Артур Кларк - 2061: Одиссея Три

• Название: 2061: Одиссея Три
• Автор: Артур Кларк
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-03-002349-6

«Космическая одиссея» – одна из тем, которую особенно любят читатели фантастики с давних времен и до наших дней. Дерзкие полеты звездоплавателей, создание форпостов человечества на иных планетах, исследования звезд и «черных дыр» – все, что составляет суть «космической одиссеи», – всегда томили сердца романтиков призывом к дальним странствиям и экзотическим приключениям.

Читайте третий роман Космической Одиссеи – 2061 год!

---

– Неужели? Как это они сумели выманить ее из кельи на Парк-авеню?

– Трудно поверить! Ведь ей уже за сто… о-о, извини меня, Хейвуд.

– Бросьте, ей семьдесят лет, ну, плюс-минус пять.

– Какой там минус! Когда «Наполеон» вышел на экраны, я был еще ребенком.

Все замолчали, охваченные воспоминаниями об этом знаменитом фильме. Хотя некоторые критики считали верхом ее артистической карьеры роль Скарлетт О'Хары, зрители все-таки отождествляли Эву Мерлин (или Эвелин Майлз, родившуюся в Кардиффе, Южный Уэльс) с Джозефиной. Противоречивая эпопея Дэвида Гриффина, около полувека назад захватившая весь мир, привела в восторг французов и вызвала ярость англичан – хотя сейчас и те и другие не отрицали, что артистическое воображение Гриффина временами выходило за пределы исторической достоверности, особенно роскошно поставленная заключительная сцена – коронация императора в Вестминстерском аббатстве.

– В таком случае сэру Лоуренсу здорово повезло, – задумчиво произнес Джордж.

– Пожалуй, здесь и моя заслуга. Ее отец был астрономом и одно время работал у меня, а она всегда проявляла интерес к науке. Так что видеопереговоры вел я.

Хейвуд Флойд умолчал о том, что, подобно значительной части населения планеты, он влюбился в Эву в тот же миг, как только ее лицо появилось на экране.

– Разумеется, – продолжал он, – сэр Лоуренс с радостью согласился, но сначала мне пришлось убедить его, что Эва действительно проявляет интерес к астрономии. В противном случае, по мнению сэра Лоуренса, у пассажиров отсутствует общность интересов, а это не способствует атмосфере дружбы и доверия.

– Чуть не забыл, – произнес Джордж, извлекая из-за спины небольшой пакет, который он не слишком удачно пытался спрятать от Флойда. – Тут маленький подарок.

– Можно посмотреть что внутри?

– Как ты считаешь, разрешим? – Джерри озабоченно глянул на Джорджа.

– В таком случае, у меня просто нет выбора, – заявил Флойд, развязал яркую зеленую ленту и развернул бумагу. Там оказалась картина в красивой рамке. И хотя Флойд был не очень искушен в живописи, он узнал ее; действительно, кто, увидев однажды, мог забыть такое?

Наспех сколоченный плот, вздыбившийся на крутых волнах, был переполнен полуодетыми жертвами кораблекрушения; одни сидели, уже смирившись с гибелью, другие отчаянно размахивали руками, стараясь привлечь внимание судна на горизонте. Внизу имелась надпись:

ПЛОТ «МЕДУЗЫ»

(Теодор Жерико, 1791-1824) А еще ниже Джордж и Джерри приписали от себя:

«Быть там – уже приятно».

– Вы – неисправимые негодяи, но я люблю вас обоих, – сказал Флойд, обнимая друзей.

«ВНИМАНИЕ!» засветился экран на грудной панели у Арчи; настало время отправляться в дорогу.

Друзья Флойда вышли из каюты. Их молчание было красноречивее любых слов. В последний раз Хейвуд Флойд обвел взглядом маленькое помещение, где прошла почти половина жизни. И тут он вспомнил слова из заключительной строфы:

«И мы снова уходим, забыв обо всем».

Глава 8 Звездный флот

Сэр Лоуренс Тсунг не был сентиментален; будучи космополитом, он относился к патриотизму не слишком серьезно – правда, когда-то давно, еще студентом, он носил косичку из искусственных волос, модную в годы Третьей культурной революции. Однако гибель космического корабля, свидетелем которой он стал в планетарии, глубоко тронула его. Он решил сосредоточить все свое колоссальное влияние и недюжинную энергию на одолении космического пространства.

Вскоре сэр Лоуренс совершил несколько воскресных полетов на Луну и назначил своего предпоследнего сына Чарлза (который обошелся ему в тридцать два миллиона солей) вице-президентом компании «Тсунг астрофрахт». У новой корпорации было всего лишь два космических корабля на ракетной тяге, работавшей на водороде. Эти небольшие корабли запускались с катапульты; их масса без груза составляла менее тысячи тонн. Еще немного – и они безнадежно устареют, а пока позволят Чарлзу накопить опыт, который, по мнению сэра Лоуренса, окажется бесценным в будущем. Он не сомневался в этом, ибо мир стоял на пороге истинно Космической эры.

