Коллектив авторов - Лучшее

• Название: Лучшее
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Альтернативная история

Сборник рассказов, занявших самые высокие места на литературных конкурсах «Квазара» с 2012 по 2016 годы. Лучшие произведения за четыре года непрерывного выявления лучших. Хотите побеждать на конкурсах – учитесь у лучших.

---

– Так сказать за упокой души.

– …Сама я ее нажать не смогу ни при каких обстоятельствах, правильно? – Глаза Леры светились малюсенькими зелеными огоньками, отражаясь от копны черных волос, которые даже сейчас могли бы стать предметом зависти любой модницы.

– Твоя логика как всегда безупречна, заяц, – Макс сосредоточенно дососал сигарету и добавил в дикобраза пепельницы еще одну окурковую иглу. – То есть ты предлагаешь…

– Да, предлагаю. Или ты хочешь сидеть возле меня 24 часа в сутки?

– Но можно позвать Машу…

– Машу нельзя! И Галю нельзя! И даже Сашу!!! Я ревнива, ты забыл?

Он криво усмехнулся. Подумал: чувство юмора умирает последним.

– И?

– И ты убьешь меня!

– НЕТ! НИ-КОГ-ДА! – голос его был тверд.

… – Тогда остается только определить способ. Как там бишь, твоя курсовая называлась, милый? «Апология суицида»?

– «Апология самоубийства».

– Ну вот и тащи ее сюда. Выберем что-нибудь забавное.

Макс подумал: еще недавно с таким же рвением она требовала кулинарную книгу. Он давно не видел ее такой увлеченной.

– «Имейте в виду, если вы попросите друга, ему могут пришить убийство…». Понял, да? Пришьют тебе убийство!

– Угу, – хмыкнул Макс. – Я тебя придушу!

– Придушить? А что это? Любопытно! – она перелистнула несколько страниц. Ага… Вот! «С этого стопроцентного газа вы весело отъедете…». Писал человек с чувством юмора!

– Вот сейчас огрею чем-нибудь по голове! – Макс сделал зверское лицо. – И отъедешь… С чувством юмора!

…задумчивость с оттенком раздражения.

– Тебе все не то и все не это!

Он (бледный) продолжал гнуть свое:

– Ну, сама послушай: при смерти от удушья мучения могут длиться до десяти минут, при этом человек находится в сознании. Особенно часто это происходит при небольшом весе человека.

– Ладно, дальше.

– Так-так… Утопление. Тоже неблагородный вид смерти. Недаром на Руси считалось, что даже утонувший не по собственной воле в рай не попадет. Обычно такой покойник имеет синий цвет… Прыгнуть с высоты? Это нам вообще не походит… может харакири, а?

– Молчи, паскуда! Дальше ищи.

– Слушаюсь! Отравление… этот способ может считаться приемлемым для женщин… Каково, а? Но! Человек, серьезно желающий окончить свою жизнь, подобными способами не пользуется… Откачают!

– Меня не откачают! Ладно, отложим пока. Что там еще?

– Сильная доза вещества Н. Считается сладкой смертью.

– Уже лучше. Еще?

– Вскрытие вен. Поезд, электричка, автомобиль… Нет, это не годится… Вот еще. Бр-р-р! Далее: огнестрельное оружие. Здравствуй Хэм: голый палец ноги на курок длинностволки… И я собираю мозги по всей комнате. Годится?

– Дальше читай (Максу показалось, что у нее скрипнули зубы).

– Хм… Отравление газом. Было, да? Холодное оружие. Как там у классиков: «О, жадный Ромео…».

– Нож я тебе не дам – поранишься еще… Граната, взрывчатка. Змея (привет Клеопатре). Выпить сжиженный Ф… Электричество. Отказ от пищи, наконец…

Вдруг он, почти не делая паузы, зарыдал.

Потом завыл.

– Маленький, мы что… Это серьезно?

– Есть еще один способ, – отозвалась она, глаза ее были сухи и холодны. – Думаю, никто еще не умирал таким образом.

Он посмотрел на нее сквозь ливневую пелену.

– Я ложусь на кровать и ничего не делаю. Я просто хочу умереть, и смерть наступает.

…Самоубийца умер после третьего нажатия курка. Негромкий хлопок, и все застыло. Через долю секунды сидящий человек откинул голову набок и замер. Камера снимала уже мертвеца. Прошло секунд десять, и из раны в виске медленно вытек мозг. Он полился с хлюпанием, как компот из банки. Камера крутилась еще несколько десятков минут.

Лера нажала «Reset» и все повторилось. Потом еще раз.

Еще.

И еще.

– Прекрати! – голос Макса сорвался на визг.

От бессонницы его мутило.

…Бормочет:

– Олеандр. Принято считать, что один лист должен убивать взрослого человека. Это неправда.

Парацетамол. Тайленол. Ацетаминофен. Фатальны в конечном счете, но агония мучительной смерти от разрушения печени может продолжаться несколько дней или недель…

Антидепрессанты. Хм. Стали бы прописывать депрессующим личностям медикаменты, которые могли бы быть использованы для суицида?

