Валентина Болгова - Багульника манящие цветы. 2 том

• Название: Багульника манящие цветы. 2 том
• Автор: Валентина Болгова
• Жанр: Историческая проза

Книга является продолжением «Багульника манящие цветы. Том 1». Роман о строителях БАМа, о стойкости в своей вере, преданности дружбе и идеалам, а самое главное – любви. В центре художественного повествования – судьбы семьи Павла и Катерины Егоровых, их родителей – Степана и Евдокии, а также друзей – Раисы и Сашко. Каждый из них проходит свой жизненный путь, полный драматизма.

---

Удивлению Виталика не было конца, а вот его друг нисколько не удивлялся этому. Смотрел загадочно на него и молчал. Виталик пожал плечами, перевёл взгляд на деда Степана тот что – то бормотал, гладил землю. Удивлённый мальчик только сейчас заметил на сосне крестик и какие – то на ней слова:

– Лёнь, смотри, свежая надпись. Тогда этого здесь не было! А когда до него долетели слова Лёнькиного деда:

– Здравствуй, Ваня, – он даже открыл рот.

Тихо и печально сделалось всё вокруг. Виталик непонимающе ждал, что же будет дальше? Степан разговаривал со своим другом, не обращая внимания на мальчиков.

Они сейчас были одни – Буча, который когда – то приютил своего пипетку в столярной тюремной мастерской и доверчивый молодой заключённый, наивно веривший в скорое своё освобождение.

Две судьбы. Такие разные и такие понятные друг другу. Невольная минута молчания у мальчишек продолжалась до тех пор, пока Лёнькин дед сказал:

– Я сейчас вернусь, а вы пока поговорите. Может, он дал время своему внуку, для того, что – бы тот смог рассказать всю эту грустную историю своему другу?

– Давай, присядем, мне нужно тебе кое – что рассказать.

Виталик пока ничего не понимал, но в душу другу не лез, понимал, если нужно, то тот сам всё ему расскажет. Лёнька же верил Виталику, знал, что тот, как кремень – никому не проболтается зря и поведал ему всё то, что здесь произошло три дня назад.

А тут и дедушка Степан показался из кустов. Определив по лицам мальчишек, что тайна раскрыта, произнёс:

– Там, повыше, было их убежище, под корнями упавшей сухой сосны. Остался шалаш из веток, да пепелище от костра. Значит, это он, этот несчастный, ваши рюкзаки вернул. Это он написал на могилке Вани прощальное слово. Ушёл он, в тот же день ушёл. Дойдёт ли один, без напарника, до своей матери?

Степан вздохнул – было видно, что он очень переживает за случившее. Лёнька, в какой – миг понял, что это он во всём виноват! Не потащил бы деда за собой на сопку и всё могло бы быть по – другому. Стало вдруг жалко одинокого волка, который без провизии, одежды и опоры друга, отправился на верную гибель.

– Да, не успели. Зря притащили столько еды. Давайте, помянем моего друга, посидим с ним, он будет рад. Не успел он обзавестись детьми, но вы бы видели, как любовно и мастерски вытачивал он детские качели, кроватки, игрушки! У него всегда были заказы и даже тюремное начальство Ваню уважало. Лёнька с Виталиком подошли к тому месту, где был похоронен дедушкин друг, и только теперь заметили на этом месте буквы, написанные палочкой по песку – прости, Буча.

Постояв некоторое время в молчании возле могилки, Лёнька произнёс:

– Дед, давай мы всё же оставим всё, что принесли. Отнесём на то место, где они отсиживались. Может, этот бедолага вернётся?

Сложив принесённую из дома еду и вещи, все трое постояли у холодного пепелища, повздыхали и, прихватив рюкзаки, возвращённые беглым зэком, отправились к посёлок. Лёнька сфотографировал деда у заветной сосны, потом попросил его, что – бы тот сфотографировал их с Виталиком, а больше ничего не стали снимать. Опускаясь вниз, к подножию, Степан проговорил:

– Как сделаешь карточки, так вышли мне, Леонид. Хоть какая – то будет для меня память о моём друге.

Опустившись с горы, Виталик оглянулся, посмотрел на её вершину и предложил:

– Давай, Лёнь, назовём её Бучиной горой.

– Ты угадал мои мысли.

Степан посмотрел на Виталика, потом на своего внука, подумал, глядя на них – какое будущее ждёт этих замечательных парнишек? Смогут ли преодолеть все трудности, которые появятся у них на пути? Поразмыслив немного, убедился, что эти мальчики сумеют устоять перед разными передрягами жизни. По – другому быть не может, если они уже сейчас понимают, что такое настоящая дружба.

Степан уехал на следующий день. Лёнька с Виталиком наделали кучу снимков, сделали альбом с фотографиями, что – бы осенью предоставить свои работы на фотовыставке.

Про то, что случилось весной на сопке, Лёнька старался не вспоминать даже в мыслях. Старался забыть, как страшный сон.

А его друг Виталик и вовсе унёс эту тайну с собой навсегда: – в середине июня он разбился на самолёте, в котором летел вместе с мамой и старшей сестрой отдыхать на юг.

