Геннадий Мурзин - Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе

• Название: Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе
• Автор: Геннадий Мурзин
• Жанр: Русское современное

Российский криминал (во всех его ипостасях) не сдает своих позиций, а иногда наращивает мускулы. Например, коррупция. Всегда ли правоохранительные и правоприменительные органы решительно противостоят бандитам, коррупционерам, насильникам? Увы! Сами подчас не служат образцом законопослушания. Этим темам и посвящена очередная книга Геннадия Мурзина.

---

Этому можно найти объяснение. Например, Иванов каждый раз тщательно готовился к нападению. Он даже во всех случаях имел сменную одежду, а ту, которую пачкал кровью, сжигал.

Но это не радует нас и не оправдывает тех, кто обязан противостоять преступнику. Факт есть факт: если бы не оплошность Иванова в помещении склада, то неизвестно, сколько бы еще лет искали уральского «Джека-Потрошителя» и сколько бы еще погибло невинных людей от его рук. Да и сам Иванов считает, что попался по чистой случайности, а не в результате кропотливого розыска сыщиками Екатеринбурга. Такова правда.

Из обвинительного заключения:

«17.08.1989 года, вооружившись ножом, ранее использованным при убийстве Исаевой,7 зашел в помещение одного из учреждений, где находилась гражданка Орлова. Она не видела вошедшего, потому что находилась спиной к нему. С целью убийства одной рукой схватил женщину за туловище, а другой, в которой находился нож, нанес удар в шею. Орлова успела ухватиться рукой за лезвие ножа, чем не позволила довести замысел убийства до конца. Орлова подняла крик. К ней прибежали сотрудники. Иванов с места преступления скрылся».

До кровавого финала, о котором рассказал в начале криминального очерка, оставалось еще пять месяцев.

Со следователем у меня был долгий и трудный разговор. Были у меня вопросы, были.

– Когда завершали расследование, – спросил, в частности, я, – не было ли ощущения, что обвиняемый рассказал вам не всё? Смотрите: в июле-августе преступления следовали один за другим, а потом вдруг пятимесячная пауза.

– Не имел правовых оснований подвергать сомнению искренность обвиняемого, – тяжело вздохнув, ответил Терновский. – Его же никто за язык не тянул. Он делал все, чтобы картина его преступлений была полной. Хотя не могу исключить, что по каким-то причинам о некоторых эпизодах своей преступной деятельности умолчал. Но я – юрист. И руководствоваться предположениями не имею права.

– Вы много раз встречались с Ивановым. Какое впечатление произвел на вас?

– Как ни странно, положительное, – ответил Терновский и уточнил. – Впрочем, он столь же положительно выглядел перед всеми, кто его знал в обычной жизни. Например, мать или сестра. Ни одного грубого слова от него не слышали – примерный сынок и столь же примерный братец. Обычный «тихушник». Кстати, именно это обстоятельство позволяло долгое время уходить от возмездия. Милиция на кого обращает внимание? На, так называемый, криминогенный контингент, а люди, внешне благополучные, остаются вне поля зрения.

– Когда знакомился с материалами уголовного дела, то невольно возникал вопрос: в своем ли уме совершал преступления?

– Мне, как следователю, так не казалось. Наоборот, все приготовления к убийствам говорили о том, что он был в здравом уме и отлично осознавал последствия. Был к тому же твердо убежден, что его не возьмут никогда. Потому что, как он говорил, всегда действовал наверняка, работал чисто.

– Скажите, а как смотрели адвокаты?

– Один из них поставил вопрос о необходимости обследования в институте Сербского, поставил под сомнение заключения местных экспертов-психиатров.

– И что? Добились своего?

– Нет.

– И почему?

– Наверное, вас удивлю: когда Иванов узнал об инициативе адвоката, то возмутился. Обиделся, заявив, что не надо из него делать психа, что он здоровее многих других.

– Какова была реакция адвоката?

– Отказался от дальнейшей защиты. И далее участвовал уже другой защитник.

– Значит, расчетливый и хладнокровный убийца?

– Именно. И для того, чтобы полностью себя контролировать, почти все преступления совершал в трезвом виде.

– На что же рассчитывал?

– На безнаказанность. И его расчеты долгое время подтверждались.

– Вы, а в вашем лице прокуратура города, предъявили обвинения по нескольким статьям Уголовного кодекса, в том числе по двум из них предусмотрена высшая мера наказания. Во время следствия вы говорили Иванову о том, что его ждет?

– Не скрывал.

– Как реагировал?

– Оптимистично.

– В ходе следствия, наверняка, интересовались побудительными мотивами.

– Разумеется.

