Роман Алёшин - Чему быть, того не миновать. Летопись Линеи

• Название: Чему быть, того не миновать. Летопись Линеи
• Автор: Роман Алёшин
• Жанр: Альтернативная история

Можно ли совершить невозможное? Готфрид считает, что да. Он человек, во всем дошедший до края, рыцарь, намеревающийся победить Богов. Готфрид путешествует по миру вечного затмения. Когда путешествие прерывается вспышкой ядерного взрыва, Готфрид, глядя на нее, невольно вспоминает, как дошел до такой жизни. Как все началось в необъятных лесах Линденбурга, где деревья-гигасы тянутся ввысь на километры. Как он после посвящения в рыцари начал свои первые странствия.

---

– Сколько вам лет, мастер Витторио? – поинтересовался Готфрид.

– Увы, кай Готфрид, запамятовал.

– Но помните, что Джулиус ваш правнук, – подметил Леон.

– Помню, – как ни в чем не бывало согласился старец. – Смею заверить вас, что мне претит ложь, я говорю правду, даю слово. Что до моего возраста… полагаю чуть более ста лет, увы точнее не скажу. Я надеялся найти ответ в бумагах моего внука, но не нашел. Впрочем, какая разница сколько мне лет? В душе я молод, как и вы!

«Да уж, это точно, в детстве даже мы так не чудили, как вы, Витторио». – подумал Леон про себя, улыбаясь.

– А бумажки у вас есь? Бумажки, подтверждающие, что вы прадед Джулиуса и имеете права на энту землю? – напирал Зотик.

– Юноша, какие бумаги? Я пережил всех, кто мог бы это подтвердить.

– Вы маг, мастер Витторио, это очевидно по горгулье, но даже если так – продолжительность жизни мага ничем не дольше иных смертных. Я бы подумал, что в вас есть капелька альвийской крови, но не вижу никаких тому подтверждений во внешности. Остается два варианта: или вы, прошу меня простить за столь резкие слова, – водите нас за нос или вы невероятный человек. Самый долгоживущий за последние пару сотен лет если вообще не за все время. Поражает не то, что вы дожили до правнуков, а то, что вы их – пережили, – высказался Леон.

Витторио снова отхлебнул чая и бесцветные губы старика растянулись в счастливой улыбке. Языки пламени отражаясь в практически бесцветных, под стать губам, глазах и придавали старику коварный вид.

– Спасибо за похвалу, кай Леон. Когда-то я работал не покладая рук, чтобы по праву зваться магом, увы, рожденный ползать – летать не может. Меня выгнали из Магистратуры Астэра. Не нашел я себе места и в Линденбургском Белом Клыке, а после него другие места и пробовать не стал, смирился. Потому, что никакой я не маг, – моих способностей хватает лишь на простые фокусы: иллюзии, перемещение вещей в пространстве и прочая ерунда. Это удел фокусников, не имеющих права величать себя магами. Пиком покорившейся вершины в мире магии для меня стал Гаргуль. Вы юноша, верно знаете, что горгулий создают на самом базовом этапе обучения, а посему можете трезво оценить скудность моих умений.

– Так тот призрак, что нас преследовал, вовсе никакой и не призрак, а всего лишь магическая иллюзия, а ожившие доспехи рыцаря также были ведомы магией? – вдруг понял Готфрид и Витторио подтвердил его догадку кивком головы.

– Слава высшим Богам: слава Лар Ваготу и Эйнилее! – воскликнул с облегчением Зотик и поцеловал оберег на груди. – Я думал он нас до смерти убьет.

Беатриче проплыла к краю столика и села там, с любопытством вертя головой, осматривая то шэбу, то Витторио.

– Какая прелесть! Это ваш эйдос кай Готфрид? – от глаз внимательного старца не укрылось то, что девчушка вилась до этого исключительно вокруг черноволосого рыцаря.

– Да, мой, увязался за мной намедни, пока не знаю, что с ним делать.

– Когда-то у меня тоже был свой, – покачав головой поделился Витторио.

– Был? Что же с ним стало? – удивился рыцарь, ведь эйдосы были нематериальны и в голове не укладывалось, что с ними может что-то случиться.

– Хотел бы я это забыть, но нет, помню, – с сожалением заметил старик и вздохнул. – Отдал его как плату Магистратуре Астэра за обучение. Мне сразу говорили, что мага из меня не выйдет, слишком слаб дар, но я был молод и горяч, мне казалось, что мне море по колено. Уверенности в себе у меня тогда было больше чем астэров в сокровищнице короля.

Из сказанного было ясно, что Магистратура забрала эйдоса. Пускай эти существа и не материальны, но маги умеют обращаться с неосязаемым и невидимым. Этот поступок Витторио показался Готфриду жестоким и глупым, впрочем, кто из людей не совершал за свою жизнь глупостей? Желая поскорее сменить неприятную тему, Готфрид взял инициативу в свои руки и отпустил дерзкий комментарий:

– А у вас как я погляжу, ночь – работе не помеха. Впрочем, как иначе собирать звездную пыль, ведь звезды показываются лишь ночью.

