Евгений Гончаров - Темная сторона Земли. Дела давно минувших дней

• Название: Темная сторона Земли. Дела давно минувших дней
• Автор: Евгений Гончаров
• Жанр: Русское современное

СССР, 1970-е годы, холодная война, вражеские радиоголоса и глушилки. Школьник Гоша Коноплев впервые слышит песню «Девушка» группы «Битлз». С этого момента он становится внутренним эмигрантом, каких было немало в Советском Союзе.

---

Надо мной мирное голубое небо, у нас бесплатное здравоохранение и образование, всеобщее равенство и подлинное народовластие. Я буду жить при коммунизме!»

Думаю я, конечно, не такими штампованными фразами, которые лезут мне в уши отовсюду, но примерно в таком вот духе.

Первая грампластинка

Если по радио говорят, что в СССР нет бедных, то так оно и есть. По радио не врут, радио надо верить. В том, что люди, говорящие по радио, не могут обманывать, я уверен, как и в том, что земля вращается вокруг солнца, а дважды два четыре.

Но один случай заставил меня сильно усомниться в этом. Я – не про гелиоцентрическую систему и таблицу умножения, а про растущее благосостояние нашего народа и, конкретно, моей семьи.

Играя на чердаке, мы, пацаны, нашли сундучок с какими-то дореволюционными документами. Среди этих бумаг я увидел план нашего дома. Помещения были подписаны так: «Гостиная, спальня, спальня, столовая, кухня, прихожая, коридор, ванная, туалет».

Было над чем подумать.

Мой отец работает закройщиком в ателье индпошива, мать – медсестра в больнице, старшая сестра учится в институте, я – школьник. И на четверых у нас одна комната площадью 36 квадратных метров в коммунальной квартире – чья-то бывшая столовая! На четыре комнаты, в каждой из которых живет по семье, – общие прихожая, коридор, ванная, туалет и кухня.

А ведь до революции в этой четырехкомнатной квартире жила одна семья какого-то состоятельного человека, и наверняка у него было много детей, и обедало это семейство не по очереди, на кухне у воняющего керосином примуса, а за накрытым скатертью столом в столовой, родители и дети спали не за фанерной перегородкой, а в отдельных помещениях.

Как-то, перед тем как наклеить новые обои в своей комнате, мы ободрали старые, и нашли на стене дореволюционные газеты. Газеты были приклеены намертво крахмальным клейстером, их пришлось намочить и соскоблить ножом. Пока газеты отмокали, я успел прочесть на них объявления.

Паровая мельница купца почетного гражданина И. Н. Лукина всегда имела в продаже пшеничную муку мелкого помола, крупу манную, крупчатку разных сортов и отруби.

Табачный склад отца и сына Дунаевых предлагал табак курительный, прессованный и листовой, махорку, табак нюхательный, гильзы папиросные и шведские спички.

Магазин обуви А. Б. Куроедова всегда имел в большом выборе: прочную изящную женскую, мужскую и детскую обувь, дорожные несессеры и саквояжи.

Велосипедный завод «Орелъ» предлагал велосипеды-самокаты беспримерной быстроты и прочности, а также печатные машинки.

Также продавались горькая минеральная вода «Яносъ» из Австро-Венгрии – отличное средство при запоре, ожирении, расстройстве пищеварения, болезнях желчного пузыря и почек; новое средство «Усатинъ», придающее усам необычайную пушистость и натуральный блеск; и восточные пилюли, средство для женщин быстро увеличить размер груди и приобрести округленный и твердый бюст.

И опять я задался вопросами.

Если все это продавалось, то, стало быть, и покупалось? Значит, кто-то ел хлеб и манную кашу, курил папиросы, катался на велосипедах, пил минеральную воду и ухаживал за своими усами и бюстом. Выходит, деньги на все это у людей были.

Один клочок старой газеты я все-таки аккуратно отделил от стены, на нем была реклама такого содержания:

«Первая в России фабрика усовершенствованных граммофоновъ и пластинокъ

Т-ва В. И. Ребрикова и Ко

Граммофоны и пластинки имеются в продаже в магазине по адресу: Морская, 17».

В найденном сундучке, кроме бумаг, были и старые грампластинки. Поскольку пластинки нам проигрывать было не на чем, мы нашли им другое применение – взяв за краешек, запускать в воздух. Пластинки планировали и летели далеко и высоко, падали на твердую землю и разбивались на мелкие осколки.

Одну из тех пластинок я принес домой, на ней было написано «Марш 41-го Сибирского стрелкового полка». С той поры я хотел послушать эту пластинку, но во всей нашей коммунальной квартире ни у кого не было патефона.

Наконец, моя мечта сбылась.

