Дин Кунц - Город мертвых

• Название: Город мертвых
• Автор: Дин Кунц
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-617-12-3655-4, 978-617-12-3654-7, 978-617-12-3182-5, 978-0-5535-9368-4

Идет война против человечества. Когда небольшой городок Райнбоу Фалс в штате Монтана попадает в осаду, выжившие жители решают собраться с последними силами и начать страшную борьбу против существ, разгуливающих по всему миру… Виктор Франкенштейн намерен изменить будущее с помощью ошеломляющего количества своих могущественных и ужасных помощников. Жители города изучают его план. И, несмотря на превосходящие темные силы противника, вступают в последнюю схватку…

---

Выведенная из себя, она уронила двух ангелов на пол и топтала их, пока фигурки не превратились в бесполезный мусор. Осталось двадцать четыре, по восемь на полку: баланс. Но все равно они были ангелами, и полки выглядели слишком пустыми, чтобы радовать глаз. Она выхватила еще две фигурки из коллекции, швырнула их на пол и била по ним ногами, топтала, а затем еще две и еще две. Уничтожение этих сентиментальных безделушек принесло ей интеллектуальное удовольствие, огромное удовольствие от разбивания ужасно дремучих символов презираемого невежества. Она ненавидела их, эти омерзительные крылатые тотемы, чувствовала к ним отвращение, как питала ненависть к глупому человеческому существу, собиравшему их. Они должны были умереть, все до последнего, глупые люди, их необходимо уничтожить, потому что с ними умерли бы их идиотские фантазии, их дурацкие, безмозглые, иррациональные, тупые, бестолковые, инфантильные верования, идеи и надежды. Все до единого самодовольные, полные самообмана, мужчины, женщины и дети должны умереть. Особенно дети, они хуже всего, эти грязные выделения немыслимо неопрятного биологического процесса – их всех следует растоптать, уничтожить, раздавить, растереть, ИЗМЕЛЬЧИТЬ В МЯСНУЮ ПАСТУ!

Из арки, соединявшей гостиную с холлом первого этажа, Ариэль Поттер сказала:

– Ты же не зацикливаешься, не так ли?

Это была не настоящая Ариэль, которой исполнилось четырнадцать лет.

Та Ариэль теперь мертва. Эта тоже была блондинкой с голубыми глазами, но ее запрограммировали и выпустили чуть менее девяти дней назад.

– Потому что, если ты зацикливаешься, я должна доложить о тебе нашему создателю. Ему придется отозвать тебя.

Члены Коммуны были эффективны и сфокусированы, как машины. Эффективность приравнивалась к моральности, неэффективность являлась единственным грехом, свойственным их расе. Единственным, что делало кого-то из них неэффективным, была зацикленность, к которой имели склонность некоторые представители Коммуны.

Немногие. Тенденция к зацикливанию легко распознавалась техниками Улья в течение трех дней после выпуска члена Коммуны. Техники идентифицировали бракованных представителей с точностью до 99,9 процента и возвращали их в материнскую массу, из которой всех их создавали. После тестирования каждого члена Коммуны шансы на выход зацикленного из Улья сводились практически к нулю.

И все же единственный такой представитель, действующий в мире вне Улья, мог начать работать настолько некорректно, что не сумел бы сойти за человека. Следовательно, каждый нераспознанный зацикленный способен был выдать существование расы Коммуны и предупредить человечество о том, что против него ведется тайная война.

– Я не зацикливаюсь, – сказала Нэнси.

Ариэль смерила ее прямым беспристрастным взглядом, поскольку они были абсолютно равны.

– Тогда что ты делаешь?

– Я уничтожаю хлам и привношу порядок в этот чудовищно неупорядоченный дом.

Ариэль оглядела разбитый фарфор, замусоривший весь пол.

– Я не вижу в этом порядка. В чем я ошибаюсь?

Нэнси резким широким жестом обвела оставшихся на полках ангелов, а затем ее раскрытая ладонь стала плотно сжатым кулаком, которым она им погрозила.

– Вначале я должна уничтожить эти бессмысленные образы. Это вполне логично. Они являются глупыми символами безвкусицы и беспорядка. После того как я полностью, окончательно и навсегда уничтожу этих мерзких, отвратительных, гнусных идолов, я, конечно же, вымету каждый обломок, осколок, кусочек, все пылинки до последней. И тогда гостиная станет упорядоченной, умиротворенной, безукоризненной.

Ариэль полминуты молча изучала Нэнси, а затем сказала:

– Разве использование чрезмерного количества прилагательных и наречий не является признаком обсессивного расстройства[12]?

Нэнси задумалась над вопросом. От членов Коммуны при общении между ними ожидались интеллектуальное рвение и прямота.

Ликвидация ангелов заставила ее испытать крайнее рвение.

– В данном случае это лишь указание на интенсивность моей сосредоточенности на задании. Я сосредоточена полностью, точнее астрономического телескопа, сильнее лазера.

