Мария Воронова - Краденое счастье

• Название: Краденое счастье
• Автор: Мария Воронова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-97118-3

Подполковник Зиганшин уже всё придумал: чтобы жить хорошо и счастливо, нужно жениться на соседке Фриде, рыжеволосой девушке, которая так притягательна, трогательна и умна. Она могла бы гармонично вписаться в его мир, подружиться с его детьми. Но череда страшных преступлений, расследуемых Зиганшиным, все больше отдаляет его от желанной цели, от покоя и сближения с Фридой. Неужели простое человеческое счастье для него невозможно?

---

Зиганшин сказал, что раскрытие удалось благодаря помощи Руслана и Колдунова, но даже сознание собственной причастности к возмездию не помогало.

Больше всего хотелось вернуться в прошлое и все изменить. Как оно бы там дальше пошло, никто не знает, но Инга, скорее всего, не погибла бы.

И он бы не встретил Лизу…

Руслан познакомился с будущей женой на исходе зимы, когда его невезучий двоюродный брат Максимиллиан Голлербах попал в серьезную переделку, едва не закончившуюся обвинительным приговором. Лиза расследовала дело Макса, и только благодаря ей получилось установить истину. Руслан сначала просто восхищался этой молодой женщиной, но быстро почувствовал, что признательность переходит в нечто большее.

Тяжело заболев и перенеся ампутацию, Руслан принял решение расстаться с Лизой, но та не отступилась, и, наверное, только благодаря ей Руслан не впал в отчаяние и пережил превращение в инвалида настолько легко, насколько это вообще возможно.

К Лизе у него было не просто влечение и симпатия, с ней он впервые испытал сильное и спокойное чувство общности и понял, что означает выражение «муж и жена – плоть едина».

Руслан был счастлив, но понимал, что недостоин этого счастья и ничем его не заслужил. Если бы он только тогда остался с Ингой! Но думать о том, что могло бы быть, – самое бесполезное занятие на свете. Хотя думай не думай, а от горьких сожалений все равно не избавиться.

Он посмотрел на часы – половина четвертого. Надо идти спать, завтра назначены важные совещания. После смерти Инги профессор Колдунов какими-то титаническими усилиями, задействовав мощности, о которых Руслан боялся даже думать, устроил, что Руслана Волчеткина назначили на должность ректора. Мол, раз оперировать ты в полную силу не можешь, давай руководи.

Руслан отказывался, говорил, что критерием должно быть не отсутствие ноги, а наличие мозгов, и если в первом он абсолютно уверен, то во втором – не очень. Но наставник быстро сломил его сопротивление.

Ян Александрович Колдунов был одним из лучших хирургов города и, несмотря на то, что ему уже перевалило за шестьдесят, продолжал активно трудиться и не только много оперировал сам, но и ставил на крыло молодых докторов. Руслан отдавал себе отчет, что назначением обязан только блестящей репутации Яна Александровича и его обширным знакомствам, приобретенным за сорок лет самоотверженной работы. Колдунов поручился за него, значит, надо оправдать доверие.

Он принял должность, но потом стали мучить угрызения совести. Что-то очень подлое виделось Руслану в том, что он занял Ингино место, освободившееся именно в ту минуту, когда наступившая инвалидность поставила крест на его хирургической карьере.

С Колдуновым Руслан не мог об этом говорить и поделился с Зиганшиным, к которому чувствовал странную симпатию. Лиза призналась, что до недавнего времени терпеть не могла своего начальника криминального отдела, и они все время цапались из-за принципиальных разногласий и просто так. Но жизнь распорядилась так, что им пришлось действовать вместе, и корыстолюбивый бирюк Зиганшин раскрылся с неожиданной стороны, как-то незаметно для всех став и другом дома.

Во время того разговора Мстислав Юрьевич подумал, а потом сказал, что когда в бою убивают командира, солдаты не садятся бессильно рыдать, а продолжают наступление, и кто-то занимает место командира, даже если ему страшно и не совсем понятно, что делать.

«Пока жив, иди сражайся, а упадешь, когда убьют», – буркнул Зиганшин.

После этой встречи Руслан огляделся и обнаружил, что все занимаются своими делами. Даже Колдунов, бывший искренне привязан к Инге, после ее смерти продолжал жить как раньше.

А Руслан никак не хотел возвращаться к привычному ритму, может быть, надеялся, что его скорбь хоть немного поможет тени Инги удержаться среди живых…

На пороге кухни появилась Лиза, смешная и сонная в ситцевом халатике, накинутом поверх ночной рубашки. Она остановилась в дверях, с робкой улыбкой глядя на Руслана. Он не рассказывал Лизе о том, что несколько лет был любовником Инги, и очень не хотел, чтобы ей как-нибудь стороной стало все известно. Не потому, что боялся ее ревности, дело, в конце концов, прошлое, а стыдился своего предательства. Ему казалось, Лиза не сможет любить его, если узнает всю правду.

– Ты хочешь чаю? – спросил он угрюмо.

Лиза покачала головой.

– Тогда иди спать. Иди, Лиза, я хочу побыть один.

Лиза исчезла в темном коридоре, оставив Руслана один на один с чувством вины.