Стиляга Валет

Мой папа подрабатывает на дому – шьет брюки всем желающим. Шьет он без патента, что считается нарушением закона и наказывается большим штрафом. Но у него есть смягчающее обстоятельство – он инвалид войны с ампутированной по колено ногой. Да и участковый милиционер дядя Коля, тоже фронтовик, иногда после службы, переодевшись в штатскую одежду, заходит к нему в гости, чтобы вместе под немудреную закуску – соленые огурцы-помидоры и жареная картошка – выпить поллитровку беленькой.

Мне довелось водить знакомство с Валетом – одним из последних стиляг Приморска. По-настоящему его звали Валерой, было ему лет двадцать пять от роду, жил он по соседству – в таком же, как и наш, доме с коммунальной квартирой. С той лишь разницей, что их коммуналка состояла не из четырех, а из шести комнат.

Единственное окно Валериной комнаты выходит во двор. С начала мая по конец сентября окно это распахнуто, на подоконнике стоит динамик и оглашает окрестности звуками стиляжьей музыки.

– Валет! – кричат возмущенные соседи. – Дай поспать после ночной! Ребенка разбудил! Да выключи ты свой джаз!

Но Валера знает постановление горисполкома о соблюдении тишины. Какофония из его окна замолкает ровно в 23 часа 00 минут.

А мне, хоть я и не знаю ни слова по-английски, эти песни нравятся.

Как-то я встретился с Валетом во дворе.

– Пойди сюда, шкет, – позвал меня он. – Говорят, твой батя брюки шьет?

– Спроси у него сам, – ответил я.

Мне и сестре отец строго-настрого запретил говорить кому-то о своем незаконном промысле.

На следующий день Валера зашел к нам. Между ним и отцом состоялся такой разговор:

– Вы брюки мне пошьете?

– Заходите к нам в ателье, там и выполним ваш заказ.

– Нет, мне надо по модной выкройке – брюки-дудочки.

– Такие не шьем, но для опыта можно попробовать. Снимайте плащ, я сниму с вас мерку.

В то время портным в ателье индпошива разрешалось шить брюки и пиджаки только по утвержденным лекалам. Положена ширина штанины понизу 35 см, и ни сантиметром в большую или меньшую сторону.

Через пару дней Валера зашел на примерку, а еще через день – забрать готовые брюки.

Валет – стиляга, и для него такие модные брючки – в обтяжку и по щиколотку – как военная форма для солдата. В дополнение к брюкам-дудочкам – артельные туфли на толстой подошве «манка»*, яркая рубашка, галстук-селедка, клетчатый однобортный пиджак на одной пуговице и с широкими прямыми плечами, а на голове – прическа с «коком»**.

*В 1950—60-е годы обувь на «манке» – подошве из микропористой резины цвета манной каши – обувной промышленностью СССР не выпускалась, умельцы из артелей наваривали «манку» на готовые полуботинки.

** Зачесанный назад и взбитый чуб.

Если есть спрос, то возникает и предложение – это главный закон рынка. Благодаря стилягам в СССР появилась теневая сфера обслуживания. У стиляг – свои портные, сапожники и парикмахеры. А поскольку в Советском Союзе была плановая социалистическая экономика, в ней не находилось законного места всем эти мастерам-надомникам.

Когда Валера уже уходил, я попросил его:

– А можно послушать на вашем патефоне это?

И показал ему свою единственную пластинку.

– У меня не патефон, а электрорадиола, – поправил он. – Заходи когда угодно.

Уходя, Валет заинтересовался пианино, стоящим в общем коридоре. Это было трофейное пианино Otto Günther, оставшееся от старого еврея Каца, дававшего на дому уроки музыки. Марк Моисеевич умер, новые хозяева комнаты выставили пианино в коридор, где оно с тех пор и стоял мертвым грузом.

Валет открыл крышку инструмента, провел рукой по клавишам, оклеенным пластинками из слоновой кости, одним пальцем сыграл «Чижика-пыжика», сказал задумчиво:

– У нас дома тоже было такое.

Музыка на костях

Я пришел в гости к Валету. Он живет один. Его маленькая комнатка меблирована по-спартански – топчан, комод, стол, стул и этажерка. Центральное место занимает напольная радиола «Ригонда»* – лучшая по тем временам аппаратура.

*Стационарная ламповая радиола первого класса, производившаяся на радиозаводе им. А. С. Попова в Риге в 1963—1977 годах.

Он протирает залапанную поверхность грампластинки чистым носовым платком, ставит на проигрыватель, переводит переключатель скорости в положение «78 об/мин», опускает корундовую иглу звукоснимателя на звуковую дорожку, добавляет громкости, и мы слушаем «Марш сибирских стрелков»:

«Из тайги, тайги дремучей,
От Амура, от реки,
Молчаливо, грозной тучей
Шли на бой сибиряки»

Слова этой песни я слышу впервые, но музыка кажется мне до боли знакомой. На эту мелодию хорошо ложатся слова другой, широко известной, «Песни Приамурских партизан»: