Дмитрий Зубов - Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю

• Название: Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю
• Автор: Дмитрий Зубов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07588-8

Спустя два года после трагической гибели политика Бориса Немцова страсти и споры вокруг его личности не утихают ни в России, ни на Западе, где его считают чуть ли не «отцом русской демократии». Для одних имя Немцова стало символом «борьбы за свободу» и «либерализма», для других, напротив, синонимом «предательства России» и «развала страны». Пожалуй, ни об одном из политиков эпохи «лихих девяностых» не говорят и не пишут так много, в то время как имена других уже позабыли. Что касается нижегородского губернаторства Немцова, то этот период оброс многочисленными легендами в духе «область стала передовой», «там была столица реформ» и т. п.

В данной работе, являющейся первой книгой о скандально известном реформаторе, впервые подробно рассказано о биографии и политической деятельности Бориса Немцова с начала его карьеры до краха правительства молодых реформаторов в августе 1998 года. В ней приведены малоизвестные факты, касающиеся работы Немцова на посту губернатора Нижегородской области и вице-премьера российского правительства, многочисленные его высказывания и заявления, раскрыты психологические особенности его личности, причины привлекательности и мотивы поступков в политике и в личной жизни. Кроме того, работа отвечает на ряд интересных вопросов: был ли Немцов демократом, действительно ли он сделал свой Нижегородский регион процветающим, но потом был «съеден» в правительстве, почему Ельцин хотел сделать его своим преемником, а потом отказался от этого намерения, какую роль сыграл Немцов в продвижении на политический олимп одних людей и низвержении других, насколько образ Немцова был создан им самим и его окружением и т. д.

---

Однако в последний момент произошли какие-то проволочки (то машин на складе нет, то документы не успели оформить). В итоге начался 1992 год, очереди были отменены, а «Волги», о которых мечтало не одно поколение советских людей, наконец поступили в свободную продажу. Правда, уже по рыночным ценам! Которые сразу взлетели чуть ли не до 300, а к лету уже до 900 тысяч рублей! Так что мечта семьи Р. о машине, как и тысяч других «очередников», рассеялась, как утренний туман. А вот те, кто еще успел урвать «Волгу» или «жигули» по госцене, теперь могли сказочно озолотиться, продав их чуть ли не в 20 раз дороже.

Тем временем в стране наконец началась обещанная приватизация. Первым шагом стала продажа наиболее убыточных продуктовых магазинов в частные руки. Правда, данная мера дала неожиданный эффект. Вместо того чтобы расширять ассортимент продуктов, новоявленные коммерсанты стали превращать вчерашние булочные и продмаги в маленькие универсамы. То есть рядом с колбасой и сахаром расставляли шампуни, косметику, магнитофоны и развешивали модные в то время джинсы-варенки. Кроме всего прочего, выяснилось, что советская система, когда торговые точки равномерно распределялись по микрорайонам без учета реального спроса, уже не отвечала потребностям рынка. Ну а поскольку у бизнесменов еще не было средств на постройку новых капитальных магазинов, был найден простой и дешевый выход – коммерческие киоски. В простонародье «комки». Уличная торговля была официально разрешена указом президента Ельцина.

Одна за другой на центральных улицах и площадях, возле вокзалов и рынков, на автобусных остановках и просто свободных местах стали появляться разнотипные деревянные и металлические будки, торгующие самым разнообразным товаром. Культура торговли, за которую десятилетиями билась советская власть, была сметена одним ударом. В Нижнем Новгороде первые «комки» появились в начале 1992 года на Московском вокзале, затем, вопреки протестам части общественности, их начали ставить во всех районах. И действительно, к чему все эти советские универсамы, универмаги, гастрономы, галантереи и т. п. Нашел подходящее проходное место, поставил киоск и торгуй себе. Плохо пошла колбаса, не беда, завтра перейдем на джинсы. Джинса не пошла – водку выставим! Вот он, настоящий рынок!

Стоит отметить, что, несмотря на введение свободных цен, губернатор Немцов все же решил на какое-то время сохранить и «советские пережитки», то есть талоны. В частности, область централизованно закупала сахар и по-прежнему распределяла его по карточкам. У граждан был выбор – стоять по старинке в очередях за жизненно необходимым товаром по госцене либо свободно покупать его в других магазинах, но вдвое дороже. При этом «твердая» цена устанавливалась непосредственно областной администрацией. «Если отменить талоны, цены сразу будут взвинчены, и это не обойдется без серьезных последствий, – так комментировали необходимость сохранения талонов чиновники. – Поэтому о полном отказе от талонов говорить пока рано».

Еще одной давно забытой приметой времени стала мойка автомашин. В смысле не камера с рабочими, шлангами, а толпа детей, моющих автомобили на улице. Советская власть много лет боролась против детского неквалифицированного труда. Еще в 30-40-х годах на улицах можно было встретить детишек, занимавшихся чисткой обуви, акробатикой, пением и другими «пионерскими калымами». В основном это были беспризорники, детдомовские и подростки из малообеспеченных семей. В эпоху «развитого социализма» это некрасивое явление вроде бы извели. А газеты постоянно писали о том, как американские школьники вместо учебы вынуждены подрабатывать… И вот детский уличный труд снова вернулся в нашу жизнь. «Пацан остался явно недоволен, – рассказывал один из клиентов детской автомойки на улице Родионова. – Мне даже показалось, что он выругался. А то… Какой-то червонец за машину. „Двадцатка“ еще куда ни шло, но червонец! Впрочем, слишком долго переживать было некогда, потому что на моечный пятачок уже заворачивала очередная машина. Словно мошкара, мальчишки облепили жигуль и бежали рядом, пока тот не остановился.