– У Иванова всегда были две цели – изнасиловать и убить. Причем объектами нападений выбирал престарелых женщин. Почему?

– Трудно сказать. Возможно, потому, что молодые могли оказать более решительное сопротивление и этого, наверняка, боялся.

– А сам он как объяснил?

– Сказал, что в детстве, якобы, какая-то старушка его сильно обидела. Возненавидел старушек на всю жизнь. И мстил жестоко.

– И вы поверили?

– Нет, но это не имело существенного значения для следствия.

– На момент совершения Ивановым последнего преступления ему было почти тридцать. Не спрашивали, почему не женился?

– Объяснил, что во взаимоотношениях с девушками у него были проблемы, имел в виду сексуального характера. Сделав пару попыток, отказался навсегда.

Старший следователь по особо важным делам городской прокуратуры С. В. Терновский, полковник юстиции, дело закончил. И сделал его хорошо.

Но считаю необходимым объяснить читателям, по какой причине публикую в газете криминальный очерк лишь два года спустя. Прежде не считал нужным предавать гласности эти жуткие истории. Потому что сначала дело очень долго рассматривалось в Свердловском областном суде, где в конце концов был постановлен суровый приговор: исключительная мера наказания, то есть расстрел. Иванов, когда приговор вступил в законную силу, обратился с просьбой о помиловании. Москва, не найдя убедительных оснований, отказала.

Вот и все!..

Стрельбище в вагоне

Конечно, люди любят пострелять, но на сей раз в качестве живой мишени для одного милиционера стал… другой милиционер, причем из одной и той же конторы.

В газетах, замечу, нет недостатка в материалах на криминальную тему. Однако, читая их, чувствуешь, что получены они горяченькими и готовенькими прямо из рук многочисленных клерков из правоохранительных органов, в задачу которых входит лишь одно: показать общественности, что служба в милиции и опасна, и трудна; что человек в погонах – это человек без страха и упрека. Рыцарь, одним словом, у которого горячее сердце, чистые руки и холодная голова.

Но это не вся правда, а лишь часть ее. Вторую часть правды журналисты обходят стороной. Потому что добыть ее трудно: сами милицейские служащие не принесут на блюдечке с голубой каемочкой. Наоборот, постараются упрятать подальше, скрыть от глаз людских.

Мало приятных эмоций вызывает любой, нарушающий закон. Но во сто крат отвратительнее видеть, как человек, выступающий от лица государства Российского, облеченный большими правами, оказывается самым обычным уголовником, приносящим огромный вред как в целом государству, так и отдельно взятой личности.

Вот она – мерзопакостная история, в которой действовали милиционеры. Мой читатель должен знать, какой реальной опасности он подвергается при встрече с человеком в милицейском мундире и с пистолетом Макарова в руке. Даже, если вы и не сделали ничего противоправного.

«…Рассматривается уголовное дело №12483 по обвинению…»

Эту привычную фразу произнес судья Верх-Исетского районного народного суда Иван Егорович Губарев.

Фраза обычная, но дело, по которому суд должен был вынести свой вердикт, далеко до заурядности.

Для начала давайте восстановим события, которые предшествовали судебному заседанию. Расскажем о них языком журналиста, а потом дополним и уточним языком профессиональных юристов, сухим языком документов, сухим, но достаточно красноречивым.

Был месяц май.

От перрона вокзала станции Свердловск-Пассажирский отошел пассажирский поезд. Он отправился в свой далекий бег – до станции Приобье.

Был еще вечер. Пассажиры занимались своими делами: одни читали газеты или книги, другие играли в карты или в шахматы, третьи рассказывали попутчикам дорожные байки, четвертые подремывали, благо путь предстоял и далек, и долог.

В вагонах этого обычно неспокойного поезда царил пока покой и умиротворение. Ничто не предвещало беды. Мир царил и в вагоне-ресторане: кто пил, кто ел – каждый свое.

Вот и наступили новые сутки – шестое мая. Ночь. За окном – темень, с трудом различимы лишь мелькающие деревья да маленькие полустанки. Проехали Серов, Ивдель. Поезд все дальше удалялся от станции Свердловск-Пассажирский.

Вагон-ресторан закрыли. Но в нем остались двое. Эти клиенты железнодорожного общепита не стали покидать насиженные места. Почему? В чем их отличие от других пассажиров поезда, которые тоже без всякой охоты покидали закрывающийся вагон-ресторан?

Это были люди, с которыми работники ресторана не склонны конфликтовать. Торгаши хорошо знают: хочешь жить в достатке – живи в мире и дружбе с теми, кто тебя «пасет» изо дня в день и может, при случае, крепенько прижать, лишить части доходов.