Леонид Рожников - Ева: сборник рассказов

• Название: Ева: сборник рассказов
• Автор: Леонид Рожников
• Жанр: Русское современное

«Ева» – новый любовный детектив-экшн от автора «Amanita рhalloides». Замужняя девушка становится любовницей молодого юриста из компании, возглавляемой ее мужем. Романтическая история превращается в детектив с непредсказуемой развязкой и ставит перед читателем вечные вопросы о природе добра и зла, случайного и закономерного в жизни человека и об устройстве мира, в котором правит Женщина.

В книгу вошли также и другие ранее не публиковавшиеся рассказы автора: «Операция», «Шорох», «Человек-паук» и рассказы из сборника «Amanita phalloides».

---

– Какая-то хрень, – произнес Вадим извиняющимся тоном. – Поехали в «Склиф».

* * *

Как он и предполагал, приемное отделение больницы находилось не со стороны Садового кольца, а в Грохольском переулке. Мигающая «скорая», указав направление, нырнула в тоннель под здание, а молодые люди прошли через стеклянные двери на первом этаже к единственному работающему окошку с надписью «Регистратура». Охранник за турникетом привстал, но, оглядев вошедших, опустился обратно в кресло-развалюху, не сказав ни слова. Людей почти не было. На сиденьях клевал носом худой старичок в ушанке, обложенный турецкими клетчатыми сумками, и рядом с окнами, прислонившись спиной к стене, кого-то дожидалась девушка-женщина в перекосившейся поношенной шубе, из-под которой проглядывала домашняя затрапеза. Не переставая пережевывать жвачку, она внимательно осмотрела Марину и снова углубилась в чтение телефона.

– Сюда, наверное, – пробормотал заробевший Вадим. – Пошлют, конечно, с моей ерундой.

Но врач в регистратуре, выслушав симптомы, переписала данные паспорта и отправила его по коридорным сочленениям к дежурному.

– А мне с ним можно? – взволнованно вскрикнула Марина, бросаясь к ограждению.

Охранник кивнул, не отрываясь от экрана телевизора, а девушка-женщина фыркнула. Марина прошла за турникет.

Тут тоже было тихо и пустынно, как будто весь персонал огромной больницы внезапно исчез. Следуя маршруту, они проходили ряды закрытых дверей, сворачивали направо, направо и налево, но за каждым новым поворотом их ждал такой же коридор, пустой и тусклый.

Единственным человеком, встретившимся им по дороге, был босой мужчина, одетый по древнегреческой моде в одну лишь простыню. Без видимых телесных повреждений он, между тем, здоровым не выглядел и непрерывно подрагивал и подергивался – то ли от холода, то ли от возбуждения. Вадим хотел уже пройти мимо, но Марина остановилась и спросила:

– Скажите, вы не знаете, где кабинет дежурного?

– А вы? Вы не знаете, где моя одежда? – ехидно и с вызовом переспросил подрагивающий и, не желая, видимо, терять время на пустые разговоры, пошел дальше, шлепая по кафелю голыми ступнями.

Наконец, свернув в очередной коридор, они увидели кабинеты, освещенные изнутри ярким светом дневных ламп. В первом никого не было, в следующем за столом сидел врач, молодой парень с темными кругами под глазами. Выслушав Вадима, он уложил его на кушетку и попросил поднять свитер.

– Здесь больно? Здесь? Тут? – спрашивал он, надавливая холодными пальцами в разные места живота. Один раз Вадим вскрикнул, и врач покачал головой. – Сейчас сдадите кровь, сделаете УЗИ и рентген. Потом приходите, – сказал он, ощупав живот.

Было видно, что парень очень хочет спать и держится из последних сил.

Выйдя из кабинета, Вадим присоединился к небольшой группе сдававших анализы. Здесь ждали «тяжелые», и их обслуживали вперед других, но были и вполне деятельные субъекты, которых, казалось, заманили в больницу хитростью. Пьяненькие и недобрые, они громко ругали правительство, а с медиками общались с нескрываемым раздражением. На их слова врачи не реагировали и делали свою работу четко и быстро, хотя все без исключения выглядели уставшими. Впервые оказавшись в подобном месте, Вадим и Марина почти не разговаривали, наблюдая за пестрой компанией пациентов. Вадиму полегчало, и, как это часто бывает, подавленное состояние сменилось горячечной уверенностью в своих силах. Теперь ему было неловко, что он отвлекает всех этих утомленных людей по пустякам. Но уже на первом обследовании ему снова стало не по себе.

– Давно у вас боли? – спросил «узист».

– Да нет. Впервые позавчера появились, – пожал плечами молодой человек. – А что, там что-то серьезное? – фальшиво-безразлично поинтересовался он.

– Сложно сказать. На УЗИ не все видно, нужны дополнительные исследования. Может, камни, может, поджелудочная. Воспаление есть. – Специалист протянул Вадиму распечатку и снимки. – Врач все вам скажет.