Снотворное… Практически невозможно убить себя передозировкой таблеток, которые продаются свободно.

Резать вены… Очень неэффективно.

…Бормочет:

– Тошнота, рвота, бледность кожных покровов, цианоз, озноб, расширение зрачков, нечеткость зрения, тремор, судороги, затруднение дыхания, кома.

Тошнота, рвота, тенезмы, боль в животе, понос. В тяжелых случаях кровавый стул, гематурия, острая сердечно-сосудистая недостаточность.

Саливация, тошнота, рвота, боль в животе, озноб, сонливость, тремор, тонические судороги, кома, угнетение дыхания.

Шум в ушах, тошнота, рвота, общая слабость, снижение температуры, одышка, сердцебиение.

Резкая слабость, головокружение, сухость во рту, тошнота. Возможно появление судорог, потеря сознания. Коматозное состояние.

Цианоз губ, ушей, лица, конечностей вследствие острой метгемоглобинемии.

Сонливость, мышечная слабость, снижение температуры тела. Кома.

Сухость во рту и глотке, расстройство речи и глотания, нарушение ближнего видения, диплопия, светобоязнь, сердцебиение, одышка, головная боль…

Она не заметила, как он бледной тенью встал рядом.

Подняла глаза, гортанно крикнула:

– Изыди!

И захлебнулась истерикой.

…

– Лера, ты не видела мой трубочный табак?

… – Никотин. Психотропное (возбуждающее), нейротоксическое (холинолитическое, судорожное) действие. Токсическая концентрация в крови – 5 мл/л, смертельная доза – 10–22 мг/л. Быстро всасывается слизистыми оболочками, в организме быстро метаболизируется…

… – Дави… свою… машинку.

Холодный пот побежал со лба вниз. Потом потекла ниточка слюны. Ее вырвало. Тело начало биться в судорогах.

Макс рванул к ней, положил на колени ее голову. Заглянул в глаза. Увидел суженные в острые иголочки зрачки.

– Нет. Не-е-е-т!!! Постой, маленький! Что ты делаешь?

…Опомнился. Рванул за машинкой, давя дрожащими пальцами на кнопку. Она оставалась мертва.

Впрочем, как и Лера.

– УУУУУУУУУУУУУУУУ!!!!!!!!

Продолжая выть, он с хрустом сжал мерзкую машинку в руке, и со всей мочи швырнул об шкаф.

Вдребезги.

…И не заметил, как бледно-голубая жидкость начала ме-е-е-дленно вытекать из пластикового корпуса адской машинки.

Как раз в эту минуту откуда-то снизу начали отчаянно колотить по батарее рассерженные соседи.

* * *

…В гробу я её поцеловал. В лоб. И испытал шок. И это всё решило, внутренне, до содрогания. Здесь, в гробу, её не было – то, что я поцеловал, к человеческому телу не имело ни малейшего отношения: словно я поцеловал камень. Или холодную землю. Нет, наверное, в них жизни больше.

И я испытал то же самое чувство конечности (или кончености?), о котором столько раз читал и слушал, как о пережитках прошлого тысячелетия.

Слёзы. Наш век превратил в гнуснейший фарс даже самое святое – её величество смерть.

Смерть. Мы с Лерой о ней частенько говорили часами. Наряду с Шопенгауэром, по которому нужно сдавать доклад. Наряду с новой войной на Балканах. Наряду с пришельцами и вчерашними снами.

Ещё бы – возможность реинкарнации, подаренная людям французскими биологами, на деле вызвала больше бед и волнений, чем это можно было себе представить. Деньги, и до этого значившие слишком много, стали мерилом всего, даже жизни. Прослойке богатых они теперь дарили вечную молодость и здоровье, а вместе с ними – вседозволенность и скуку. От безделья богачи порождали бесстрашных солдат и террористов-камикадзе, поклонников де Сада, убийц и самоубийц.

У бедных такое положение вещей порождало злобу и ненависть, у иных – стимул к необычному воплощению своих фантазий. И у всех нас – мерзкое чувство фальши на похоронах любимых.

И закрадывается в душу пакостное: лучше бы уж навсегда! Лучше бы конечно!

Как бы не так! Кому, как не мне, знать, что где-то сейчас в этом долбаном Париже, как водится – в офисе, что возле Эйфелевой башни (столько раз мы его видели в новостях!) тому, что ещё вчера на самом деле было моей девушкой, добросовестные служащие придают персональный код. И шлется запрос на реинкарнацию, и проверяются банковские счета. Да откуда им взяться у русской студентки? Или у её родственников? Впрочем, если бы у них и были – волчье правило: каждый за себя. Вот пролить слезы над гробом – другое дело!

Дальше процедура проста. То, что древние называли «душой», будет законсервировано. Ровно на три года. Потом – или отпускают «на небеса» или продают частным лицам.

Лера, господи! Можно ли законсервировать разлёт твоих чёрных волос? А твои губы? Твои сны? Твой доклад по Шопенгауэру? Старик Мэйсон бы в гробу перевернулся, если бы знал, что его могут подвергнуть такой консервации.