Даниил Муха - Ромул – первый царь Рима. Эпическая повесть

• Название: Ромул – первый царь Рима. Эпическая повесть
• Автор: Даниил Муха
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос

Книга повествует о легендарном основании Рима Ромулом, но предварительно перед этим событием отсылает нас в прошлое, чтобы узнать о непростом детстве Ромула и его брата-близнеца Рема; и как они смогли повести за собой людей и совершить важное деяние, оказавшее влияние на судьбу Центральной Италии и всего Апеннинского полуострова.

---

Итак, вперед, в путешествие во времени и пространстве, и да помогут тебе боги, о путник!

С уважением, Даниил Муха.

Пролог

Много мутной воды в Тибре утекло с тех пор, когда на италийской земле высадились пришельцы откуда-то с востока. И однажды в Альбе-Лонге стал править благочестивый царь Прока. Этот царь имел двух сыновей – Нумитора и Амулия. Очевидно понимая и чувствуя, что дни его сочтены, дряхлеющий правитель Альбы-Лонги велел выложить на открытом пространстве знаки царской власти, а поодаль от них выставить кучу сокровищ. Вокруг же всего этого добра были собраны коровы и овцы, приведенные с необъятных пастбищ Италии. Вперемежку с блеянием и мычаньем скота тихо скрипел слабеющий с каждым новым днем голос царя.

Прока обратился к своим сыновьям:

– Чада мои! Все мои сокровища я разделил согласно обычаю поровну между вами. Тебе, Нумитор, как старшему, предоставляю право выбирать первому.

Первый сын Проки, недолго думая, водрузил себе на голову корону, а в руки взял другие царские регалии. На лице второго сына засветилась недобрая усмешка: Амулий прекрасно осознавал, что с таким несметным богатством, какое досталось ему, нетрудно будет захватить трон Альбы.

Прока же медленно поднялся и произнес, стараясь повысить голос:

– Дети! Вот ваш выбор на всю вашу жизнь, и строго следуйте моим заветам. И будьте, – умирающий царь сделал небольшое усилие, – мудрыми и справедливыми правителями, любите друг друга и не обижайте своих подданных!

И через мгновенье его не стало, а его сыновья, плача и склонившись над ним, закрыли ему глаза, уже безжизненно глядевшие в бесконечность, куда отлетела душа царя Альбы-Лонги.

1 Воцарение тирана

Над Альбой-Лонгой сгущались сумерки. Они медленно спускались на холмы и поселки около города. К тому же из болот поднялся туман и покрыл окрестности, словно саваном. Где-то на холмах тоскливо завыли волки, с пронзительными криками пронеслись летучие мыши. Вой волков, казалось, не предвещал ничего хорошего этой благодатной земле. Имя этой земле – Италия. Это был центр Италии, это были окрестности старинного города Альбы-Лонги. Этот город, как считали римляне много столетий спустя, был основан (правда, не все этому верили) Асканием, сыном Энея. А от сына Аскания, Сильвия, и пошло название рода – род Сильвиев. Поговаривали, что сын Аскания был рожден в лесу, в окрестностях Альбы-Лонги. Именно здесь потомки Энея, беглеца из погибшей Трои, нашли свою вторую родину. Но пришло время перемен: на смену одним правителям Альбы-Лонги приходили другие, прошло много-много лет…

И вот пришло время править двум братьям – старшему, Нумитору, и младшему, Амулию, которые происходили из рода Сильвиев. Эти два брата жили и царствовали в незапамятные времена. По отношению к Асканию, основателю Альбы-Лонги, Нумитор и Амулий были его потомками в тринадцатом колене.

На небе сверкали звезды; была теплая погода; в самом городе и поселках вокруг него было тихо: народ и власть имущие собирались ко сну. Только в самом большом здании, похожем на дворец правителя, было ещё довольно оживленно. По тем временам это был действительно дворец. Правда, он был небольшого размера, но его выгодно отличала каменная кладка, да и вокруг были многочисленные хозяйственные постройки из дерева, бережно обмазанные глиной: амбары, конюшни, казармы, складские помещения. Впрочем, в сгущающейся все больше и больше темноте было трудно различить мелкие детали дворца, окружающих его построек и глиняных хижин простых жителей.

Вдруг поднялся сильный ветер и грянул гром такой силы, такой невообразимой силы, что все задрожало вокруг; казалось, небо задрожало и затрепетало! На Альбанском озере появилась сильная рябь; зашумел и застонал камыш; кроны деревьев в лесу закачались. И тут же сверкнула молния, да так ослепительно, что на миг озарила вспышкой заснувший город и его окрестности. А потом полил дождь, сильный дождь, даже ливень, и опять вся местность погрузилась в беспросветную тьму. Дождь нетерпеливо забарабанил по черепичной крыше дворца и по соломенным крышам простых домов. Казалось, сам Юпитер заявил о себе, негодуя на дела людские, если не замедлил послать ненастную погоду, подкрепляя это своим знаком – молнией. Такая ненастная погода продолжалась всю ночь. Некоторые из жителей не могли заснуть; они просили богов о милости и приносили им жертвы: снопы с зерном, тушки ягнят или корзины с фруктами – и воскуряли ароматические смолы.

