Антология - Тропинка в дивный сад

• Название: Тропинка в дивный сад
• Автор: Антология
• Жанр: Поэзия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00025-097-6

«Антология Живой Литературы» (АЖЛ) – книжная серия издательства «Скифия», призванная популяризировать современную поэзию и прозу. В серии публикуются как известные, так и начинающие русскоязычные авторы со всего мира.

---

Янтарь

…Пора гасить фонарь…

М. Цветаева

Я думаю, что стало с янтарем.
Могильный червь как лакомство какое
Его изгрыз?
Старуха ль под тряпьем
Почуяла дыханье золотое —
И, нехотя, тайком перекрестясь, —
Позарилась, взяла его – у мертвой?
Так Время,
В спицах вечности вертясь,
Становится для нас смолой, растертой
В кругах
Твоих таинственных дерев,
В огнях
Твоих погасших побережий…

Янтарь, янтарь…
На шейках королев
Ты стал петлей, затянутой и нежной.

Исчиркана чернилами в букварь,
С колючей детской кляксою и датой,
Жизнь кончена, пора гасить фонарь…

Здесь только смерть, —
Последний соглядатай.

Осень

О двойственность имен,
О время – и скольженье
Сплошного лета лет —
В какие рубежи…
Ледеющий прибой замрет в одно движенье,
И ракушка в песок затертая лежит…
Мой камень – хризопраз,
Мне имя – безымянность!
Безмолвие огня, беззначие воды.
В без-образность стиха – шлестящая багряность,
Туманность белых крыл
Под сумерек бинты.
Где летняя жара, где мед сосновых стружек?
И я смотрю, в ладо… шшш!.. дыханье притая,
Как золото дрожит на шкурице лягушек
(Ткачами паутин – сплетенность бытия…),
Как радуга, раздав спеленутые стразы,
Доигрывает жест, улыбку… Цокочи,
Мушиная семья…
Шурк – ящерка вылазит —
И выглазит тепла последние лучи…
Над белькой хризантем метнется страшный идол —
Мохнато-рыжий шмель, сдувая свечки ос…

Настанность красоты (ей имя хризолида…),
Тяжелый ток светил и раковин – на плес.

Сумерки года

Сумерки года. Туман на косе.
Время – задумчивый инок.
Боже ж ты Боже, топить в бирюзе
Хворост полночных снежинок!..
С этой безмолвной звездой на весу
Неба волшебная рама…
В белом лесу, в одиноком скиту,
И – ни дороги, ни храма…

Когда о любви будет все уже сказано Елизавета Полеес. Беларусь, г. Минск

Об авторе:

Автор сборников поэзии «Я земная и грешная», «Быль», «Не приучай меня к себе», «Свет несказанный», многих коллективных сборников, детских книжек.

Публиковалась в журналах «Наш современник», «День и ночь» (Россия), «Неман», «Немига литературная», «Белая Вежа», «Полымя» (Беларусь), в антологии «Современная русская поэзия в Беларуси», в поэтических альманахах.

Поэт, переводчик, филолог. Член Союза писателей Беларуси, член Союза писателей Союзного государства.

© Полеес Елизавета, 2016

«Я родилась не завтра, не вчера…»

Я родилась не завтра, не вчера —
Я сто веков скитаюсь по Вселенной.
Я родилась, когда пришла пора,
Из шороха, из шепота, из тлена.

Я родилась из шелеста ветров,
Из красок сна, из звездной тайны мира.
Когда по жилам заструилась кровь —
Очнулась Муза, задрожала лира.

И робкого молчания печать
Слетела прочь с уже уснувшей песни.
Я родилась мелодией звучать.
И с песней жить.
И в ней опять воскреснуть.

«Читали женщины стихи…»

Читали женщины стихи.
А может, судьбы?
Как на ладони – жизнь, грехи:
Судите, люди!

На выдохе, как легкий пар,
Слетали строчки —
Не вдохновенье, а угар
Бессонных ночек.

В них билась истина Творца
В момент творенья.
Сжигали женщины сердца
В стихотвореньях.

Слезами плакала заря
О чем-то дальнем…
Читали женщины не зря
Исповедально.

Господь, расплаты за грехи
От них не требуй.
Читали женщины стихи.
Но пело небо.

«Без музыки? Боюсь, что не смогу…»

Без музыки? Боюсь, что не смогу.
Без музыки? Как будто дни без солнца.
Без музыки? Я у нее в долгу,
она во мне – до нежности, до донца.

Без музыки – как мир уныл и сер!
Без музыки – ни воздуха, ни света.
Без музыки – как обнаженный нерв,
как голый нерв – чем буду я согрета?..

Я выйду ночью августа под дождь,
под звездный дождь из пламени и пыли.
В ладонь звезду, как будто медный грош
поймав, прижму – со всей последней силой.

