Думаю о том, как этот камень – частица моего существа – пульсирует в кармане Пака, словно чье-то крохотное сердце.

Представляю себе землю, кровь и ярко-рыжий, почти красный цвет волос, и сжимаю стекло в ладони, пока его острый край не рассекает кожу. Красная кровь сочится в белую почву.

Рука Мотылька срывает с меня шапку, обнажая волосы, белые, как мел, как снег на красно-белой дороге.

«Домой, – отчаянно думаю я, пока Мотылек собирает мои волосы в кулак, – домой, домой, ищи Пака…»

– Хватай ее! Мотылек, что она…

– О боги, не знаю! Не могу понять…

Я падаю из мира в мир, точно камень, брошенный в пропасть.

***

Стекло я закопала на заросшем лилиями поле под небом, усыпанным звездами. Все это время Ариэль держала дверь открытой, и, хоть я торопилась, как могла, к моему возвращению ее силы почти иссякли. Дрожащая, тяжело дышащая, она едва превышала размерами котенка. Я подняла ее на руки, прижала к груди и разрыдалась, уткнувшись лицом в ее белую мягкую шерстку.

– Спасибо. Спасибо. Спасибо тебе.

Шершавый язычок слизнул с моей щеки слезу, и я – казалось, впервые за целую вечность – рассмеялась.

Падаю к ногам Пака нелепой грудой. Он коротко взвизгивает, будто вспугнутый лисенок, шарахается от меня к стволу дерева, под которым мы расположились на ночлег, и разражается изумленным хохотом, ухватившись руками за свои рожки.

– Клянусь всеми звездами в небе, такого я не ожидал!

– Я тоже, – охаю я, с трудом поднимаясь на колени. – Они не догонят меня?

– Нет, если не будешь мне мешать, – огрызается Пак.

Он помогает мне подняться на ноги и идет вокруг нашего лагеря противосолонь, тихонько напевая что-то себе под нос. С его растопыренных пальцев сыплются искры. Наконец он хлопает в ладоши – должно быть, замыкая охранный круг, – и в воздухе пахнет свежо и резко, точно перед грозой. Только после того, как он возвращается ко мне, я замечаю, что край неба светлеет – неяркие желтовато-багровые отсветы ползут вдоль горизонта, точно мертвенно-бледные прожилки от синеющей гнойной раны.

Время на волшебных дорогах течет иначе, и потому я спрашиваю:

– Долго меня не было?

– Почти всю ночь, – отвечает Пак, бросая на меня оценивающий взгляд. – А сколько времени прошло для тебя?

– Наверное, с полчаса.

– Всего полчаса! – в восторге восклицает Пак, проказливо поблескивая темными глазами. – Не ошибусь ли я, полагая, что твое бегство неким образом связано с этим?

С этими словами он лезет в карман куртки и извлекает из него мое треснувшее стеклышко.

Раскрываю рот от изумления, не понимая, что происходит, медленно подношу к глазам сомкнутую в кулак руку и разжимаю пальцы.

На ладони лежит тот самый камень, в который заключен цвет моих волос. На камне видны следы запекшейся крови.

– В самом деле, – негромко говорю я. – Я… Я закопала это стекло на дорогах фей год и четыре месяца назад, еще на острове. И не думала, что когда-нибудь увижу его снова.

Без лишних слов и даже без определенных мыслей меж нами возникает некое согласие. Я отдаю ему камень, а он возвращает мне стекло. Ни слова не говоря, я зарываю стекло под корнями раскидистого дерева, и мы – оба разом – садимся. Прячу ноги под одеяло, обтирая с них едва заметный налет белоснежной почвы, и жду, что скажет Пак.

– С волшбой штука в том, – спустя минуту говорит мой провожатый, – что она оставляет следы, вполне различимые для тех, кто озаботится их поисками и при том знает, что искать.

– И сейчас остались?

– Остались, – Пак опускает руки на согнутые колени. – Ты, Миран-Миранда, украла кое-что из памяти своего отца.

– Да.

– Могу я спросить, зачем?

– А есть ли разница?

– Нет, он не тронул тебя, – тихонько прорычала Ариэль мне на ухо. Свернувшись клубочками, мы лежали в убежище, устроенном нами в глубине пещеры моей памяти. Она вновь приняла облик той самой белой волчицы, и рядом с нею было тепло и уютно. – По крайней мере, в этом смысле. Не было ничего кроме мимолетных прикосновений к коже или платью, и то – лишь изредка.

– Но он подглядывал за мной? Хотел меня? – крепко-накрепко зажмуриваю глаза, и едва могу продолжать. – И… трогал себя?

– Да.

– Но больше ведь не будет? Это не повторится?

– Нет.

– И я вправду в безопасности?

– Вправду, Миранда.

– Нет, – с улыбкой отвечает Пак. Над горизонтом впереди встает солнце. – Думаю, никакой.

Акт VПЫШНО, ЧУДНО…

– А ты скучаешь по дворам царя и царицы фей? – спросила я, сидя на выщербленном ветрами и ливнями валуне и болтая ногой в воздухе.

Он – в тот день Ариэль был «им» – подпер подбородок кулаками, тщательно обдумывая вопрос.

– Мне не хватает возможности попасть туда, когда захочу, – наконец сказал он. – То есть, я, так сказать, скучаю по возможности навещать королевский двор, как раньше, но только потому, что раньше и уйти оттуда мог, когда захочу.

– Похоже, сложные у тебя с ними сложились отношения.

– Чаще всего отношения простыми и не бывают, – ответил Ариэль. – Если, конечно, ты не прикован к необитаемому острову.

Весь остаток пути ко двору царицы Титании охранные чары Пака держат на расстоянии и Мотылька, и Горчичное Зерно. Пак говорит, что оба они куда слабее него, однако я подозреваю, что причина их внезапного исчезновения – вовсе не только их почтение к превосходящему противнику либо неспособность сладить с Паком, но и послание, отправленное Паком царю Оберону.

– Могла бы и сделать одолжение моему тщеславию, – сердито пыхтит он в ответ, когда я указываю на это.

– Одалживаться ступай к ростовщикам, – отбриваю я.

Пак спотыкается о камень.

В двух днях пути от Иллирии и двора Титании нам попадается навстречу темноволосый юноша. Он с нарочитой многозначительностью смотрит на Паковы рожки – вернее, туда, где им надлежит быть, не будь они скрыты от случайных взоров – и обиженно говорит: