Виктор Житинкин - Повести

• Название: Повести
• Автор: Виктор Житинкин
• Жанр: Современные любовные романы

Все события изображенные в книге «Повести» Виктора Житинкина не вымышлены, а взяты из жизни. Нет ни одного вымышленного персонажа. Произведения автора наполнены сильными сопереживаниями героям, попадающим в сложные жизненные ситуации.

---

Без всяких вопросов, мы, все четверо внимательно выслушали его и, подчиняясь последним словам полковника Грохотова, развернулись и минут через тридцать были на подходе к гостинице. Издали было видно, что гостиница не пустовала, ярко светились окна, на занавесках вырисовывались тени людей, они исчезали и появлялись вновь.

– Ну вот, добродились, не пришлось бы ночевать у порога на коврике, – ворчал Владимир.

Вошли без стука, дверь не была заперта. Навстречу нам вышел солдат – дневальный по гостинице. Он заулыбался нам, как старым знакомым и поспешил обрадовать:

– Я знал, что вам некуда больше идти, поэтому ваши кровати остались за вами. Я всех предупредил об этом.

– Молодец! Хвалю за службу! – нарочно громко и с небольшим юмором, но от души, сказал ему лейтенант Николаев Владимир.

Солдат вытянулся, восприняв все это всерьез, приложил руку к пилотке и четко произнес:

– Служу Советскому Союзу!

Улыбки исчезли с лиц офицеров. Возможно, это была первая благодарность, которую получил солдат, а превращать этот ритуал в шутку, ни у одного из присутствующих, не было желания. Все произошло на довольно серьезном уровне.

Владимир пожал солдату руку, покрутив ее в своей огромной ладони, и сказал:

– Будь я твоим командиром, сделал бы из тебя отличного спортсмена, у тебя есть все задатки для этого.

– Я сам буду качаться, знаю даже где гантели можно взять. Я вам обещаю, что когда вы вернетесь из похода…. – Тут он осекся, поняв, что сказал что-то лишнее.

Ох уж, этот поход! Это слово серпом резануло по совсем еще юным сердцам офицеров.

Солдат, виновно хлопая ресницами, все же закончил начатую фразу:

– … я буду сильным, таким, как вы!

На двух свободных кроватях в нашей комнате уже лежали в полудреме двое ребят, на спинках кроватей висела их новенькая военная форма. Все понятно без вопросов и объяснений, что и эти молодые лейтенанты прибыли сюда с той же целью, что и мы.

Увидев четырех вошедших офицеров, они хотели, было, подняться, но Астахов успел их предупредить:

– Спите, спите, ребята. Отдыхать пора, время позднее, а завтра нам предстоит… ну, много, что предстоит нам завтра. Познакомимся утром, а пока – спать, спать, спать.

Намотавшись за день, мы, уставшие и все еще взволнованные, долго ворочались в своих постелях, скрипя кроватями, и только далеко за полночь глубокое и размеренное дыхание спящих молодых людей, стало единственным звуком, нарушавшим абсолютную тишину шестиместной комнаты гостиницы. Угомонились и в других двух комнатах.

* * *

Первые лучи восходящего солнца только чуть коснулись белых стен нашей комнаты в гостинице, как я открыл глаза. Молодое здоровое тело успело отдохнуть, но в голове творилось что-то невообразимое. Неясность нашего положения и обстановка вокруг какого-то «похода» волновали душу и будоражили кровь.

Я не видел себе места в этой создавшейся обстановке.

С другой стороны, конкретности еще никто не вносил, никто не ставил никаких задач и, поэтому, не следовало бы раньше времени загонять себя в угол, накручивая в голове всякую ерунду. И вот, здравые рассуждения помогли мне избавиться от дурных мыслей и, когда я поднялся с постели и направился к умывальнику, настроение мое заметно улучшилось. Я стал мурлыкать популярную песенку, чем обратил на себя внимание моих коллег.

– Что, сон хороший приснился? Женщины, наверное, снились? – это мне адресовал Володя Николаев.

– Снились, снились, – с усмешкой, беспечно ответил я.

– Завидую. А мне одна ерунда снится. Проснешься и сна не помнишь, а настроение ужасное. Значит, и сон плохой был.

– Давайте, мужики, поднимемся пораньше, – посоветовал Астахов. – Народу много, проваляемся в постели, помыться не придется. А нам надо, как минимум: первое – побриться, я думаю, в той же цирюльне; второе – хорошенько поесть, когда еще придется обедать, в-третьих – взять вещи из камеры хранения на вокзале. Все это надо успеть до полудня, в том числе, добраться до порта.

После его слов последовало оживление, и тут же образовалась очередь в туалет и в умывальник. На все ушли минуты, и мы, четыре офицера, покинули гостиницу с ее добрым сторожем – солдатом раньше, чем в соседних комнатах проснулись наши будущие сослуживцы, такие же молодые, как и мы.