Потом прошла короткая летняя ночь и наступило утро. И опять природа успокоилась: выпала роса; по небу понеслись облака, словно куски ваты, стараясь обогнать друг друга; угомонились волки, как будто утолив мучивший их голод. Поверхность Альбанского озера заблестела на солнце, затихли камыши, да изредка пролетали птицы. Простые жители, хотя и измученные от бессонной ночи, но тоже успокоились, и только во дворце можно было заметить суету многочисленной прислуги и лихорадочные приготовления к чему-то важному.

В главном зале на троне с важным, но мрачным видом сидел царь. У него было задумчивое лицо; маленькие злые глазки уставились на перстень на правой руке и на регалии царской власти, а левой рукой царь подпирал массивный подбородок. Это был Амулий, младший из братьев, сын царя Проки, который теперь занял царский трон. Он размышлял. Что делать дальше? Он вчера отдал приказ убить сына Нумитора и его родню, его самого заключил под стражу, но что делать с Реей Сильвией, дочерью Нумитора? Амулий, как человек, преступивший моральные нормы, теперь боялся мести со стороны будущих сыновей Реи Сильвии, ведь те непременно будут любыми средствами мстить за смерть ближайших родственников. Кровная месть – дело нешуточное, особенно если речь идет о роде Сильвиев. При мысли об этом по измученному бессонной ночью лицу пробежала дрожь; Амулий передернул плечами, встал и прошелся взад-вперед, чтобы успокоиться. Сказать по-честному, Амулий был трусом, но жажда власти и природная жестокость взяли свое – и вот он на троне Альбы-Лонги.

Несколько минут назад у Амулия была его дочь Анто, которая просила царя не убивать Сильвию. Анто не хотела терять близкую подругу детских лет – она очень привязалась к ней. Удивительно, но просьба умолявшей о царской милости Анто заронила в черствое сердце жестокого Амулия искорку жалости. И тиран-убийца Амулий сдался. Теперь он спрашивал себя, не проявил ли он слабости, дав себя уговорить, пусть даже родной дочери. Царь снова сел в кресло, которое ему нравилось; нравилась ему и обстановка во дворце; нравилась ему и лесть, и то, какой трепет он внушал многочисленной челяди, – он наконец-то почувствовал вкус власти, настоящей власти. Ибо что значат для тебя несметные богатства, если ты не царь. И теперь Амулий имел и то и другое. Но тревога за свою жизнь терзала его душу: он велел закрывать дворец и никого не пускать без предупреждения, он окружил себя многочисленной стражей. Но, как бы то ни было, не чувствовал себя в полной безопасности. Амулий тяжело вздохнул и вновь уставился пристальным взглядом на царские регалии. Теперь он вспомнил, какая ужасная погода была этой ночью, словно природа, которую олицетворяли боги, выражала недовольство; появилось ощущение, что Юпитер требовал мщения за убийство невинной жертвы и узурпацию царской власти.

– О царь мой, да будет благословенно имя твое! – раздался дрожащий голос со стороны входа в тронный зал.

– Как ты смел войти без предупреждения, презренный! – вскипел, сжав кулаки, Амулий. На его лице, только что бледном от нервной ночи, появились багровые пятна.

– Прости своего недостойного слугу, о царь, но ты не слышал моего стука в дверь, и я забеспокоился, как бы не случилось чего-нибудь ужасного с тобой, – промямлил придворный, ползая на коленях. – К тому же ты велел привести к тебе твоего брата и твою племянницу.

Амулий взял себя в руки и произнес:

– Пусть войдут! А ты можешь идти.

Придворный раскланялся и, бормоча слова благодарности, поспешно удалился. Тут же в тронный зал, расписанный фресками, вошли Нумитор и Рея Сильвия, правда, не одни: с ними была стража, а сами родственники Амулия были закованы в цепи – до того Амулий их боялся.

Нумитор был старше Амулия, но выглядел не по годам лучше брата. В отличие от нервного Амулия, Нумитор держался, несмотря на гибель сына и бессонную ночь, как подобает настоящему царю. Он был крепкого телосложения, с красивым лицом и добрыми глазами, которые, казалось, испускали животворящее тепло. Он стоял, выпрямившись во весь рост, а не сутулясь в плечах, как его младший брат.

Рея Сильвия была молодая и красивая девушка довольно стройного телосложения, с длинными и светлыми волосами. Она была бледна и тихо рыдала, прижимаясь к отцу.