Дмитрий Володихин - Митрополит Филипп

• Название: Митрополит Филипп
• Автор: Дмитрий Володихин
• Жанр: Религия

«Я очень боялся писать эту книгу. Память о митрополите Филиппе – один из тех факелов, которые заливают светом всю русскую жизнь, с древности до наших дней; и не только освещают, но и высвечивают в ней всякую кривизну, ложь и фальшь. А я, обыкновенный человек, приближаюсь к этому светильнику и прикасаюсь к нему… Самому бы не солгать и не сфальшивить – вот чувство, с которым я решился писать. Милостив Господь, авось придержит мою руку там, где я соберусь сделать ошибку или сказать сущую глупость…»

---

А вот так. С начала пятидесятых годов Соловецкий монастырь втягивается в строительные работы, которые с небольшими перерывами будут идти до рубежа XVI–XVII веков. Уж и мощи святителя Филиппа давно легли в могилу, и друзья его навек успокоились, и враги, а ритм, заданный «Хозяином Соловков» обители, с той же силой будет владеть ею.

Ворчала община, были в ней, явно, недоброжелатели Филиппа. Иной раз они открыто противились ему. Но раскола не происходило. Видно, большинство, поколебавшись, утвердилось в смирении, поскольку считало наставника человеком мудрым и чистым. Видно, замыслы его передались многим инокам соловецким. Видно, огонь его сердца согрел многие сердца.

Новая великая работа продлилась более восьми лет. Спасо-Преображенский собор начал строиться 27 мая 1558 года. А освятили его вскоре после отъезда Филиппа на митрополию в Москву, – как сообщает Соловецкий летописец, «на Преображение Спасово», то есть в августе 1566 года. Старец Спиридон, отправившийся в Москву, порадовал Филиппа: отче, мечта твоя сбылась…

Как уже говорилось, собственными силами иноческая община не смогла собрать необходимые деньги. Набранная сумма была во много раз меньше того, что требовалось. Поиски благочестивых жертвователей, вероятно, затянулись бы на долгие годы, если бы государь Иван IV при окончании работ над Успенской церковью не пожаловал обители колоссальные средства – 1000 рублей. В XVI веке меньшего хватило бы на покупку дюжины деревень… Отправляя богатейшее пожалование соловецкой братии, царь ясно определил его предназначение: «…на каменную церковь Боголепнаго Преображения». И, следовательно, аргументом для строительства Спасо-Преображенского собора было не только обладание достаточными средствами, но и воля самого государя. Получив такие деньги поздно идти на попятный! Желая укрепить и ободрить братию, в год закладки собора из столицы прислали золотой крест с частицами мощей, украшенный жемчугом и драгоценными камнями. От имени царевичей Ивана и Федора Ивановичей на изготовление креста было дано 210 рублей. За работою проследил Федор Дмитриевич Сырков – богатейший новгородский купец и дьяк (высокопоставленный чиновник).[37]

В течение восьми лет на Большом Соловецком острове руками многих людей и волею игумена Филиппа творилось настоящее чудо. Русский север в середине XVI века был небогат значительными каменными церквями. А уж возвести такой храм в условиях Соловков – настоящий подвиг, физический и духовный. Попробовал бы кто-нибудь сейчас, в XXI столетии, повторить его!

Хоромина Спасо-Преображенского собора громадна. Толстые стены, слегка расширяющиеся книзу, создают ощущение необыкновенной мощи. Собор и в наши дни оставляет у богомольцев впечатление очень значительного здания, светлого, просторного и при всей своей величине отнюдь не подавляющего тех, кто любуется им, а, скорее, дарующего звонкое чувство причастности к общему торжеству. Каменное одеяние храма – торжественное, строгое, гармоничное; камень, поднятый руками христиан на землей и водой, поет славу Богу; одного взгляда достаточно, чтобы пожелать присоединиться к его беззвучному пению, чтобы на ум пришли слова символа веры или праздничного песнопения…

Сегодня Соловецкий монастырь – с какой сторонни ни посмотри – кажется избыточной роскошью, под которой прогибается слабое земноводье острова… Словно сливочный торт, поставленный среди буханок ржаного хлеба. Сама природа соловецкая, кажется, расступилась перед мощью монастырских построек и застыла в позе адорации, почтительно склонив голову. Между тем, Спасо-Преображенский собор возвышается над всеми зданиями обители, стягивая их, концентрируя вокруг себя; он-то и есть главное бремя и главная роскошь острова. Странник, перед которым впервые открывается панорама стен монастырских со шпилем колоколенки, с куполами, с белым исполином-собором, застывает и глядит неотрывно, понимая: это невероятно, этого здесь быть не могло! А потом отмирает, осеняя себя крестным знамением: с Божьей помощью все возможно. Знать и тут без нее не обошлось дело.