Чуть больше полувека отделяло первый полет братьев Райт от распространения дешевого массового воздушного транспорта; чтобы бросить вызов несравненно более сложным полетам в глубины Солнечной системы, времени потребовалось вдвое больше.

И все-таки когда Луис Альварес со своими коллегами еще в 50-е годы прошлого века открыл термоядерную реакцию, где катализаторами служили мюоны, она казалась дразнящим лабораторным фокусом, представляющим чисто теоретический интерес. Подобно тому как великий лорд Резерфорд с пренебрежением отверг перспективы атомной энергии, так и сам Альварес сомневался, найдет ли когда-нибудь «холодный термояд» практическое применение. И действительно, лишь после того, как в 2040 году удалось неожиданно и случайно создать устойчивые мюонно-водородные «соединения», в истории человечества началась новая глава – подобно тому как открытие нейтрона стало преддверием Атомного века.

Теперь приступили к постройке небольших ядерных силовых установок, почти не требующих радиационной защиты. В создание наземных термоядерных электростанций, использующих энергию ядерного синтеза, были вложены столь громадные средства, что глобальные энергосистемы остались – первое время – без изменений, но воздействие на космические полеты сказалось немедленно; его можно было сравнить с революцией, которую произвело столетие назад на воздушном транспорте изобретение реактивного двигателя.

Космические корабли, получив в свое распоряжение неограниченный запас энергии, развивали несравненно более высокие скорости. Время, затрачиваемое на космические перелеты в пределах Солнечной системы, стало измеряться не месяцами или даже годами, а неделями. Однако по принципу действия мюоновый двигатель оставался реактивным; это была весьма усовершенствованная ракета, но все-таки ракета, подобная ее предшественницам, работавшим на химическом топливе. Мюоновому двигателю тоже требовалось рабочее вещество для развития тяги. А самым дешевым, экологически чистым и наиболее безопасным рабочим веществом для реактивных двигателей была обычная вода.

Космопорт, расположенный на Тихом океане, не испытывал недостатка в этом ценном сырье. Однако уже в соседней космической гавани, на Луне, положение было иным. Исследования, проведенные здесь «Сервейерами», «Лунниками» и экспедициями «Аполло», не сумели обнаружить даже следов воды. Если на Луне когда-нибудь она и была, то за миллионы лет бомбардировки поверхности метеоритами полностью исчезла, рассеявшись в космическом пространстве.

Таково было, по крайней мере, мнение селенологов; и тем не менее, несмотря на все научные доказательства, следы воды удавалось наблюдать с того самого момента, когда Галилией впервые направил свой телескоп на Луну. На протяжении нескольких часов после наступления рассвета некоторые лунные вершины блестели настолько ярко, будто были покрыты снегом. Наиболее известный пример – великолепный кратер Аристарх. Уильям Гершель, отец звездной астрономии, наблюдавший его, заметил однажды, что в лунной ночи он светится так ярко, словно там происходит извержение вулкана. Но Гершель ошибался – он наблюдал земной свет, отраженный тонким слоем инея, образовавшегося в результате конденсации водяных паров за триста часов леденящей тьмы и исчезающего с наступлением лунного дня.

Когда под поверхностью долины Шротера – извилистого каньона, отходящего от Аристарха, – были обнаружены гигантские запасы льда, экономические аспекты космических полетов изменились самым радикальным образом. Луна превратилась теперь в заправочную станцию, расположенную именно там, где больше всего требовалось, – на самом краю гравитационного поля Земли, в начале длительного пути к планетам Солнечной системы.

«Космос», первый корабль космического флота Тсунга, был предназначен для перевозки грузов и пассажиров по трассе Земля-Луна-Марс. В результате сложных переговоров с десятком правительств и международных организаций он стал первым испытательным космолетом на экспериментальной мюоновой энергетической установке. Построенный на космических верфях Ибриума, он обладал достаточной тягой, чтобы выйти на окололунную орбиту без полезной нагрузки; передвигаясь от орбиты одной планеты к орбите другой, «Космос» не мог опуститься на поверхность ни одной из них. Сэр Лоуренс, придававший большое значение рекламе, добился того, что космический корабль взлетел с поверхности Луны 4 октября 2057 года – ровно через сто лет после запуска первого спутника Земли.

Еще через два года в строй вступил новый космический корабль звездного флота Тсунга – «Гэлакси», предназначенный для полетов по маршруту Земля-Юпитер. Его двигатели были уже значительно более мощными, и развиваемая ими тяга позволяла совершать посадку на любую из юпитерианских лун, жертвуя, правда, значительной долей полезной нагрузки. Более того, при необходимости «Гэлакси» мог даже вернуться на поверхность Луны для ремонта и переоборудования. «Гэлакси» был самым скоростным кораблем, созданным руками человека: сжигая весь запас ракетного топлива в одном длительном всплеске ускорения, он мог развить скорость до тысячи километров в секунду – при этом на путь от Земли до Юпитера потребовалась бы всего неделя, а ближайшей звезды он достиг бы за десять тысяч лет или немногим больше.