– Петька, наша! – заорал один и призывно замахал руками своему напарнику. Как говорится, кто успел – тот и съел».

Утром, уже начиная с 7:00, на эту площадку (рядом была колонка с водой и большая магистраль – стратегическое место!) стекалась толпа подростков, в среднем 12–13 лет. Хотя встречались на мойке даже семилетние школьники! Как правило, это младшие братья помогали старшим в нелегком труде. Ведь на помывку автомобиля вручную уходило порой от 30 до 50 минут. На этом стихийно возникшем рынке тотчас возникли свои особенности. Если обычные водители, владельцы «жигулей» и «москвичей» платили максимум 20–25 рублей, то владельцы иномарок и водители-«южане» могли выложить и стольник. Поймать такого клиента считалось у детворы большой удачей. Общество разделилось во мнении об этом новом явлении. Одни считали, что дети молодцы, родителям помогают, себе на мороженое (ну или на пиво с куревом) зарабатывают. Другие, напротив, тяжело вздыхали при виде подростков с ведрами. Докатились, мол. Вот он – звериный оскал капитализма! А еще над Америкой смеялись…

У бывшей советской, а теперь российской молодежи в этот период вообще происходила, так сказать, смена приоритетов. Конечно же это явление возникло не «вчера» и не после распада СССР. О тревожных тенденциях, когда комсомольцы променивали Павку Корчагина на джинсу и порнуху, а комсомольские песни на тяжелый рок и шансон, писали уже при генсеке Черненко, а потом и в годы перестройки. Уже тогда ношение пионерских галстуков и комсомольских значков у многих превратилось в простую формальность и традицию, когда по утрам рассказывали с серьезным лицом на уроках про подвиги вождей «комсы», а по вечерам курили в кустах и пили пиво. Ну а теперь, когда старую идеологию признали утратившей силу, молодежь стала открыто приобщаться к «западным ценностям». В самом простом их понимании.

«Все мои друзья развлекаются, кто как может, – писала в молодежную газету „Ленинская смена“ 18-летняя Наташа. – Секс, выпивка, таблетки, наркотики. И я не хочу от них отставать – в жизни надо попробовать все. У меня есть постоянный парень, но я знаю девчонок, которые ходят по рукам – и без претензий. Из наркотиков сейчас чаще всего курят шмаль (травка, обычно конопля). Дешево (70 рублей спичечный коробок) и легко достать. Если „залечу“, то сделаю аборт. Сейчас даже такого понятия „просто гулять“ нет. Ни один парень не будет „без этого“». «Я стараюсь быть как все: пью, курю, – признавалась 15-летняя Ира. – Но все меня хамят из-за плохой одежды. В школе училась плохо, меня тошнило от уроков. Если я никуда не устроюсь, то пойду в проститутки. Парня у меня нет». Правда, были и те, кто не соглашался с указанными девицами. «Мне трудно понять 15-16-летних девушек, которые объясняют близость со своим парнем тем, что они до смерти любят друг друга, – писала в газету 16-летняя Тамара. – Ведь если молодой человек действительно любит, то он и относится к своей девушке бережно и внимательно. Я знаю, что таких юношей меньше, чем тех, которым от нас нужен только секс. Но ведь они есть!» И действительно, говорить о том, что в то время «моральное разложение» шло повсеместно и касалось всей молодежи, нельзя. Автор сам вырос в среде, где до 16 лет толком не знали, что такое секс, а даже когда узнали, не помышляли о том, чтобы им вот прямо сейчас заняться.

Ну а пока подростки рассуждали о том, надо ли идти учиться в вузы или лучше пойти более «современным» путем – в бандиты и проститутки, взрослых больше волновало, как свести концы с концами. В самом тяжелом положении оказались бюджетники, привыкшие всю жизнь находиться на иждивении государства и всецело доверять ему свою судьбу. Зарплаты своевременно не индексировались, да еще и задерживались. В мае 1992 года волнения охватили учительскую среду. Труд педагогов и в СССР оплачивался весьма скромно, а в новой России их и вовсе бросили на произвол судьбы. И тут всю страну потрясла новость о готовящейся всероссийской забастовке учителей. Не являлась исключением и Немцовская губерния. «Уже и средства массовой информации известили о намеченной на 22 мая забастовке, – писала „Ленинская смена“. – Что же, Нижний поддержит коллег? Решение нижегородского учительства – из уст председателя координационного комитета по защите социально-экономических прав педагогических работников Константина Кожевникова:

– Решение о предстоящей забастовке мы находим неудачным, неэтичным и безрезультатным. У школьников переходные и выпускные экзамены. Воспользоваться этой ситуацией для решения своих проблем? В конце концов выход все равно найдут, и экзамены примут учителя, отказавшиеся от участия в забастовке. Следующий наш аргумент – зачем лишний раз поднимать людей, лишний раз их разочаровывать?»