Современный историк искусства В.В.Скопин называет Спасо-Преображенский собор «…важнейшим сооружением ансамбля, символом политического и духовного авторитета монастыря». Всё так! Всё правда. Но, наверное, слишком сухо это, слишком мало схватывает то ликующее чувство, которым наполняется сердце, когда входишь на монастырский двор, медленно приближаешься к собору соловецкому, поднимаешься по ступеням на второй этаж и входишь горнее помещение – туда, где священник служит Господу, и с ним содействуют сотни прихожан. Когда-то, четыреста лет назад, составитель Жития Филиппова сказал просто, точно, прозрачно: «Совершися храм вельми чуден и превелик».

В Спасо-Преображенском соборе воплотился излюбленный в старомосковской державе образ «горнего града» или, иначе «града небесного». Пять глав церкви далеко отстоят друг от друга, к ним присоединяются еще две главы – над приделами. Когда-то, в старину, центральный купол изображали в виде шатра. То ли необычной формы барабан, сужающийся кверху, принимали за малый шатер, то ли в XVI столетии над храмом и впрямь возвышался настоящий каменный[38] шатер – теперь уже понять невозможно. Но, во всяком случае, многоглавие Спасо-Преображенского собора на Словках, скорее, отвечает не старинному богатырству Успенского собора в Кремле или его «старшего брата» во Владимире, а разноголосице узорчатых купольцов над Покровским собором что на рву[39], который в наши дни чаще именуют собором Василия Блаженного. Каждый купол главного Соловецкого храма вознесен на особую башенку, а потому как будто самостоятелен, как будто поставлен над собственным храмом. Верхняя часть здания, а также башенки под угловыми куполами оформлены множеством килевидных кокошников и двускатных треугольных конструкций – своего рода «каменной гармошкой».[40] Это очень напоминает условное изображение множества палат на летописных миниатюрах XVI столетия. При Иване Грозном появилось грандиозное летописное сочинение – Лицевой летописный свод, украшенный тысячами миниатюр. Так вот, всматриваясь в иллюстрации свода, видишь, насколько похожи нарисованные древними живописцами города, состоящие из этого самого «множества палат», на архитектурное убранство Спасо-Преображенского собора. Существует немало икон XVII столетия, где в качестве детали второго плана присутствует Соловецкий монастырь, в том числе и соборное здание. Так вот, в исполнении старинных иконописцев он точь-в-точь город, а не просто церковь. Возможно, Филипп, беседуя с зодчими, поделился с ними идеей: «Я вижу на этом месте земное отражение града Небесного. Сделайте так, чтобы и другие люди увидели его здесь».

Русские книжники XVI века видели в народе России «новый Израиль»: после того как «ветхий Израиль» утратил благодать, издревле почившую на нем, Русь обрела ее, став, таким образом, державой-центром-мира, средоточием святости. Москву тогда воспринимали в большей степени как «второй Иерусалим», а не третий Рим. И в художественной мысли той эпохи образ «второго Иерусалима» закрепился прочно. Русские паломники, совершавшие «хожения» на Святую землю, знали, как выглядит Храм Гроба Господня, какими древлехристианскими святынями наполнен Иерусалим, какие места в нем напоминают о пришествии Христа, касавшегося стопами его земли.

Здесь, на нашей земле, не раз сооружали нечто прямо ассоциирующееся с Иерусалимом – городом древних храмов и святых реликвий. Не случайно в середине XVII века под Москвой вырастет Новый Иерусалим. Эту идею холили и лелеяли в течение долгого времени, она и в предыдущем веке ощущалась как «родная» для интеллектуалов Старомосковской цивилизации. Именно она зашифрована в архитектурном облике Покровского собора что на рву. Ее же, соединив с образом «града небесного», воплотил в Спасо-Преображенском соборе умудренный книжным словом настоятель Филипп.

Главный храм обители наполнили всем необходимым для богослужения: «Иконами же украси и книгами, яко невесту, ризами же и паволоками 34 драгими, сосудами и подсвещники златоковаными и кадилы». И Новгорода Великого настоятель пригласил «доброписцев иконных» Гаврилу Старого, да Илью, да Краса. Собор с любовью украсили извне, а потом с такою же любовью украшали внутри…

В соборе, помимо главного престола во имя Преображения Господня, устроено было еще шесть: Архангела Михаила, преподобных Зосимы и Савваатия Соловецких, святого Иоанна Лествичника, святого Федор Стратилата, Двенадцати апостолов и Семидесяти апостолов. Сам игумен, зная, сколь многое потребуется для того, чтобы в каждом из семи престолов собора можно было служить Богу, сделал огромные пожертвования. Он положил в Соловецкую обитель вкладом икон на 65,5 рублей, Псалтирь, Ирмологий, украшенный золотописью, кое-что из утвари. Вероятно, на иконы, книги и прочее пошли доходы от земель, принадлежавших богатому роду Колычевых. Только так можно объяснить исключительно большие суммы вкладов игумена Филиппа.