Татьяна Москвина - Жар-книга. Критическое и драматическое

• Название: Жар-книга. Критическое и драматическое
• Автор: Татьяна Москвина
• Жанр: Русское современное

Татьяна Москвина – автор широкой одаренности и богатой палитры. Кажется, нет такого литературного жанра, в котором бы она не блеснула и не обрела читательского признания. Публицист, писатель, драматург, эссеист, театральный критик – все Москвиной по плечу, и на каждом поприще она индивидуальна, узнаваема, исполнена глубины мысли и остроты переживания. «Жар-книга» – полифонический сборник, познакомившись с которым, каждый сможет убедиться в истинности сказанных выше слов.

---

Этот коллажик еще ничего. Остальное хуже. Особенно выдают нищету духа и подростковые комплексы скульптурные изображения любимого трехбуквенного слова и фото, где художники снимают самих себя в голом виде…

Я всегда считала «актуальное искусство» крупной аферой ХХ века, мошенническим бизнесом, надувательством. Однако воинственные экстремисты с крестом, выставленным наподобие топора, хронически лишенные вкуса и меры, отвращают не меньше.

Кто из них лучше?

Кто хуже?

Это напоминает средневековый анекдот: черт подходит к человеку, оба кулака сжаты – выбирай, говорит, в какой руке. И человек начинает думать и гадать, забывая, что ни в какой руке у черта ничего хорошего-то нет.

Где вопли, где пена у рта, где проклятия, где исступление — нету там ничего от Бога. И где гладкая-сладкая ложь, упакованная в красивые словечки о «свободе» – тоже.

Получается какая-то «битва хреноносцев»: вроде как люди сражаются за что-то заветное и дорогое, а выходит одна хрень.

И от картинок этих «запретных» тошнит.

И от рычащих «народных соборов» тошнит.

«Куды ж крестьянину податься?» — как горестно спрашивал персонаж фильма «Чапаев».

Куда? Да в Третьяковскую галерею.

Пока ее не возглавил Андрей Ерофеев.

Или дьякон Кураев.

2010

Спасут ли «менты» Санкт-Петербург?

Доблестный лейтенант Волков, десять лет наводивший порядок на «Улицах разбитых фонарей» – то есть актер Михаил Трухин – одним грустным декабрьским деньком прибыл в родной город Санкт-Петербург.

Трухин – счастливчик. Его, вместе с К. Хабенским и М. Пореченковым, несколько лет тому назад увез, так сказать, по дороге новой жизни, Олег Палыч Табаков. Актер служит теперь в известном театре за приличное жалованье. Он спасся бегством от питерской нищеты и питерского бесславья – ведь подавляющее большинство питерских актеров (да и городская творческая интеллигенция в целом) живет в откровенной бедности.

Теперь Трухин может себе позволить редкий и сложный кайф – побыть гостем на родине.

Но кайф обламывается самым возмутительным образом. Оказывается, что по улицам Санкт-Петербурга гулять невозможно – город завален снегом, сверху нависают дикие сосульки, граждане еле ползают по тротуарам, от безнадежности иногда выходя на дорогу. Где их уже ждут, чтобы сбить намертво.

Гибнет стар и млад – двухлетняя девочка на санках, восьмидесятидевятилетняя блокадница Ирина Ганелина, знаменитый на всю страну кардиолог…

Михаил Трухин, пораженный открывшейся картиной, садится и пишет открытое письмо губернатору Петербурга – Валентине Матвиенко.

Он честно описывает увиденное и добавляет в сердцах, что губернатору, который допускает такое, надо бы добровольно уходить в отставку.

Письмо вызывает настоящую бурю среди пользователей Интернета. Трухина показывают и по местному ТВ. Тут актеру берется возражать Дмитрий Месхиев, режиссер, бизнесмен, председатель Союза кинематографистов Санкт-Петербурга. Он указывает лейтенанту Волкову на явное нарушение субординации. Причем тут губернатор, когда виноваты коммунальные службы? – негодует режиссер.

Его понять можно. Трухин сидит себе в Москве да поигрывает в МХТ, а у Месхиева весь бизнес – в Петербурге. А без любовных отношений с городской администрацией и губернатором лично, всякому бизнесу, а тем более на культуре – полный кирдык. Поэтому Д. Месхиев пламенно приветствует деятельность властей, к примеру, вместе с М. Боярским, Б. Эйфманом и Т. Булановой восторженно поддерживая идею возведения напротив Смольного собора четырехсотметровой башни Газпрома.

Городские власти в начале декабря от этой идеи отказались – очень уж она возмущала граждан Петербурга. Но представители творческой интеллигенции, которые башню поддержали, в любом случае остались в выигрыше – всякий режим имеет способы поощрения своих защитников.