И в сердце мне сквозь запертую дверь
она вольет —
еще не слишком поздно
дышать огнем небесных тайных сфер —
и дальний свет, и музыку, и воздух…

«Снова вызрела звезд семья…»

Снова вызрела звезд семья.
Только двое нас: ночь и я.
Только двое нас на земле:
Ночь в сиянии, я – во мгле.

Только двое нас в этот час —
Опрокинулся звездный вальс.
В кружевной накидке сквозной —
Ночь со звездами заодно.

Только двое нас: ночь и я
Перед пропастью бытия.
Только двое нас, кроме звезд,
Кроме нежности тихих слез.

Скажи мне еще раз…

Скажи мне еще раз:
«До завтра. До встречи. Пока».
Не надо менять ничего
ни в душе, ни в природе.
Пусть так же лениво
по небу плывут облака,
Кроя силуэты
согласно причудливой моде…

Скажи мне еще раз —
и больше не будет потерь,
И снова растают
тяжелые вечные льдины,
И я приоткрою
уже заржавевшую дверь,
И ветошью белою
с сердца смахну паутину,

И, сдавшись на милость
не раз обманувшей судьбы,
Я снова подслушаю
полночи тайные звуки…
На этой войне,
слава Богу, никто не убит,
А только обманут
предчувствием легкой разлуки…

«Когда о любви будет все уже сказано…»

Когда о любви будет все уже сказано,
Жар сердца погаснет, надежда умолкнет,
Я буду ничем никому не обязана:
Ни близкому другу, ни серому волку,

Ни звездам, что с нами смеялись и плакали,
Ни в рамке портрету на белой стене,
Ни раннего дождика капельке лаковой,
Ни миру, который забыл обо мне.

Я выпорхну в поле, чтоб петь и бродяжничать —
И ветер весенний расчешет мне волосы.
И стану я горсточкой пуха лебяжьего,
И стану мелодии трепетным голосом.

«Нет, мы не повинны, конечно, с тобою…»

Нет, мы не повинны, конечно, с тобою:
Так звезды сложились и солнце с луною,
Так встали планеты в шеренгу беспечно.
А мы – не планеты, а мы – человечки.

И там, среди звезд, на места наши – вето.
Мы бродим в потемках по белому свету,
По разным углам – мы уже не знакомы,
И ветер гуляет в заброшенном доме.

«Не изумруды, лалы и сапфиры…»

Не изумруды, лалы и сапфиры —
К твоим ногам бросаю струны лиры.
Пускай дрожат, изодранные в клочья,
Тебя воруя для бессонной ночки.

Пускай звенят до самого рассвета,
Сметая и границы, и запреты.
Пусть до утра рыдают, не смолкая,
И свет, и боль до плоти обнажая.

Взойдет заря, окрасив веки синью,
И лира-плач навек тебя покинет.
Но ты поймешь, до двери провожая:
И свет горит, и боль еще живая.

«Помолчи, луна-разлучница…»

Помолчи, луна-разлучница,
И о том не говори,
Как устало сердце мучиться
От заката до зари.

Помолчи, луна-печальница.
Диск твой – плаха иль костер?
Это ж надо – так отчаяться,
Чтобы душу – под топор!

Помолчи, а утром ясное
Солнце медленно взойдет.
Жизнь – она всегда прекрасная.
Лишь порой наоборот.

«За это прекрасное лето…»

За это прекрасное лето,
За лето прекрасное
Плачу неразменной монетой
И бывшею сказкою.

За этот ручей и каналы,
За белое облако
Я душу слегка растоптала
И спрятала в войлоке.

Пускай отдохнет и наплачется
В покое таинственном.
Жизнь – слезы, любовь и чудачества.
И выбор – единственный.

По русским пословицам

Во пиру чужом похмеляться, пить —
Все равно для всех нелюбимым быть.

Ибо пир – не твой и расклад не тот.
Да и на пирог зря раскроешь рот,

Если крошек горсть иль собачья кость —
Все врагов твоих вызывает злость

Или зависть,
что, впрочем, все равно…
Нелюбви не пей горькое вино.

Быть женщиной

Быть женщиной – и, значит, быть актрисой,
В любой момент идти на компромиссы,
Играть – и страстно, и самозабвенно.
И жить в плену. И воспарить над пленом.

Игрушкой быть и игроком – все вместе.
Задорно врать и много сеять лести…
Иначе – нет, не выжить в битвах грозных.
Такая вот, увы, у жизни проза.

«Вбираю мгновенья и слухом, и зреньем…»

Вбираю мгновенья и слухом, и зреньем,
И клеточкой каждой израненной кожи —
Летят они, словно бы сна дуновенья,
Летят, друг на друга ничуть не похожи.

Но каждое что-то мне все же приносит,
И каждое что-то меняет в сознанье.
Так мир обновляет пришедшая осень,
Так город растет с каждым с выросшим зданьем.

И я вроде та же – и вовсе не та же
В любую минуту, секунду, мгновенье.
А Бог милосердный, конечно, подскажет,
Что надо душе для ее возрожденья.

«От спеси, от гордыни – от пороков…»