Виктор Белов - Управление мировоззрением. Развитый социализм, зрелый капитализм и грядущая глобализация глазами русского инженера

• Название: Управление мировоззрением. Развитый социализм, зрелый капитализм и грядущая глобализация глазами русского инженера
• Автор: Виктор Белов
• Жанр: Социология
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-903463-22-0

В книге читателю предлагается освободиться от стереотипного восприятия социально-экономических проблем современной России.

Существовала ли фатальная неизбежность гибели СССР? Есть ли у России возможности для преодоления нынешнего кризиса? Каким образом Россия сможет обеспечить себе процветание, а своим гражданам достойную жизнь? Как может выглядеть вариант национальной идеи для России? Эти и другие вопросы рассматриваются автором с точки зрения логики, теоретической и практической обоснованности.

Издание рекомендовано социологам, политологам, специалистам по работе с масс-медиа, а также самому широкому кругу читателей, которые неравнодушны к настоящему и будущему своей страны.

---

Примечание. По российскому телевидению недавно демонстрировался документальный фильм, посвященный позорному инциденту, случившемуся в СССР в середине 70-х годов, – угону в Японию тогда свежей советской военной разработки – истребителя-перехватчика МИГ-25. В фильме неожиданно появился со своим комментарием и Силаев. МИГ-25 тогда привел в восхищение западных экспертов. Они обнаружили в его конструкции больше десятка совершенно новых и оригинальных устройств и агрегатов, неизвестных ранее западным авиаконструкторам. И вместо того, чтобы с гордостью подтвердить высокие достижения советского авиастроения и рассказать подрастающему поколению о конкретных оригинальных технических решениях, воплощенных в этом самолете, он выбрал и с ухмылкой сообщил следующее: «Хе-хе, они пришли в восторг от использования нами в системе управления ламповой техники вместо микропроцессоров, решив, что это сделано для повышения надежности работы системы при высоких температурах. Хе-хе, они просто не знали, что у нас еще и в помине не было микропроцессорной техники. Хе-хе».

Не все делегаты съезда были одержимы идеей разгона министерств и отпуска цен на свободу. На пленарных заседаниях съезда я сидел на галерке и оказался в компании донецких шахтеров. Это были спокойные, разумные, внимательные, в общем, отличные ребята. Они к тому времени уже «набастовались» вволю и поняли, что эта дорога ведет в пропасть. Один из них мне это открытие уверенно пояснил – сегодня что-то вырвал я, завтра ты, но принципиальных проблем забастовками не решить, тришкин кафтан такими действиями нельзя превратить в шикарное манто. А чтобы перевести экономические забастовки в политические, надо хотя бы приблизительно сформулировать какие-то конструктивные политические требования, а не просто орать во всю глотку: «Долой!». Поэтому, сказал он, они и приехали в Москву, чтобы попытаться здесь найти ответы на свои вопросы.

Но среди шахтеров имелись и группы, настроенные совершенно противоположно. В центральном проходе зала дислоцировалась группа воркутинских шахтеров.

Это были совсем другие люди – крикливые, нетерпеливые, бесцеремонно, выкриками с места перебивавшие любого докладчика, если он им почему-то не приглянулся или говорил что-то не то, чего бы им хотелось. Такого вызывающего поведения мне даже на стадионах не доводилось наблюдать. Среди этой группы особенно выделялся один – видимо, их лидер, дирижировавший всем их спектаклем. У него были прямые темные волосы с косой челкой на глаза, неестественно размашистые, «на публику», движения. Одет он был в приличный темно-синий костюм, концы брюк которого были беспощадно запихнуты в модные в то время «дутые» сапоги-луноходы серебристого цвета. С постоянным мрачно-свирепым выражением на лице, видимо, долженствовавшем выражать классовую и прочую ненависть, он практически все время работы съезда простоял в проходе, демонстративно повернувшись спиной к трибуне. Оборачивался он лицом к докладчикам и скупо аплодировал, не меняя выражения лица, только тогда, когда те откровенно, не стесняясь в выражениях, принимались хаять «административно-командную систему», номенклатуру и т. п. Этот тип очень точно соответствовал моим представлениям о тех «солдатах революции», которые в 1917 году сначала жгли помещичьи усадьбы, потом носились на тачанках в составе всевозможных банд, сея повсюду смерть и разорение, расстреливали, не моргнув глазом, заложников и неутомимо таскали фамильное серебро из столовых «их благородий». Для полноты картины этому делегату не хватало только кожаной куртки и маузера на боку. В 30-х годах эти же типы рушили православные храмы и прикладами отбивали последний хлеб у крестьян, обрекая их семьи на голодную смерть. Отличительной, роднящей особенностью тех «борцов революции» и нынешних «борцов перестройки» было то, что ни те ни другие никогда, ни на минуту не задумывались хорошенько над тем, что происходит вокруг, какие последствия может иметь для народа их кипучая деятельность. Они всегда предпочитали полностью полагаться на готовые чудо-рецепты, чем радикальнее, тем лучше.