– Да ты остряк как нарвал прямо. Сегодня на небе черно как в Зарановой впадине Бесконечного океана. – вклинилась шэба, не преминув упомянуть родную стихию.

– Вы выдающиеся рыцари: смелости вам не занимать, равно как и знаний с наблюдательностью, – похвалил рыцарей Витторио.

– А вы создаете наркотик, дурманящий мозги.

– Верно, а вы знаете, как он притупляет боль? Знаете, что его дают агонизирующим, после чего они отправляются к звездам с улыбкой на устах?

– Избавьте меня от этой неуместной романтизации, мастер Витторио. Вы же прекрасно понимаете, что даже если бы среди компонентов звездной пыли была радуга и материнская любовь, вреда бы было от нее больше чем пользы. – укоризненно заметил Готфрид и почувствовал себя неловко от того, что поучает человека, в столь почтенном возрасте.

– Зачем вы это делаете? – подключился Леон.

– Увы, мне нужны деньги, очень много денег.

– Прошу простить мое настойчивое любопытство, но на что вам деньги? – заинтересовался Леон.

– На ингредиенты, оборудование и исследования, – вы же были в столовой, видели все сами. Я ученый. Мага из меня не вышло, но вот исследования мне даются.

– То, что вы делаете, – ужасно, но черт возьми, я восхищаюсь вами! В мире где средняя продолжительность жизни людей спотыкается о порог в тридцать-пять, сорок лет и где до глубокой старости доживает, наверное, один из тысячи, при этом нужно ли говорить в каком состоянии эти несчастные? Вы не только сохраняете ясность ума, но еще и проводите исследования. – высказался Готфрид.

– Благодарю, – Витторио склонил голову в знак благодарности и вытянул пустую чашечку.

Тут как тут оказался Гаргуль и поспешил долить в нее чай.

– Позвольте нескромный вопрос, – что же вы исследуете?

– Создаю философский камень. Не смею надеяться, что вы сведущи в данном вопросе, но все же вежливость требует от меня дать ответ на поставленный вопрос. Это самое малое, что я могу сделать для вас за доставленные хлопоты.

Тут Готфрид потерял всякий интерес к старику, поняв, что тот все же выжил из ума. Подумать только, а он то уже думал, что этот старец сохранил ясность ума войдя в столь почтенный возраст. Увы, чудес не бывает. Философский камень был мифом, сказкой сродни тем же привидениям. Леон же напротив, заинтересовался, поскольку считал делом достойным и романтичным, корпеть над тайнами природы и поисками чего-то сверхъестественного. В конце концов многие открытия, сделанные учеными Линеи, ранее считали лишь бредом или пустым трепом.

– Как ваши успехи, мастер? – поинтересовался Леон.

– По голосу слышу, вы не смеетесь надо мной, кай Леон, рыцарь юности. Моему старому сердцу отрадно познать вашу веру в мое непростое предприятие. За вашу доброту юноша, я отплачу вам искренностью. Я начал создание философского камня… наверное, давно, я сам уже не упомню этого. Однако чувствую, что посвятил сему предприятию всю свою жизнь и как итог – оказался в самом начале пути к его созданию. Результат вы видите перед собой.

– Простите мое невежество, мастер Витторио, но я не понимаю, о чем вы.

– Скажите, кай Леон, что вы слышали о философском камне?

– Наверное то же, что и все, кто имеет хоть какое-то образование – философский камень является пятым элементом, неким реактивом необходимым для создания эликсира жизни и трансмутации металлов.

– Леон, а ты точно из эквиларов? – с сомнением поинтересовалась шэба, потягивающая чай в кресле справа от стола и лишь слушавшая до этого. – Шибко начитанный, если так дело пойдет скоро каждый второй звездную пыль варить начнет. Мы при таких раскладах по миру пойдем.

– Лягушонок, ты так и не представилась гостям, мы же не варвары какие, будь любезна, – улыбнувшись по-отечески, произнес Витторио.

– Сразу предупреждаю, что если кто-то из вас мальки… – скользкие рыбьи глаза шэбы остановились на каждом из гостей, – …назовет меня лягушонком, получит в спину арбалетный болт. Я такое панибратство позволяю только мастеру Вито. Вы же извольте звать меня как положено – Хэзбарийя, я ассистент и коллега Витторио.

Имя было типично шэбским и стоит отметить, что еще достаточно простым по сравнению с тем, какие носили жители глубин. Шэбы-наземники намерено упрощали или вовсе меняли имена, чтобы им было проще ужиться среди других народов. Витторио довольно кивнул и вытянув ноги в тапочках к камину, продолжил.

– Вы все верно сказали, кай Леон, только прошу простить мое бахвальство, – все мои предшественники или коллеги ошибалась, пытаясь создать философский камень вне себя. Философский камень, это не булыжник на столе, но состояние тела и души. Его невозможно создать иначе кроме как взрастить в сплаве собственной души и собственного тела. Моя теория состоит в том, что первыми симптомами зарождения философского камня становится тело неспособное умереть от старости, что увы, не отменяет саму старость. Затем тайна трансмутации и наконец окончательно достигший состояния именуемого как «философский камень», обретает вечную молодость, даже если был прежде стар.