Нежина Александровна - Ирина

• Название: Ирина
• Автор: Нежина Александровна
• Жанр: Самиздат

Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.

---

В воскресенье я случайно встретила его у магазина. Шествуя во главе своего семейства: жены-толстушки и трех детишек от года до пяти – он лишь небрежно кивнул, здороваясь, но по ненавидящему взгляду супруги стало ясно – меня уже записали в любовницы.

При следующем «нечаянном контакте» я резко дала понять, что мне это очень не нравится, и он перестал замечать меня.

* * *

Основную промышленность города составляли три текстильные фабрики, и среди множества приезжих девчонок местные парни чувствовали себя королями. На танцах в Доме культуры, всегда явно подвыпившие, они беспардонно наглели, и после нескольких неприятных инцидентов я отказалась от этих развлечений.

Так и дотянула до лета – работа, книги, иногда кино.

В пятницу меня вызвали к директору. Сидевшая в приемной секретарша сказала, что он скоро придет, и предложила подождать. Лет сорока пяти, красивая, ухоженная, она держалась с изысканной манерностью. О ней рассказывали, что когда-то, бросив столичный театр, она умчалась за большой любовью на край света. Любовь закончилась трагедией…

Только через много лет она смогла приехать к больной матери и, схоронив ее, осталась в родном городе. Будучи хорошей портнихой, шьет по заказам жен городского начальства, а также для девчонок из театральной студии, в работе которой принимает активное участие.

– Наверное, скучновато вам у нас… На танцы ходить перестали, местного «казанову» отшили. Чем занимаетесь? – поинтересовалась она.

Ее осведомленность и доброжелательный тон располагали к общению, и я пожаловалась на отсутствие хороших книг.

– Это поправимо. У меня прекрасная библиотека. А театром не увлекаетесь? Здесь, в Доме культуры, хорошая театральная студия.

– Как-то не очень, – виновато ответила я. – В школьном драмкружке пыталась, но ничего не получилось.

– Получится, у вас хорошие данные. Сегодня вечером я свободна, приходите, выберем вам книжки. Придете? – и, не дожидаясь ответа, объяснила, как пройти к ее дому. – В девятнадцать часов жду вас, Ирочка.

Я удивленно посмотрела на нее, зная, что мы не знакомились.

– А меня звать Изольда Андреевна. Вот и директор, – заметила она, услышав тяжелые шаги в коридоре.

После работы, наскоро приведя себя в порядок, я надела свое лучшее платье и отправилась в гости. Конечно, я не ожидала увидеть ее в затрапезном халате и стоптанных тапках, но, когда она открыла дверь, приглашая меня в ярко освещенную прихожую, я застыла, очарованная…

Длинный халат из темного атласа с розовыми переливами облегал стройную фигуру. Рассыпанные по плечам каштановые волосы оттенялись гранатовым ожерельем. Алая помада красиво очерченных губ гармонировала с переливами халата. Из-под него виднелись изящные мягкие туфельки в тон ожерелью.

– И что же мы стоим? Проходите… – она взяла меня за руку и повела в комнату. На ходу я скинула свои лодочки, убого смотревшиеся в этой прихожей.

– Я приготовлю кофе, а ты ознакомься с моей «шкатулочкой», – она кивнула на комнаты, и то, как она перешла на «ты», выглядело вполне естественно. Приоткрыв дверь, я заглянула в одну из комнат. Это была гардеробная: на полках лежали отрезы разных тканей, на столе стояла швейная машинка. А вот большая комната убранством действительно напоминала шкатулку из восточной сказки: широкий диван, ковры, кушетки, пуфики – всё располагало к приятному времяпровождению, в отличие от спальни…

Выполненная в черно-алых тонах, с широкой кроватью и волнами шелка над нею, она производила странное впечатление. «Не очень-то здесь заснешь», – подумалось мне.

В большой комнате часть стены занимали стеллажи с книгами. Я с интересом разглядывала их, читая имена авторов на корешках, и, слукавив, словно ничего не знала о нем, указала подошедшей Изольде Андреевне на трехтомник «Маркиз де Сад».

– А это кто?

Она шутливо сконфузилась.

– Это не для маленьких девочек, – и пригласила к накрытому столику.

Мы пили кофе, а после разговора о драматической студии незаметно перешли к моей персоне. Она заинтересованно и внимательно слушала, и я разоткровенничалась, поведав обо всех своих горестях и печалях.

Когда я рассказала о несостоявшейся любви и о «Мадам Брусникиной», Изольда Андреевна сочувственно прошептала:

– Бедная девочка… – и, помолчав, оживилась. – Не думаешь ли ты, что всё это, – она повела рукой, – приобретено на секретарскую зарплату? Не буду скромничать: я первоклассная портниха и обшиваю дам местного «бомонда». Надо сказать, мое мастерство недешево им обходится. А на тебе, наверное, лучшее платье?