На втором, уже только всероссийском съезде, проходившем после августовского «путча», я с нетерпением ожидал выступления министра вновь образованного Министерства промышленности РСФСР, в которое вошел наш институт. Положение института непрерывно ухудшалось на протяжении всего прошедшего года. Из имевшейся годом ранее численности в 600 сотрудников четверть была сокращена или уволилась, оставшимся маячил тот же путь, поэтому мне очень хотелось из первых рук получить информацию о наших дальнейших перспективах. После объявления о выступлении новоиспеченного министра к трибуне вялой походкой вышел как будто не выспавшийся сравнительно молодой человек с длинными волосами. Ни разу не взглянув в зал, постоянно хмурясь, он монотонным голосом зачитал присутствующим сообщение о выдающихся победах нового правительства на поприще борьбы с бюрократией. Руководство всей промышленностью РСФСР отныне осуществлялось всего лишь с помощью трехсот сотрудников министерства, из которого исчезли привычные главки и управления, а им на смену пришли департаменты. К этому, без каких-либо объяснений, он добавил, что оборонные предприятия являются самыми подходящими объектами для приватизации, поэтому с них поскорей нужно снимать режим секретности и что по желанию трудовых коллективов они могут объединяться в концерны. Вежливо поблагодарив за внимание, он той же вялой походкой покинул зал.

Мне стало абсолютно ясно, что пришедшие к власти в результате «перестройки» и особенно после августовского перевороталюди не имеют ни малейшего представления о том, какие огромные людские, материальные и мощнейшие научно-технические ресурсы, неразрывно связанные между собой сложнейшей системой взаимодействия, державшей в хрупком балансе многие сотни самых современных, принципиально различных по характеру производств и технологий, оказались в их руках, по злой воле прокатившихся по стране тяжелых волн роковых событий. Им была просто недоступна вся сложность структурного устройства советской экономики, теснейшего переплетения науки и производства, которая до сих пор позволяла стране в рекордные сроки успешно создавать лучшие образцы самой современной техники. Они совершенно не понимали всей той глубины ответственности за будущее страны и ее народа, которая внезапно обрушилась на их головы. На смену гигантам, умевшим генерировать новые идеи, находить и принимать оптимальные решения для невиданных ранее научных, технических и организационных проблем, нести персональную ответственность за их исполнение, обладавшим мощно развитым системным мышлением, способным непрерывно держать в поле зрения и обрабатывать огромные объемы информации, начиная от подробных технических характеристик выпускаемых изделий, объемов плановых заданий, перспективных заделов и кончая числом мест в детских садах на подведомственных предприятиях, пришли жалкие, жадные пигмеи с кругозором рыночной торговки и убогим умишком, способным к удержанию в памяти только одного показателя – скорости наполнения собственного кармана.

Второе ностальгическое отступление. Я до сих пор с гордостью храню удостоверение «Отличник социалистического соревнования Министерства общего машиностроения СССР» с подписью О. Д. Бакланова, бывшего министра Минобщемаша, в описываемый момент находившегося в «Матросской тишине» за членство в ГКЧП. Подпись не подлинная – клише, но тем не менее это самый дорогой для меня документ, потому что с этим именем связаны выдающиеся победы создателей отечественной ракетно-космической техники, к числу которых относится и успешное осуществление программы «Буран-Энергия». Этот проект, судьба которого, как и многих других, оказалась по воле «младореформаторов» трагичной (проект был окончательно похоронен в середине 90-х), был в какой-то мере продолжением проекта «Буря», начатого еще в 50-х годах легендарным ОКБ С. Л. Лавочкина. В конце 50-х годов в связи с блестящими результатами работ над ракетой Р-7 команды С. П. Королева, с одной стороны, и недостатком государственных средств, с другой стороны, исполнение проекта «Буря» было приостановлено. В результате ОКБ Лавочкина практически осталось без работы, что в какой-то мере послужило причиной преждевременной кончины его руководителя. Но в середине 70-х годов, когда время бросило очередной вызов, поставив новые задачи перед создателями ракетно-космической техники, проект «Буря» возродился на неизмеримо более высоком уровне развития науки и техники и был триумфально воплощен в жизнь беспрецедентным по сей день беспилотным полетом, завершившимся ювелирно точной автоматической посадкой советского космического челнока «Буран». И хотя Государственные испытания этого комплекса возглавлял уже другой министр – В. X. Догужиев, заслуги О. Д. Бакланова в этом проекте невозможно переоценить.