После секундного размышления Ариэль сказала:

– Я съела почти все из холодильника и половину того, что находилось в кладовой. Я все еще голодна. Думаю, дело в том, что мне не терпится начать. Я хочу пойти в сарай и стать тем, что я есть.

– Но ты во второй фазе, – сказала Нэнси. – Согласно графику, ты не должна приступать к работе до субботы, когда все люди в городе будут мертвы и мы получим полный безраздельный контроль.

Ариэль кивнула.

– Однако я полагаю, что идентична тебе. Я сфокусирована, как лазер, я так сосредоточена на миссии, так жажду эффективно ее продолжить, что ждать не имеет смысла. Логика говорит мне: надо руководствоваться здравым смыслом, здравый смысл – продолжать только по достойной причине. И у меня есть достойная причина, она заключается в том, что я не могу больше откладывать, просто не могу, не могу, это настоящая пытка – ждать, это невыносимо, я должна все сделать, я должна стать тем, чем создана стать, сегодня, теперь, прямо сейчас!

В течение двенадцати секунд Нэнси размышляла о том, как Ариэль преподнесла свое дело. Тысячелетний календарь и часы были частью ее программы, как и у всех членов Коммуны, она всегда до секунды знала точное время и не нуждалась в наручных часах.

Нэнси сказала:

– Графики – часть эффективности. Если ты способна справиться со своими обязанностями раньше запланированного, это лишь означает, что ты эффективнее, чем было задумано, когда тебя создавали.

– Моя готовность, опережающая график, – сказала Ариэль, – доказательство гениальности нашего создателя.

– Он величайший гений из когда-либо живших. И моя неспособность мириться с этими глупыми, безмозглыми, бессмысленными, дурацкими ангелами является доказательством моей преданности Коммуне.

– Ради Коммуны, – сказала Ариэль.

– Ради Коммуны, – ответила Нэнси.

– Ты пойдешь сейчас со мной к сараю?

– Дай мне вначале разбить остальных.

– Хорошо. Если тебе это нужно.

– Нужно. Мне действительно очень нужно. А затем я помогу тебе с твоим становлением.

– Только поторопись, – сказала Ариэль. – У меня тоже есть потребности. Мне нужно быть в сарае, становиться тем, чем суждено быть. Я нуждаюсь в этом так сильно, что чувствую, будто взорвусь, если не получу этого как можно быстрее.

Членов Коммуны делали асексуальными, их не зачинали, а скорее производили. Они не обладали сексуальными способностями или желаниями.

Между тем Нэнси была вполне уверена: она ощущает сейчас примерно то же, что и люди во время отличного секса. Мощный прилив энергии сотряс все ее тело, и с этой энергией пришла чистая черная ненависть ко всему человечеству и всем живым существам, не созданным в Улье. Отвращение было настолько сильным и жарким, что у Нэнси даже мелькнула мысль, что она взорвется огненным столпом, а вместе с энергией и ненавистью пришло чудесное видение мертвого мира, сожженного, тихого, лишенного своей сути.

Нэнси смела оставшиеся фарфоровые фигурки со стеклянных полок шкафа. Она топтала их, одну за другой, топтала и разбивала каблуками, пинала осколки. Она подхватила голову ангела и швырнула ее через комнату с такой силой, что острая часть отбитой шеи застряла в гипсокартоне. Покрытая глазурью и нимбом голова, большая, как слива, теперь глядела на нее почти потрясенно, словно голова трофейного оленя со стены охотничьего дома. Топча, измельчая, пиная ангелов, Нэнси внезапно осознала, что кричит с некой яростной радостью, ее пронзительные вопли эхом отдаются от стен гостиной, и этот дикий звук придал ей сил, взбудоражил ее.

И Ариэль наверняка взбудоражил тоже, поскольку та шагнула из арки в комнату и остановилась, крича вместе с Нэнси. Она вскинула кулаки и трясла ими, запрокидывала голову и мотала ею, хлеща по плечам своими длинными светлыми волосами. Ее глаза светились рассудочностью и интеллектом. Ее голос был силен и чист, полон рационализма и разума. Ариэль не отнимала момент Нэнси, она поддерживала ее, это был крик, означавший «давай-давай, девочка».

10

Мистер Лисс, припарковавшись у обочины, выключил фары, и все яркие танцующие снежинки тут же поблекли в темноте, словно свет выключился в каждой из них.

– Ты уверен, что это дом Бозмана?

– Да, сэр, – сказал Намми. – Это здесь, в одном квартале от дома бабушки, где я жил до прихода марсиан.

Уютный кирпичный дом был одноэтажным, с белыми ставнями на окнах. Переднее крыльцо обрамляли белые перила, белые железные столбики поддерживали то, что они называли крышей из печеной фольги. Намми всегда было интересно, где они нашли такую большую духовку, чтобы запечь в ней крышу.

– Ты уверен, что он живет один, Персик?