Выйдя из гостиницы, мы проделали тот же путь, что и вчера – побрились и, даже подобрали волосы у одинокого немца-парикмахера, лишь хозяйка гастштедта отказала нам в приеме, злясь на нас за вчерашний скандал. Пришлось идти сразу на вокзал. «Митропа» – привокзальный ресторан, радушно встретил нас. Мы быстро, довольно дешево, но плотно позавтракали и направились к камере хранения. К нам, у самого окна выдачи подошел военный и, поздоровавшись, передал приказ полковника Грохотова оставить все наши вещи в камере хранения, сдать квитанции, поскольку вещи будут получены и доставлены туда, куда надо, централизовано. Это даже порадовало нас, с этими баулами и гигантскими чемоданами, именованными в шутку «Гросс Германия», мы бы ужасно намучились и, возможно, просто опоздали бы к назначенному времени.

– Что ни делается, все к лучшему, – сказал я, и мы, не торопясь, направились в сторону морского порта. Шли, изменяя вчерашний маршрут. Проходили совсем по другим улицам, чтобы увидеть как можно больше нового, останавливались буквально около каждой витрины магазинов, благо времени оставалось еще много. Впитывали в себя все увиденное, придется ли вернуться в этот красивый старинный город. О предстоящей службе старались не думать.

Погода стояла изумительная. Солнце светило не знойно, не жарко, а лишь ласково касалось открытых частей тела. Этому сопутствовал прохладный приморский ветерок, который не только охлаждал солнечные лучи, но и разгонял смог от большого количества, движущегося по улицам города, транспорта.

Время неутомимо шло, и до середины дня оставалось не так уж и много времени. Мимо проехала машина с красными звездами на дверках и, тормозя, прижалась к тротуару невдалеке от нас. Из машины выскочил вчерашний старший лейтенант из комендатуры и, улыбаясь нам, как очень старым и хорошим знакомым, пригласил нас сесть в машину.

– Вы что же это, знаете даже, куда мы идем? Кстати, не вы ли заложили нас «Черному полковнику» насчет инцидента в гастштедте? – съязвил Астахов.

– Почему заложил? – улыбка спала с лица офицера. – Я выполнил свой долг. Мне, комендантом гарнизона, поручено всестороннее содействие полковнику Грохотову в его организационных мероприятиях, а штучки, подобные вчерашним, могли поставить под удар выполнение боевой задачи. Поэтому, я должен был сообщить все, что с кем, когда и где происходило. Кстати, в другой группе офицеров инцидент был более серьезным. Я доложил о вас и о тех. Мое дело доложить, а какие выводы сделает полковник, это уже не мое дело.

Потеснившись, мы уселись в машину и в считанные минуты были в порту. У причала стаяло советское транспортное судно, загруженное до предела, морская вода плескалась у самой ватерлинии.

Машина въехала прямо в ворота огромного склада. У въезда с левой стороны, прямо внутри помещения, стояла большая военная палатка с окнами, внутри которой горел свет. Всю дальнюю часть помещения занимали двухъярусные кровати, стоявшие ровными рядами, заправленные и накрытые темно-синими армейскими одеялами.

На некоторых кроватях отдыхали люди, около других копошились военные, это были такие же офицеры, как и мы. Не зная, что делать, я, со своими коллегами, уже друзьями, вошел в командирскую палатку и, подойдя к столу, за которым работал «Черный полковник», доложил о своем прибытии.

Полковник был лаконичен и краток:

– Хорошо. Отыщите офицера с красной повязкой и выполните все, что, он вам скажет.

Искать не пришлось, военный с повязкой сам подошел к нам и посоветовал занять кровати, поскольку есть возможность поспать или просто отдохнуть лежа. Дополнительно будет объявлено о получении специальной одежды и всего того, что нам будет необходимо иметь.

Все так и было. В новой униформе мы стали неузнаваемы. Одежду примеряли и подбирали очень тщательно. Она сидела на всех не хуже, чем сшитая на заказ военная униформа. На новой форме на погонах не было никаких знаков различия, да и вообще, вся она выглядела как красивая спецовка рабочих на производстве. Стального цвета комбинезон и заправленная в него рубашка черного цвета с пристегивающимися погонами. Для головы выдали, непривычный для нас, головной убор – берет черного цвета, а на ноги мы надели, столь же непривычные, высокие черные ботинки. Вообще-то, форма нам понравилась, она раскрепощала и неплохо выглядела.

Машина старшего лейтенанта без конца сновала в сторону вокзала, перехватывая все новые и новые группы офицеров и подвозя их в пакгауз. Среди одной из групп Астахов заметил того самого Руслана Шакирова, тот его тоже, но оба сделали вид, что абсолютно не знают друг друга. Конечно, этот татарин мог и не вспомнить Астахова, молодого бычка, которого он потрепал на соревнованиях. Ведь для достижения победы в то время ему пришлось уложить многих русских – русых и здоровых ребят. Но для Астахова он был и остался источником внутреннего страха.