– Врач, врач… А они кто? – недовольно спрашивал Вадим у Марины, возвращаясь в первый кабинет с кипой бумаг, но та лишь испуганно смотрела на него и кивала, что пугало еще больше.

Врач, тот самый парень с кругами под глазами, некоторое время молчал, перебирая результаты анализов, потом, отвернувшись к компьютеру, сказал как будто монитору:

– Мы вас положим. Сейчас выпишу направление. Верхнюю одежду сдадите в камеру хранения, с ней нельзя.

Вадим оторопел и, только когда включился принтер, попытался отстоять свободу:

– А может, я домой пойду? У меня уже не болит ничего, – по-детски жалостливо запросил он.

– Не стоит, – терпеливо и тоже как ребенку ответил врач. – Вам лучше остаться.

Простившись с Мариной у лифта, Вадим в сопровождении санитара поднялся на десятый этаж, где был под расписку передан медсестре отделения «острых хирургических заболеваний печени и поджелудочной железы». Девушка привела его в шестиместную палату напротив ординаторской и показала единственную свободную кровать в углу у стены, сразу за дверью. Все спали. За рядом окон открывалась удивительная панорама ночной Москвы – от Сухаревской до Цветного, прерываемая нераздернутой занавеской, свисавшей по центру комнаты. Вещей у Вадима не было. Пальто забрал санитар. Невольно представив человека в простыне, он впервые ощутил себя в мире больных, физически отделенным от мира здоровых.

Больничное утро началось с раздачи таблеток и градусников. Затем пришла опрятная поджарая старушка с тележкой, при виде которой публика в комнате оживилась.

– Мальчишки! Ням-ням, – поздоровалась бабулька и зачитала с ладошки список фамилий: – Грачев – простой. Сулейманов – пятый. Шилов – простой. Ковалевский – пятый. Мухамеджанов – нулевой.

Выкрикиваемые подходили с тарелками и, получив еду в соответствии с номером, усаживались за стол у окна.

– А мне вчера мой врач сказал, что можно кушать, почему никакой? – с трудом оспорил разнарядку Мухамеджанов.

– Сказал – палку к жопе привязал. Нету тебя! – объяснила ему бабушка номер диеты, и пока голодный узбек переводил на родной язык странную фразу, развернула тележку и уехала.

Не поименованный в бумаге Вадим промолчал. Проснувшись, он твердо решил здесь не задерживаться, да и есть по-прежнему не хотелось.

После завтрака ему единственному в палате привезли капельницу.

– А что там? – спросил он у медсестры, коловшей вену.

– Лекарство, – ответила девушка. – Когда закончится – нажмете на кнопку в стене.

Распластавшись на кровати, Вадим покорно замер, наблюдая за действием закона сообщающихся сосудов. Пластмассовая канистра над ним медленно морщилась, теряя прозрачную жидкость.

– Аналог но-шпы, сосуды расширяет. – Сосед слева отложил журнал с кроссвордами и протянул жесткую и твердую ладонь, которую Вадим пожал свободной рукой. – Сергей. Ковалевский, – представился он.

Голос у мужчины был под стать его медвежьей хватке, утробный, словно органный бас. «На моряка похож», – подумал Вадим, вглядываясь в обветренное лицо.

– Вы здесь давно?

– Вторую неделю.

– А меня вчера скрутило, первый раз такое… – И, повинуясь инстинкту, руководящему речевым аппаратом больных и стариков, Вадим принялся рассказывать незнакомому человеку о своих недугах.

– Разберутся, – терпеливо подытожил Сергей. – Врачи нормальные. Узбека вчера еле живого привезли, мычал только, а сейчас уже еды просит.

– Ну да. – Вадим с удовольствием посмотрел на Мухамеджанова. – И все-таки залеживаться здесь нечего. Дел полно, – сказал он, вспомнив о курсах английского.

Впитав содержимое капельницы, Вадим отправился на прогулку по этажу. Не занятые процедурами пациенты группами и порознь курсировали по коридору от края до края со скоростью, определявшейся их физическим состоянием. У многих из животов торчали какие-то трубочки, уходившие концами в набедренные целлофановые пакеты, у одного – двухметрового гиганта, опиравшегося на передвижной штатив с мензурками, – не только из живота, но и из носа, и из груди, так что весь он напоминал растерзанного робота-андроида. Назло животному любопытству Вадим отвернулся от великана и случайно заглянул в приоткрытую дверь ординаторской. В комнате на диване сидел молодой врач с окладистой, вопреки возрасту, бородой и просматривал рентгеновские снимки. Журнальный столик перед ним был завален историями болезней. Вадим постучал и, не дождавшись ответа, вошел, не понимая, куда девать вдруг ставшие лишними руки.

– Здравствуйте!

Бородач оторвался от чтения и неодобрительно посмотрел на посетителя.

– Я – Никифоров, из двадцать третьей палаты, наверное, – представился Вадим. – Вы не знаете, когда мне домой можно будет съездить?

– Домой? – удивленно переспросил доктор. – Как фамилия?

Вадим повторил.