Самолёт из аэропорта Северомуйск вылетел по расписанию. Многие жители посёлка, проработав по два, три года без отпусков, наконец – то стали собирались на отдых. Летел – кто куда. Одни домой, проведать своих близких, с кем долго не виделись, большая же часть летели на море. Заработанные большим трудом деньги, позволяли хорошо всем им отдохнуть, что – бы набраться новых сил и продолжить свою работу в бамовском таёжном краю…

И снова что – то не так! Какой судьбе, каким Высшим силам нужна была смерть, ничем не повинных людей? Их было около шестидесяти. Этот самолёт попал в грозу, сбился с курса и упал в скалы у берегов Байкала, где находился мыс «Святой нос»

Ан – 12, приняв на свой борт счастливых пятьдесят с лишним пассажиров, поднялся в небо, резко оборвав это счастье целым семьям, многим детишкам, которые приобрели надувные круги, что – бы плавать на море. И уже не тёплое Чёрное море, а холодные воды Байкала, приняло в свои глубины на вечный отдых настоящий бамовский народ.

Все вернулись обратно в урнах, и не было печальней музыки, чем та, которая раздавалась из клубного репродуктора на весь посёлок.

Кого – то увезли хоронить на родину, где жили до БАМА, а кого привезли назад, в Северомуйск.

Помещение клуба было украшено цветами, фотографиями погибших и, вглядываясь в знакомые лица, не хотелось верить в случившееся.

Репродуктор, висевший на сосне у клуба, своей траурной музыкой напоминал Лёньке ещё и ещё раз о том, что больше нет у него друга, нет Виталика, с которым можно было поделиться всеми своими секретами. Никогда он его больше не увидит и Лёнькино сердце щемило…

Он затыкал уши и бежал домой, но дома, в тишине, музыка была ещё громче и печальнее. Мать Лёнькина плакала вместе со своей подругой, и всё вокруг мельтешило и раздражало Лёньку.

Танюшка то и дело, как назло спрашивала без конца про Виталика и не понимала, почему все вокруг плачут.

Лёнька снова бежал от раздирающей тоски на улицу.

А потом полил дождь. Он лил всю неделю и, казалось, что сама природа оплакивала погибших. Сколько людей разбилось тогда! Погибли целые семьи в тот грозовой день!

Не описать те печальные события и не рассказать словами. Та трагедия стала горем для каждого, кто жил тогда в том посёлке…

Евдокия к Степану выезжала каждый день. Все эти четыре года она к нему ехала, да только в своих мыслях. На сына своего держала большую обиду – ждала она его, ждала в отпуск, а он так и не приехал. Наверное, свою пигалицу послушал, боялась, видать, Катерина, что увидит Паша Митю, узнает, что он его сын и оставит её с двумя детьми.

Пашка рвался к матери всей душой, да только всё время что – то мешало. Вот и этим летом он собрался ехать к ней.

Собирался, да выделили ему путёвку в санаторий и как не он от неё не отмахивался,

Катя убедила его, что для его, не совсем здоровых лёгких, ему лучше отправиться на юг, подлечиться. Раиска была с Катериной солидарна, соглашалась, что Большие Ключи никуда не денутся, а вот здоровье для Павла важнее.

Грузин отпуск пока не брал. Он его берёг для других целей. Ждал, когда Раиска привезёт своего сына. А как только привезёт, так они все вместе поедут в Грузию.

У каждого свои дела и каждый старается решить их в меру своих возможностей.

Пока Пашка разгуливал по пляжу города Сочи, его мать, не дождавшись его в отпуск, махнула на всё рукой и стала собираться в дорогу, к Степану, а заодно и к сыну на БАМ.

Алёна, узнав, что её соседка, наконец – то, надумала сделать решительный шаг навстречу своему прошлому, поддержала её словами:

– Поезжай. Дуся, мы за домом присмотрим, а как купишь билет, сразу дай телеграмму Степану, да потом и нам не забудь сообщить, как доехала. Ты, главное, не волнуйся! Всё будет хорошо. Наговоришься со своим Степаном вволю. Знай, что Стёпа тебя до сих пор ждёт. Ему жизнь тоже не мёдом оказалась.

Алёна помогала подруге выбирать одежду для поездки, потом разревелась:

– Скоро приедет Раиска за Митей, останемся мы с Тимофеем совсем одни. Смотри, сама – то там, в тех краях не останься. Возвращайся домой, мы тебя будем с Тимой ждать. И гордость свою здесь, в деревне оставь. Ты с ней всех женихов подрастеряла. Не показывай её ни Степану, ни Наде, покладистей будь, мудрее.

– Какая тут гордость! Она давно уже жизнью растоптана. За бывалой гордостью пришла злость на Степана и густым туманом заполнила душу. Теперь думаю иначе – кто знает, кому было тяжелее: мне, или ему? Со мной оставались наши дети и, как – бы не было муторно тогда на душе, они, своим присутствием, смягчали горестные минуты, и я пыталась продолжать жить. Только ради них и жила. А каково было ему, их отцу? Как должно быть ему хотелось обнять своих детишек, приласкать! Никто не может так согреть душу, как нежное прикосновение родного дитя! Мне было ещё легче и потому, что тогда, в трудную минуту, были вы, мои соседи. Все эти годы поддерживали вы меня. Дрова на зиму и безденежье, отчаяния и надежды, свадьбы моих детей и мои горькие думы – всё это легло на ваши плечи, милые мои и добрые люди! Что бы я без вас делала? Сам Господь послал мне вас в мою поддержку и никакими словами не высказать мне свою благодарность к вам!