Жена думает, что он переживает из-за потери ноги, волнуется, справится ли с новым назначением, и готова всем сердцем поддержать его, а он замыкается в себе. Но разве он имеет право быть счастливым теперь?

Подумав, Волчеткин плеснул себе еще на полпальца. В объятиях Лизы он мог бы заснуть и без этого, и, наверное, она нашла бы какие-нибудь по-настоящему утешительные слова, от которых он чувствовал себя не таким скотом, как сейчас. Чувствовал бы не таким, а был бы еще большим!

У старых грехов длинные тени, и теперь по всей его жизни будет тянуться черный след предательства.

* * *

Повернув с шоссе на разбитую дорогу, ведущую к дому, Зиганшин заметил впереди велосипедиста. По рыжим волосам и щуплой фигурке он опознал Фриду и ухмыльнулся, глядя на ее неуверенную, типично дамскую манеру езды. Одета девушка была в черные брючки и совершенно несуразную пеструю вязаную кофту. «Для полноты образа не хватает только белых шерстяных носочков на колготочки. Интересно, кто она по профессии? Библиотекарша или училка рисования, не иначе», – подумал Мстислав Юрьевич, тормозя.

На его предложение подвезти Фрида стала робко отнекиваться, но Зиганшин, не слушая, сложил ее допотопный «Аист» и засунул в багажник, немного рисуясь, что у него так ловко все выходит.

– Садитесь, Фрида, – он распахнул перед ней дверь джипа, – или вы боитесь, если я браконьер, то и с женщинами позволяю себе всякое?

Девушка смутилась и даже слегка покраснела, но, вместо того чтобы сесть, шагнула на обочину.

«Да, такую напугать много ума не надо, – хмыкнул Зиганшин, – может быть, этот придурок Реутов просто посмотрел не под тем углом, а дед погнал волну на ровном месте».

Стоял прекрасный вечер, теплый, но уже по-осеннему прозрачный. Листва на обступивших дорогу деревьях уже подернулась сильной и яркой желтизной, но трава на обочине еще оставалась сочной и зеленой. Сразу за небольшой насыпью начинался пруд с черной и неподвижной, как зеркало, водой, на поверхности которой лежали опавшие листья. Тянуло немного сыростью и тлением, и Зиганшин подумал, что именно в такие вечера человек не боится смерти.

Фрида вдруг потянулась вверх, и Мстислав Юрьевич увидел на ветке одинокое крепкое яблоко.

Он сорвал его, удивляясь, какое оно выросло большое, круглое, почти белое, словно светящееся изнутри.

– Мы с вами прямо как Адам и Ева, – сказал он, протягивая яблоко Фриде, – только змея не хватает. Но, думаю, если мы спустимся с дороги в лес, быстро его найдем.

Фрида молча села в машину.

Они съели яблоко, откусывая по очереди, и Зиганшин с наслаждением чувствовал во рту кисловатую мякоть.

Он спросил у Фриды, не страшно ли ей ехать одной. Время еще не позднее, но путь пролегает через безлюдные места, в случае опасности тут никого не дозовешься, особенно теперь, когда дачники в большинстве уже уехали в город.

– Страшно, – тихо призналась Фрида, – но делать нечего.

– Я каждое утро в полвосьмого стартую на работу и возвращаюсь примерно в это время, так что могу вас подхватывать, – сообщил Зиганшин. – Все-таки спокойнее, чем на велике.

Фрида робко улыбнулась и сказала, что и так уж они с дедом злоупотребили добротой Мстислава Юрьевича.

– Ну кто ж знал, что тут упырь такой поселится! Теперь мы, честные люди, должны сомкнуть свои ряды! – воскликнул Зиганшин и подумал, что может называться честным человеком только с большой натяжкой. Вздохнув, он насупился и замолчал.

– Ой, смотрите, какая рябина красная! – воскликнула Фрида.

Зиганшин притормозил, залюбовавшись старой рябиной. Тяжелые красные гроздья светились в лучах закатного солнца и в обрамлении золотистых листьев казались особенно нарядными.

– Хотите, нарву вам веток? – обрадовавшись смене темы, предложил Зиганшин.

– Нет, что вы! Пусть растут. Когда все листья опадут, эти ягоды долго еще будут напоминать о прошедшем лете.

– Да, будут, – согласился Зиганшин, и попутчики замолчали, поглощенные красотой открывшегося за поворотом леса во всем блеске начинающейся золотой осени.

Мстислав Юрьевич вдруг поймал себя на том, что тяжелый осадок на душе, вызванный волнениями сегодняшнего долгого дня, в обществе Фриды куда-то пропал, и вообще ему рядом с ней стало спокойно. Что было тому причиной, хороший вечер, или яблоко, чудом выросшее возле дороги, или сама девушка, он понять пока не мог. Мстислав Юрьевич покосился на свою спутницу, и она, уловив его взгляд, улыбнулась. «Ну и зубы все-таки, – вздохнул он, с грустью вспомнив о собственных мостах и коронках, – настоящая королева запруды могла бы быть. Просто Саджо и ее бобры… Как их там звали, Чикени и Чилеви вроде бы?»