Я смущенно кивнула.

– А ну-ка, пройдись-ка, девочка моя – полюбуемся на тебя.

Я встала и, стесняясь, прошла по комнате.

– Неплохо…

Она в нескольких местах прихватила платье булавками.

– Погуляй-ка еще немножко. И запомни: у тебя классная фигура, красивая попка, – она ласково провела ладонью по      моим       ягодицам. – Ты должна это чувствовать, должна себе нравиться, и тогда поневоле твои движения наполнятся этими ощущениями и передадутся окружающим. Ну, пройдись… Так уже лучше – ты способная ученица, вот только платьице подкачало, но не беда… Есть интересная ткань, и мы соорудим тебе потрясающую вещь.

– Ну что вы, Изольда Андреевна. У меня денег таких нет…

– Девочка моя, я могу себе позволить иногда не быть меркантильной, – она сделала приглашающий жест. – Встань вот здесь, возле зеркала, сними платье и надень примерочные туфли. Всё должно быть точно до миллиметра.

Я понимала, что, отказавшись, обижу ее, но было еще одно обстоятельство…

– Изольда Андреевна, может быть в другой раз.

Она в недоумении подняла брови.

– Почему?

Смущаясь, я объяснила, что у нас на этаже, как обычно, не работал душ, и я чувствую себя не совсем комфортно.

– Это проблема, – улыбнулась она. – Но мы, конечно же, решим ее – возражений не принимается, – и провела меня в ванную комнату.

Раздевшись, я задернула цветную прозрачную штору и включила душ. Наверное, благодаря мягкому свету и розовому кафелю, отражение в затуманенных зеркалах было нереально красивым, и я нисколько не смутилась, когда Изольда Андреевна, положив на тумбочку белье, задержалась, одобрительно глядя на меня.

Рассматривая кружевной гарнитур, я оробела и, приоткрыв дверь, растерянно спросила.

– Изольда Андреевна, мне это надевать?

– Конечно, – рассмеялась она, – другого у меня нет.

С большой осторожностью я надела тонкие трусики, бюстгальтер, закуталась в белый махровый халат и вышла из ванной.

Изольда Андреевна сидела в кресле у столика, на котором красовалась ваза с фруктами, хрустальные бокалы и начатая бутылка вина с красивой этикеткой.

– Отдохни немного, потом займемся делом, – она наполнила бокалы.

Терпкое, прохладное вино подействовало, и мы непринужденно болтали, как подружки.

Она встала.

– Ну, мадемуазель, прошу вас…

Я прошла за ней к большому зеркалу. Легким движением она оголила мои плечи, и халат упал к ногам. Я наклонилась, чтобы поднять его.

– Оставь, пожалуйста, и стой прямо.

Выпрямившись, я посмотрела в зеркало, к которому стояла вполоборота. Такой себя я даже не представляла… Вишневый цвет плотно облегающего ажурного гарнитура подчеркивал розовеющую после душа белизну тела.

В туфельках на высоких каблучках, с распущенными волосами, я смотрелась моделью из заграничного журнала.

«Слишком яркий свет», – подумала я, совершенно забывшись в этом созерцании. И только увидев в зеркале улыбающуюся Изольду Андреевну, сконфуженно повернулась к ней.

– Извините.

Ничего не ответив, она начала снимать мерки, записывая цифры в блокнот.

От ее прикосновений исходило что-то волнующее, а почувствовав, как ее теплые пальчики, нежно скользя, замирают возле интимных мест, я стала что-то понимать. Но это меня нисколько не смутило, наоборот, захотелось продолжения… И когда ее рука задержалась на моих ягодицах, легко вдавливая и приотпуская их, приятное тепло, возникшее внутри, заставило меня прогнуть спину. Послышался легкий вздох, трусики поползли вниз, я затрепетала, ощущая ее влажные губы.

Изольда Андреевна поднялась и, придерживая за талию, подвела меня к широкому дивану. Опустившись возле него на пол, она что-то шептала, а ласковые руки скользили, подрагивая, по моему телу.

Всё происходило словно не со мной, заполняясь волнующим ожиданием. Ощущение полуспущенных трусиков возбуждало, и я откровенно подставлялась, желая большего…

Острота наслаждения, пронизывая насквозь, становилась нестерпимой. В безумстве мы катались по дивану, стараясь сделать друг другу как можно больнее и приятнее, и, наконец, затихли обессиленные.

Нежно целуя меня, она приговаривала.

– Девочка моя, хорошая моя…

– Что это было? – тихо спросила я.

– Прелюдия…

Возвращалось сладкое томление, непонятные желания… я прижалась к ней.