Жители города буквально ревут, одобряя поступок лейтенанта Волкова. Картина распада очень уж очевидна. Вот и Эдуард Хиль рассказывает СМИ, как он пытался дойти от Московского вокзала до улицы Рубинштейна (это один километр), шел полтора часа и видел, как опавшими листьями на Невском проспекте валятся люди. Количество жертв каждый день растет, и, если случаи явных преступлений попадают в эфир, то сломанные ноги-руки никто уж давно не считает. А поставленный вопрос – виноват ли губернатор в безобразном положении Петербурга? – мало кто в городе считает вопросом.

Все ж таки еще во времена Гоголя о деятельности губернатора судили по состоянию дорог и чистоте улиц. А как еще судить? По количеству дорогих иномарок у родственников правящей верхушки?

Мне лично поступок Волкова—Трухина очень нравится. Он бескорыстный и героический, то есть абсолютно дурацкий.

Потому что ситуация в Петербурге – безнадежна.

Говорю это ответственно, поскольку эта ситуация мне, коренной петербурженке, прекрасно известна. С 2003 года я убежденный противник губернатора В. Матвиенко, поскольку считаю, что она к этой должности не подходит. Получив, как и Михаил Трухин, хорошую работу в Москве, я тоже не завишу от местных властей, что очень способствует свободе слова.

С 2003 года в городе не решена ни одна социальная проблема – да что там, она даже и не поставлена. Не исполнено ни одно предвыборное обещание – в частности, торжественное обещание упразднить уплотнительную застройку. Нарыто котлованов на миллиарды – но ничего пока что не построено. Наконец, элементарные системы жизнеобеспечения – и те еле действуют. Вопрос о соответствии Матвиенко занимаемой должности был поднят еще прошлой зимой, когда творилось точно такое же безобразие, как сейчас, и подняла его депутат Госдумы Оксана Дмитриева.

Ну, и что?

Да ничего.

Видите ли, обыкновенные люди совершают обыкновенные ошибки, а большие люди совершают большие ошибки. Но редко в них признаются.

А наши большие люди – практически никогда.

Мне снился сон, что В. Матвиенко – большая кадровая ошибка В. В. Путина.

А на таком уровне ошибок не бывает, правда? По-моему, даже такого слова нет в лексиконе. Эти люди могут разговаривать с населением четыре часа, шесть часов, десять часов – и ни разу вы не услышите слова «моя ошибка». Видимо те, кто могут признаться в своих ошибках, просто не попадают в политику – это селекция!

Никакого давления общественного мнения на верх власти не существует, поэтому никуда В. Матвиенко не денется.

Но доблестные «менты» (Трухина поддержал и Сергей Селин—лейтенант Дукалис) все-таки молодцы!

Настоящие безумцы – заложники собственных образов.

Им поручили спасать Петербург в кино – и они так долго и самоотверженно боролись со всякой нечистью на экране, что перепутали кино с жизнью, и вознамерились спасти Санкт-Петербург в реале!

Что ж, как сказал в одном фильме персонаж Р. Плятта – «безумству храбрых поем мы… соответствующую песню».

2010

Сами-сами

С любопытной инициативой выступает каждую снежную зиму правительство Санкт-Петербурга.

Оно предлагает гражданам самим убрать снег и не мучить администрацию своими стонами насчет сломанных ног, треснутых черепов и раздавленных насмерть родственников.

Не мешайте жить, ребята! Сами-сами-сами. Пошли быстренько, залезли на крышу, почистили — и пошли-поехали куда вам там надо. Вам все время куда-то надо, придуркам…

Знаете, мне эта идея нравится!

Действительно, мы ведь и так все делаем сами: сами ломаем ноги-руки-головы и чиним их, сами лечим или даже хороним пострадавших, сами добываем пропитание, сами протаптываем дорожки в снегу и осторожно пытаемся двигаться, все — сами. Государство никак не участвует в этих процессах. Государство, существующее на наши деньги, состоящее из тех, кто обязан скромно, понимая свое вторичное и подчиненное положение, эти деньги распределять к всеобщему благу, превратилось в загадочное кровососущее обременение. Освоившее массу прав и упразднившее обязанности.

Там какие-то перевертыши происходят в головах. Люди всерьез считают, что они главные, что это их деньги, что какие-то противные и неблагодарные люди их беспокоят своими претензиями.

Поставьте какого-нибудь крошку на какую-нибудь крошечную должность — ну, хотя бы заведовать культурой. Через пару месяцев крошка приобретет удивительную осанку титанического самоуважения. Крошка уверует всерьез, что не писатели, актеры, художники и режиссеры есть главные лица, которым он обязан служить — а все эти писатели, актеры, режиссеры и прочие ему, крошке, обязаны всем! Что он решает, кому что дать или не дать — как будто из своего кармана. Что он никакой не посредник между обществом и культурой — а начальник своей «Чукотки», и благодарное население обязано кланяться и благодарить Его. А неблагодарное — трепетать!